— Ну так, может, уволишь? — Она вплотную подошла к креслу генерального.
— Да куда ж я без тебя? Где взять юриста, готового работать двадцать четыре часа в сутки и успешно руководить командой оболтусов? — Денис Алексеевич с благоговейной улыбкой ухватил Есению за грудь, торчавшую из накинутой на плечи, но еще не застегнутой блузки.
— У меня нет оболтусов, кроме этой девчонки. — Она чмокнула его в лысину и убрала руку с груди. — И да, раз уж я пришла, то хочу попросить в этом месяце премию для некоторых сотрудников.
— Ну-у-у, началось. — Генеральный обреченно махнул. — Ты хуже моей жены, та хоть не сразу после секса денег просит.
— Так я и не твоя жена! — Есения демонстративно застегнула блузку.
Денис Алексеевич рассмеялся.
— Готовь приказ, подпишу.
— И на перевод девчонки!
Денис Алексеевич, погладив лысину, тяжело вздохнул и кивнул.
Глава1.1
Когда Есения подъехала к дому, часы показывали семнадцать минут одиннадцатого. Она припарковалась недалеко от подъезда и посмотрела на темные окна своей квартиры. Пустота, тишина. Дома ее никто не ждет.
Еся заглушила мотор и снова посмотрела на темные окна.
Как же она стремилась съехать от матери, постоянно ее поучавшей, и вот с получением новой должности смогла позволить себе купить в кредит недорогое жилье не в самом роскошном, но вполне сносном районе Сочи. Только домой все равно не хотелось. Там она себя чувствовала особенно одинокой.
Еся включила музыку и откинулась на мягкую спинку водительского кресла. Конец мая. Тепло. Тут и там влюбленные парочки. А она?
Как же хочется нормальных отношений с нормальным мужчиной, чтобы не опускаться до таких вот действий, как сегодня в кабинете генерального. Да, он женат, но она же не собиралась уводить его из семьи. Это просто для здоровья и дела. Ведь на безрыбье и рак рыба. Как же хочется поговорить хоть с кем-нибудь не о работе, а об обычных мелочах…
Подруг у Еси не осталось; те, что были, давно повыходили замуж и либо переехали, либо родили и предпочитали держаться от нее подальше, боясь за верность мужей. На работе тоже подружиться ни с кем не удалось, да и не особо хотелось, это могло помешать карьере. Трудно переступать через интересы друзей, поэтому лучше их не иметь.
Еся с тоской проводила взглядом обнимавшуюся парочку. Парень по-хозяйски положил ладонь на ягодицу спутницы, а она игриво захихикала.
«Как же паршиво на душе!» В носу предательски защипало, и Есения прикрыла глаза, чтобы не видеть удалявшихся молодых людей. Подавив першение в горле, вынула из брендовой, недавно купленной сумочки мобильный. С гордостью поправила тонкую, но крепкую золотую цепочку, служившую ремешком, и смахнула невидимые пылинки с натуральной кожи. Задумавшись на несколько секунд, постучала указательным пальцем по ложбинке над губой и все-таки набрала номер мамы. Как ни крути, но после смерти отца та осталась единственным родным человеком.
— Есеша, что так поздно? — послышался на том конце слегка возмущенный голос.
— Только с работы вернулась, решила узнать, как прошел твой день, — тяжело выдохнула Есения.
— Ой, у меня все отлично, — защебетала мама, — надеюсь, у тебя тоже все в порядке? Мне сегодня Сергей подарил обалденный букет роз, я тебе пришлю фото по Ватсапу, а еще он зовет меня завтра в ресторан. Очень интересный мужчина, а главное, состоятельный, точно не позарится на мою гостиницу. Вот тебе тоже нужно найти такого кавалера, а то так и останешься старой девой. Имя мне, конечно, его не нравится, слишком банальное. Ты тоже обращай внимание на имя, это так много значит! Оно дает путевку в жизнь, не зря же я тебе выбрала такое оригинальное. Смотри, сколького ты добилась благодаря имени. Я тогда просидела двое суток, толком не спавши, всю голову сломала. Отец все предлагал ерунду: то Юля, то Оля, да что с него взять, водитель и есть водитель. Хотя какое имя было! — Она прервалась на секунду, и Еся четко представила, как мама закатила глаза, вспоминая об отце.
Их брак был поздним и неравным. Отец работал личным водителем у хозяйки востребованной на побережье гостиницы. Зачем мама вышла за него замуж? Скорее всего, она в тридцать пять лет просто спасалась от одиночества, и тут подвернулся он. На десять лет младше, симпатичный, всегда под боком. Да еще и имя какое — Эдуард!
В их отношениях руководителем была мама, отец просто покорился ей, но долго не выдержал. Дочь стала для него ясным лучиком, жена — угнетающим тираном, вечно унижающим и обвиняющим мужа в несостоятельности. Отец сильно запил, и одиннадцатилетие Есения встречала уже без него. Это был удар ниже пояса.
Еся искала утешения у мамы, но та лишь облегченно выдохнула, избавившись от обузы в виде мужа-алкоголика, поэтому страданий дочери не поняла. Разводиться мама не решалась, боялась за свой успешный бизнес. Вдруг муж что-нибудь отсудит?! Вся ее жизнь крутилась исключительно вокруг гостиницы.
Еся с малолетства слышала, что главное — это работа и деньги, а мужчины приходят и уходят, как трамваи на остановке. Но вот если вдруг подвернется мужичок с хорошим состоянием, то тут нужно вцепиться мертвой хваткой и безжалостно уничтожать конкуренток. Пусть потом не сложится, главное, удачно выйти замуж и при разводе оттяпать побольше от его состояния, да еще родить, чтобы на алименты подать…
Есения опять посмотрела на темные окна своей квартиры, мама продолжала щебетать, в очередной раз показывая, что ее совсем не волнуют дела дочери. Гораздо интереснее рассказать о своих. Еся привыкла к такому отношению, но все же надеялась, что когда-нибудь маме будет интересно послушать и ее. Годы шли, но ничего не менялось. Каждый раз, когда Есения пыталась рассказать единственному родному человеку о своих успехах или поделиться горестями, мама перебивала и впадала в воспоминания. Ведь то, что пережила она, намного важнее того, что сейчас чувствует дочь. А вот папа всегда слушал с удовольствием и поддерживал, как мог…
— Ладно, мам, рада была поболтать. — Есения прервала поток пустой информации, так и не получив никакой поддержки. Она отбросила телефон на пассажирское сиденье, и тот, звякнув о цепочку от сумочки, свалился на резиновый коврик.
Еся нагнулась, чтобы поднять мобильный и случайно ударилась скулой о рычаг переключения передач. Тупая боль, запульсировав в месте удара, медленно поползла в мозг.
— Все, не могу, не могу больше! — закричала Есения и отчаянно задолбила руками по рулю. Слезы градом потекли по щекам. — Не могу-у-у! — завыла, уронив голову на скрещенные на руле руки. Тело сотрясла волна истерики. — Я хочу хоть одного близкого человека, хоть кого-нибудь, кто меня просто выслушает и не зашипит в спину-у-у…
Слезы текли и текли ручьями, вынося наружу накопленные годами боль и отчаянье.
Около одиннадцати, прерывисто дыша, Есения убрала мобильный в сумочку, вытерла влажной салфеткой растекшуюся тушь, перекинула наискосок через грудь длинную цепочку, чтобы невозможно было сорвать одним движением дорогую вещь, и вышла из машины.
Там ее ждала пустая квартира, пустой холодильник и дурацкий фильм по одному из центральных каналов. А завтра снова на работу.
Да, завтра она объявит, что двое ее сотрудников получат премию, и отдел с девчонки-неудачницы, которую переведут в кадры, переключится на обсуждение счастливчиков. Выборочные премии станут хорошим поводом смягчить негатив коллектива. Ох, и потрепала ей сегодня нервы эта пустышка!
Подойдя к подъезду, Есения презрительным взглядом окинула соседку-подростка, докурившую сигарету и бесцеремонно бросившую бычок мимо урны.
«Куда только мать смотрит? Одиннадцать вечера, да еще и курит!» Еся сморщила нос и зашла в ярко освещенный подъезд.
Соседка, махнув рыжим волосами, собранными в небрежный хвост, обогнала Есению и первая подошла к лифту. Нажала кнопку вызова и прошмыгнула в отъехавшие с грохотом изуродованные временем и вандалами двери.
Есения чуть притормозила, решая, ехать ли ей такой заплаканной с соседкой или дождаться, когда лифт вернется. Меньше всего хотелось, чтобы завтра все бабки обсуждали, как она рыдала в машине, но и притворяться, будто она не успела подойти, глупо!
