Я сглотнула, сдерживая пересохшее горло. «Ты ... ты все еще думаешь, что я хорошая жена?» Я сомневалась, что у Дона Пьеро хватит терпения на плохую жену и, вероятно, он избавится от меня, как он это делал с другими женщинами Роккетти.

«А теперь, - сказал он, - я думаю, что ты хороший Роккетти».

Я в шоке подняла глаза, но дон Пьеро отпустил меня, извинившись, из-за танцев.

Когда все закончилось, я оказался в группе Роккетти. Роберто предложил мне сыр, но я вежливо отказался. Мне не разрешали мягкие сыры как беременной женщине.

Алессандро вернулся ко мне, обняв меня за талию легкой рукой. Я почувствовала себя более комфортно с ним рядом со мной, несмотря на то, что застряла в центре опасного общества Роккетти. Может, я становилась храбрее… или, может быть, Алессандро был настолько напуган, что я доверяла ему и не позволял играть Роккетти со мной.

Они говорили на бесцельные темы, и я обнаружила, что мои глаза танцуют по комнате. Люди смеялись и пили, пары выходили на танцпол и раскачивались под песню. Грохотали тарелки, разливались напитки.

Я обратилась к мужу. «Алессандро…»

Звук был настолько знакомым, что на мгновение мне показалось, что мы вернулись в Церковь много месяцев назад. Огромный грохот раздался по бальному залу. И на мгновение воцарилась тишина.

Затем двери распахнулись.

В комнату ворвались толпы одетых в темное мужчин людей с автоматами. Из толпы раздались крики, и люди разбегались, падая друг на друга.

«О боже,« Галлахеры »здесь, - подумала я.

«ВНИЗ, ВНИЗ, ВНИЗ!» Они кричали.

Алессандро схватил меня за талию и потащил за собой. «НЕ СТРЕЛЯТЬ!» Он прогремел.

Не стрелять? Я схватилась за спину его пиджака. Что он имел в виду не стрелять?

Я взглянула на нападавших. На их груди было написано слово «спецназ».

В горле стал расти ком. У полиции Чикаго и Наряда было соглашение, но с Федералами такого соглашения не было.

Отряд спецназа рассредоточился по бальному залу, нацеливая на гостей оружие. Мужчины уже тянулись к своим ружьям, но остановились по команде Алессандро. Группа спецназа заблокировала все выходы, дав понять, что мы не должны уходить.

Я вцепилась в Алессандро сильнее.

Стена спецназа двинулась, и из нее вышел знакомый мужчина. Специальный агент Дюпон шагнул к Алессандро и Роккетти с пистолетом в руке и инициалами ФБР на груди.

Алессандро повернул ко мне голову. «Ступай, София. Уходи."

«Я не оставлю тебя». - прошипела я.

На его лице вспыхнуло нечитаемое выражение. Он поднял голову и кивнул подбородком кому-то позади меня.

Ко мне подошел Энрико. «Пойдем, София». Он сказал, недобро. «Это не место для женщины».

Я крепче держалась за мужа.

"Что это означает?" - потребовал ответа Дон Пьеро, выходя вперед. Он командовал комнатой и выглядел несомненно рассерженным.

«Пьерджоржио Роккетти, вы арестованы». - сказал агент Дюпон. «Пойдемте тихо, и ваша семья не пострадает».

Дон Пьеро перевел взгляд на Алессандро, а затем на меня. Его челюсть сжалась. «Нет необходимости в насилии, агент». Он сказал. «Я полностью вам помогу».

Агент Дюпон резко улыбнулся. «Алессандро Роккетти, Давиде Дженовезе, Энрико Роккетти также находятся под арестом».

"За что?" - мрачно спросил Алессандро. Он не беспокоился о том, чтобы вести себя цивилизованно, в отличие от своего деда.

«За связи с организованной преступностью». Из-за спины спецназа раздался голос.

Я нахмурилась. Я знала этот голос ...

«София», - дергал меня Роберто, когда Энрико сдался. "Сейчас же."

Тела отряда спецназа снова переместились, и сквозь них проскользнула женская фигура. Как и другие сотрудники ФБР, она тоже носила бронежилет с надписью «ФБР» и боевые ботинки. На ее плечах в кобурах висели пистолеты, готовые к выстрелу в любой момент.

Но…

Ее волосы были моего цвета, ее глаза были моими. Я знала ее лицо с самого рождения. Ее руки толкали меня и обнимали, а пальцы на этих руках заплетали мне косу и отмечали мою домашнюю работу.

«Нет…» - запнулась я. Алессандро поймал меня.

"Нет нет."

Она шагнула ко мне, такая знакомая, такая живая.

Это было невозможно - это неправда. Я представляла себе это, я действительно сходила с ума. Я спала или была пьяна или стала жертвой беременности.

Но не было никакого выхода… «Соф», - выдохнула она.

Ее голос… о, Боже, ее голос. Это прозвище. Я слышала это более миллиарда раз в своей жизни. Соф, она смеялась. Соф, она плакала или кричала. Я никогда не была Софией, всегда Соф.

Шум поднялся по моему горлу. «Кэтрин», - сказала я. "Кэт."

Я схватила Алессандро. «Моя сестра жива, - хотела я сказать. Но потом я заметила его выражение. Не было ни удивления, ни шока.

Я повернула голову и поймал выражение лица Дона Пьеро. Он тоже не был шокирован. Ни Энрико, ни Сантино, ни Роберто, ни Карлос-старший. Гости выглядели шокированными… но не Оскуро. Серхио не были.

Я разыскала своего отца. Его дочь воскресла из мертвых - и он совсем не выглядел шокированным или удивленным. Вместо этого он смотрел на меня с агонией на лице.