— Это же куча денег, миссис Кейн! А я всего-то попрыгал!

— Не такая большая куча, как тебе кажется. Но хоть кое-что. Теперь — за что тебе такие деньжищи. Во-первых, кое-что прояснилось насчет твоего «этого». Сначала было две версии — что «это» усиливает твои мышцы или что «это» каким-то образом ослабляет силу, которая притягивает тебя к Земле. Гравитацию. Так вот, изучив видеозаписи твоих прыжков, мы поняли — это однозначно второе. При этом, чем больше ты испуган, тем больше твое волшебство ослабляет силу притяжения. Само по себе это очень интересно. Например, если будешь падать с высоты, а не прыгать, «это» тоже может сработать. Но только без экспериментов, договорились? Отлично. Но и это не главное.

— А что главное?

— Видишь ли, наши, так сказать, «друзья», скорее всего, как-то отслеживают твое волшебство. И во время операции или сразу после нее в городке появились два или три волшебника. Скорее три, но третьего заснять не удалось.

— А двоих? И один из них тот мистер Дингл, да?

— Именно. Нам даже удалось записать на микрофон его бормотание, похоже, сами волшебники называют «это» случайными выбросами. И он совершенно точно прибыл в Литтл-Уингинг узнать, что это за выбросы. Второй, увы, пробрался в дом Аткинсов и украл одежду, которую ты там оставил, когда переодевался обратно.

— Мистер Флетчер, да? Тот самый, который забрался на склад Армии Спасения, когда Вы сбросили туда свою старую одежду?

— Мы тоже так думаем. Вряд ли в группе мистера Дамблдора сразу два повернутых на одежде воришки. Только вот есть две детали. Первая — в прошлый раз он шел по сигналу от подсаженного мне на эту одежду жучка. Так что возможно, кто-то успел подсадить тебе что-то подобное и в этот раз. Скорее всего, тот же мистер Дингл, с которым вы разговаривали. А вторая — человек, очень похожий на Флетчера, в начале января крутился около фермы мистера Бутройда. Тогда Джон подумал, что это обычный бродяга, но теперь… Так что, вероятнее всего, тогда ты все-таки сделал «это», только не успел ничего разрушить. А мистера Флетчера послали проверить, в чем дело. Но тебя или твоих следов он там не нашел, это совершенно точно.

— Извините, миссис Кейн, — Гарри снова расстроился.

— Прекрати, Гарри! Твоей вины тут нет. Если кто и заслужил трепку, так это Бутройд, который мог бы получше выбирать выражения. Впрочем, его тоже можно понять — он никогда не общался с такими маленькими детьми, обычно его курсантам было больше восемнадцати. Так что забудь про это. Но все же пытайся контролировать свою злость и испуг — мало ли кто тебя вычислит.

Миссис Кейн положила на тарелку Гарри еще пирога: она знала его слабость и не стеснялась ей пользоваться.

— Итак, в результате всей этой истории у нас есть неплохие снимки двух оперативников мистера Дамблдора. Правда, оба этих деятеля какие-то дефективные, уж извини. Плюс портрет самого «Повелителя памяти», плюс фамилия и запись голоса мистера Локхарта и предположение о том, что тот красавчик. И да, фамилия мистера Снейпа, но вот его портрета у нас нет. Плюс тот здоровенный байкер. И это не считая прочих сведений. Неплохой улов, правда? Теперь понимаешь, за что тебе будут платить?

— Ага, понимаю, миссис Кейн. Здорово! — Гарри легко было расстроить, но и долго унывать он не любил. — Миссис Кейн, а можно я Вас попрошу об одной вещи?

— Пожалуйста, Гарри, все, что в моих силах.

— Вы не могли бы передать это, — и Гарри протянул два конверта, — мисс Стрит и миссис Бересфорд? А этот — Вам.

— О. Ты позволишь, если я посмотрю сейчас? — Шарлин вскрыла предназначенный ей конверт одним движением. — Это очень мило, Гарри, что ты не забыл и нас.

— Но я правда вас всех очень люблю. У меня никогда не было таких… таких…

— Друзей?

— Ага. Таких друзей, как вы. И если я дарю валентинки девчонкам и миссис Аддерли, то почему я не могу подарить их и вам? Вы-то сделали для меня больше, чем они.

— Спасибо, малыш. Но надеюсь, когда-нибудь тебе будет достаточно всего одной валентинки.

— Почему?

— Ну, просто у тебя появится девушка, рядом с которой остальные девчонки — или женщины, причем пожилые — не будут значить ровно ничего.

— Не знаю, миссис Кейн. Девчонки глупые. Вечно говорят о какой-то ерунде. С ними просто неинтересно.

— Понимаю. Привыкнув говорить о серьезных вещах со взрослыми людьми, трудно снова общаться с детьми?

— Очень трудно.

— А придется. Давай снова устроим маленький экзамен. Скажи, почему мы пока переигрываем этих волшебников, ведь они намного сильнее нас. Могут стирать память, заколдовывать дома, становиться невидимыми.

— Правда? Мисс Стрит говорила, но… вы это доказали?

— Да. Уже после того, как ты отправился домой, кто-то невидимый, причем как для наблюдателей, так и для камер, вошел в дом Аткинсов, побыл там недолго и потом вышел. Так что Делла оказалась права. И кто его знает, что они еще могут. И тем не менее, как бы они ни прятались, мы их обнаружили и собрали кучу сведений о них. И даже если нам всем сотрут память, эти записи не пропадут, их хранят совсем другие люди.

— Люди! Другие люди. Мы… Мы просто помогаем друг другу и нас много, так?

— Именно. Вот смотри, когда у нас не было ружей и машин, люди все равно охотились на тигров, например. А ведь тигр намного сильнее человека, у него страшные когти и клыки. Или мамонты. Мамонт в состоянии растоптать целое племя, но люди на них охотились ради мяса, знаешь ли.

— Потому что люди помогали друг другу?

— Да. И даже если ты будешь очень могущественным волшебником, как, например, этот Дамблдор, ты все равно не сможешь ничего сделать, если у тебя не будет друзей и союзников. Заметь, у него таких друзей очень мало, и он вынужден использовать людей, которых майор Бутройд и на порог бы не пустил, будь они трижды волшебниками. И что в результате?

— Мы его обманули!

— Скорее, переиграли. И дальше тебе тоже будут нужны друзья, чтобы тебе не пришлось опираться на таких вот локхартов и флетчеров.

— А друзья обязательно должны быть девчонками? Или вообще детьми?

— Детьми — обязательно. А девчонки… Как думаешь, я, миссис Бересфорд и мисс Стрит — хорошие друзья?

— Замечательные.

— А как думаешь, мы всегда были такими… ладно, что уж скромничать, умными? Мы тоже ходили в начальную школу, знаешь ли. И наверное, тоже казались нашим мальчикам глупенькими.

Гарри оторопел. Один раз он уже потерпел неудачу, представляя мисс Стрит маленькой девочкой, взлетающей на дерево. И теперь представить миссис Шарлин, и особенно миссис Саманту кем-то вроде Бетси он тоже не мог. Миссис Кейн встала и прошла к книжным полкам, достав с самой верхней большой альбом.

— Я помогу тебе, Гарри. Вот смотри, — она достала из альбома пожелтевшую фотографию, — это я с мамой, папой и старшим братом.

Гарри неверяще посмотрел на коричневатый кусок картона. Честно говоря, он еще принял бы за миссис Кейн ее маму. Но вот это «нечто» в длинном платье с оборками… Он перевел взгляд на пожилую леди, потом обратно на картон. И еще раз. И еще. Да, это определенно была миссис Кейн, тогда еще очевидно мисс… Бэлтимор! Но все равно, это было настолько необычно…

Интересно, тут на этом снимке Шарлин или Саманта? Или… Он вгляделся еще раз и понял: девочка на этой фотографии была… целой? А Шарлин и Саманта были как будто двумя сторонами одной монеты, которые вдруг разлучили и заставили жить по отдельности в одном и том же теле. Наверное поэтому Шарлин всегда была немного печальной, несмотря на все ее озорство и решительность.

— Миссис Кейн… А у миссис Бересфорд и мисс Стрит тоже есть такие фотографии?

— Мы знали, что рано или поздно ты спросишь об этом. Разумеется, есть. Взгляни.

Она протянула Гарри еще две картонки. На одной стояла вполне узнаваемая мисс Стрит в скаутской рубашке и шортах. О да, такая девчонка смотрелась бы на дереве намного естественнее пожилой леди, пусть даже и довольно бодрой. На юной миссис Бересфорд было почти такое же платье, как и на маленькой Саманте Шарлин, только попроще.