Серый Волк уходил от преследователей. Хлопки выстрелов, смертельное чириканье пуль, пролетавших мимо, – всё это была обычная, можно даже сказать, рутинная утренняя работа. Охотники возбуждённо кричали, собаки надрывно лаяли, а он бежал, унося в своей волчьей утробе бабушку Красной Шапочки.

Лес был густой, сказочный, и Волк знал, куда нужно бежать, чтобы охотники и их свора его не нашли. Но каждый раз, когда он был близок к намеченной цели, что-то мешало – какая-то ерунда, какая-то досадная мелочь. Сейчас он уже не чувствовал того азарта, с которым в былые времена уходил от погони. Волк был уже не молод, проклятые одышка и аритмия. А тут ещё и бабушка так мерзко стала завывать в его желудке… Волк начал терять контроль над ситуацией.

Не заметив в опавшей листве извилистый корень, который подставил ему опоясанный золотой цепью массивный дуб, Волк споткнулся и, потеряв равновесие, покатился в овраг. Мир завращался с бешеной скоростью, бабка, прижатая центробежной силой к позвоночнику Волка, отборно материлась. Ещё несколько кувырков, и он со всего размаху налетел на высокую ель. На вершине ели раздалось истошное воронье карканье потревоженной птицы.

Теряя сознание, Волк успел увидеть рыжий хвост. Обладатель рыжего хвоста подхватил что-то упавшее с земли и исчез в зарослях терновника. Сознание Волка поглотил мрак – так же, как совсем недавно он сам поглотил бабушку…

…Очнулся Волк у бабушки Красной Шапочки в домике. Он лежал на кровати, а рядом стоял человек, державший в трясущихся руках охотничий нож. Волк напряг зрение и понял, что перед ним Густав – один из трёх охотников, которые обычно его ловят. От Густава несло перегаром так сильно, что Волк чуть не потерял сознание.

– Густав, ты почему на работе в таком состоянии? И где Розенкранц и Гильденстерн? – тихо спросил Волк, ощупывая шишку на голове.

– Они не мочь прийти, – и Густав выронил нож из трясущихся пальцев.

– Что случилось? – сказал Волк, морщась от громкого звука падения ножа.

– Долбаный Шомер Шаббат! Они не работать по суббота, – и Густав, шумно пыхтя, полез под кровать в поисках ножа.

Волк перегнулся через край кровати и, глядя, как неуклюже охотник шебуршит в подкроватном пространстве, уточнил:

– Ты же преследовал меня не один?

– Oh, ja-ja! То быль Гензель и Гретель, они очен любить стрелять. Это мой бизнес – дать стрелять и деньги взять!

– И где они сейчас?

– Они ушёль в свой сюжет…

Незаметно для Густава Волк поднял с пола бабушкину ночную вазу, размахнулся и опустил ему на голову. Охотник грузно упал на пол и потерял сознание, так и не найдя искомого им ножа.

Волк поднялся с постели, налил в большую кружку тёплой воды из чайника, порылся в кухонном шкафчике, нашёл баночку с марганцовкой, отсыпал её в кружку и тщательно перемешал содержимое. Потом залпом выпил и, чувствуя позывы, побежал в ванную комнату…

…Бабушка Красной Шапочки сидела на кровати, завернувшись в одеяло, а на голове у неё было банное полотенце, хитро закрученное улиткой.

– Ну и чего ты хочешь этим добиться? – спросила Бабушка, глядя, как Волк связывает Густава.

– Пока ещё не решил, – сказал Волк, – но я так больше не могу! Может, возраст уже не тот…

– Ещё бы! Ты хоть помнишь, с какого года мы бегаем?

Волк потрогал шишку, почесал вокруг неё и отрицательно мотнул головой.

– С тысяча шестьсот девяносто седьмого года от Рождества Христова, – напомнила бабушка и вздохнула: – Ах, как я была молода, как прекрасен и наивен был мой взгляд, всё вокруг казалось дивным…

– Да, я помню, ты начинала с Красной Шапочки. У тебя были песочные косички. Ты прятала их под красный шаперон, который носили тогда в деревнях.

– О, как ты обольщал меня! Каким хитрым и коварным ты был! Каким соблазнительным! Мне даже на какой-то момент показалось, что я люблю тебя…

– Да, было время… Кстати, где Красная Шапочка? Я её очень давно не видел.

Бабушка махнула рукой и с горечью сказала:

– С тех пор как появились эти… шары, как его… этого удалённого общения, вся молодёжь безотрывно пялится в них! Красная Шапочка перестала ходить ко мне. Её мать говорит, что она вообще не выходит из своей комнаты. Как я устала от всего этого…

Густав завозился на полу. Волк, не обращая на него внимания, надел патронташ, застегнул ремень. Потом зарядил охотничье ружьё, подошёл к двери, открыл, постоял, что-то обдумывая… И, повернувшись, сказал:

– А знаешь, как мне надоело столько раз умирать!

Волк поднял ружьё и выстрелил, потом ещё раз.

Когда облачко порохового дыма рассеялось, он посмотрел в её глаза, которые остались открытыми, и тихо сказал:

– А мне – не казалось! Я любил тебя!..

Развернулся и вышел, не закрывая дверь.

– Норвилл!

– Да, Ваше Могущество!

– Я даю тебе рост и особые полномочия в дознании по делу номер: два – двенадцать – сорок два – сорок два – двенадцать.

– Благодарю, Ваше Могущество! Позвольте узнать: каков будет мой рост?

– Метр семьдесят… пять.

– Очень признателен за оказанное мне высокое доверие!

– Приступай немедля. Докладывать будешь лично мне.

– Слушаюсь. Когда я могу получить мой новый рост?

Хлопок, вспышка – и Норвилл почувствовал, как он стремительно растёт. Ощущение было прекрасным.

«Странно, что Алисе не нравилось быть больше, – думал Норвилл, увеличиваясь в размере, – ведь чем выше рост, тем больше возможностей, тем заметней персона».

Рост прекратился.

– С чего прикажете начать, Ваше Могущество?

Тишина была ответом ему. Цокольный зал. Световое пятно, которым явилось Могущество, исчезло. Аудиенция была закончена.

Норвилл создал зеркальный пузырь и, посмотревшись в него, удовлетворённо подумал: «Очень даже неплохо!»

Волшебник третьего уровня Норвилл сделал свой первый шаг в новом росте и статусе, твёрдо уверенный в том, что начал стремительное движение вверх по карьерной лестнице.

Прибыв в тюрьму сказочного королевства, Норвилл удивился её размерам: она была не просто большой, а огромной, сказочно огромной!

«Хм, неужели у нас столько преступников?..» – с этими мыслями Норвилл миновал стражу, которая, увидев его зелёные рукава, услужливо и без лишних вопросов открыла огромную стальную дверь.

«Вот что значит рост! Сразу все замечают, а пришёл бы каким был, даже не заметили бы».

Норвилл в раздумье остановился в мрачном коридоре с чадящими факелами, не зная, куда дальше идти. И в этот момент откуда-то из темноты вынырнул начальник тюрьмы сказочного королевства.

– Господин Норвилл, какая честь!

– Что вы, обычное расследование.

– Не скажите! Для обычного расследования прислали бы кого-нибудь помельче и уж точно – не от «Зелёных рукавов».

– Вы проницательны, мистер Цак.

– Работа такая.

И директор сказочной тюрьмы поклонился.

– Прошу вас следовать за мной, – и он красивым жестом указал направление их движения.

– Пожалуйста, вот по этому коридорчику, теперь направо. Не обращайте внимания – это камерное пение. Здесь – лужица, тут у нас – пыточная, здесь… А ну, пошла вон!

И Цак топнул ногой, отгоняя толстую крысу.

– Разведут домашних питомцев, а мне потом их…

– Скажите, мистер Цак, неужели у нас в сказочном королевстве столько преступников? – перебил Норвилл нескончаемую ленту монолога начальника тюрьмы.

– Что вы, что вы, господин расследователь чрезвычайных преступлений в сказочном королевстве! Ни в коей мере! Это из-за одного всем очень хорошо известного великана, который здесь находится. Но будьте спокойны: он содержится в идеальных условиях, без опасности для окружающих, и проходит курс реабилитации.