Настя откинула одеяло и села. Сонные глаза смотрели в одну точку:

– Сколько времени? Какой знак?

– Луч надежды, – Женя улыбнулся и полез целоваться.

– Фу, я так не хочу, иди зубы чисти.

Женя спрыгнул с кровати:

– Я пойду готовить завтрак. Поднимайся, нам уже скоро выходить.

Подойдя к гладильной доске, он схватил платье и швырнул на кровать.

– Ты чё больной? – Её глаза были похоже на пуговицы. От утренней дрёмы не осталось и следа.

Женя раскидывал остальные вещи по доске, пока не нашел штаны: Штаны ищу, видишь? – он потряс домашними трениками, будто фокусник ширмой и вышел из комнаты.

***

После дождя дорогу возле нового района размыло и единственный кусочек твёрдой земли находился в метре от автобуса. Автобусная остановка была выкрашена в зеленый цвет и на фоне весенней слякоти, выглядела свежо.

Когда Настя с Женей подошли к дому, там уже во всю шло обсуждение. Громче всех говорил мужчина с огромными прыщами на лице, он предлагал после собрания поехать за город и пожарить шашлыки. Женщина в красной ветровке что-то шепнула ему на ухо, и активист притих. Мужчина с планшетом в руках отметил новоприбывших:

– Ну что, давайте начинать,– сказал он.

– Новости плохие. Как мы все видим, стройка уже давно остановилась. Компания никаких вразумительных комментариев не даёт, якобы временные трудности. Я думаю все уже знают, что «СтройПритир» судится с банками. В общем, мы посовещались с юристами, лучший выход будет признать компанию банкротом, тогда будет шанс, что кто-то выкупит строительство и достроит дом.

Женя посмотрел на мужика, который предлагал поехать на шашлыки и подумал, что не отказался бы сейчас от стопки водки. Стройка если и продолжиться, то бог его знает, когда. Банку-то всё равно, есть квартира или нет.

Собрание превратилось в звуковую какофонию. Настя вспомнила, как она в детстве ходила с мамой на китайский рынок, где со всех сторон суетливые китайцы зазывали на ломанном русском в свои павильоны. После таких вылазок, мама ложилась на кровать, поднимала ноги кверху и массировала пальцами виски. Сейчас она тоже хотела прилечь на кровать, уйти от всех этих проблем, и чтобы кто-нибудь помассировал ей виски, но только не Женя.

Когда они вернулись домой, Настя не стала снимать куртку, она покидала вещи в спортивную сумку и пошла на выход.

– Ты на фитнес? – спросил Женя.

– Я к маме, поживу у неё.

– В смысле?

– Ну, в прямом. Ты сам не видишь, что происходит?

Женя перегородил ей дорогу:

– Да ничего не происходит такого, чтобы ты так себя вела! – крикнул Женя и ударил кулаком по двери.

– Отойди от меня, псих. – Настя посмотрела на сумку, стоящую в ногах.

– Сука, – ответил Женя.

– Иди лечись, – спокойным голосом сказала Настя и вышла из квартиры.

Женя вышел следом за ней. Он не собирался ее догонять, его путь был к магазину за бутылкой.

Пока он стоял в очереди на кассе, его мысли разбегались в разные стороны: «Набухаться… Уехать… Развестись и пусть платит половину этой сранной ипотеки». Рядом с его бутылкой водки кто-то поставил на ленту еще одну. Это был их сосед по комнате.

– Чё, плохи дела? – спросил Егор.

– Как видишь.

Весь обратный путь они молчали. Женя гонял мысли, а Егор рассматривал малолеток в коротких юбках.

– Повылазили малышки. Вот как щас понять сколько им лет? Выглядит, как кобыла тридцатилетняя, а самой-то небось лет шестнадцать, – сказал Егор.

– Ты в одного собрался пить? – Женя проигнорировал рассуждения Егора о современной молодежи.

– Ну, видимо, как и ты. Собирался. Предлагаешь объединить усилия?

– Почему бы и нет.

Егор нарезал колбасу с сыром, а Женя разогрел картошку в мундирах, которой они с Настей собирались ужинать. Выпив по стопке, Женя рассказал про стройку:

– Думаешь всё, не достроят?

– Да, у них уже год суды с банками. Хрена лысого они достроят, – ответил Женя и налил по второй.

– Даа. И никак деньги не вернуть? – спросил Егор и с чавкающим звуком проглотил бутерброд.

– Нет. Один вариант: судиться и передать стройку другой компании. Но там много замутов. Короче, это всё может затянуться не на один год.

– Вот поэтому братан, я не доверяю этим ипотекам. Бывшая моя тоже всё нудила, ипотеку ей, ипотеку. Типа это лучше, чем платить за съёмную. Ну и чё? В итоге живёт с каким-то ипотечным хером и работает на двух работах.

Лестничную клетку заволокло сигаретным дымом, из-за которого наклейку «Не курить» практически не было видно. Женя сидел на ступеньках и дымил в сторону окна.

– К маме, говоришь, уехала. Я, конечно, не судья и не разу не хочу влезать в ваши отношения, но моё мнение, семья должна сплотиться в трудные времена, – разведя руками, сказал Егор.

– В этом ты прав, – из Жениного рта вылетело густое кольцо дыма. – Видишь, как нас сплотила ипотека.

Егор провел пальцем и испортил кольцо:

– Да всё наладится. Щас она успокоится, и вместе придумаете что-нибудь.

Женя промолчал и выпустил ещё одно кольцо. Он не хотел ничего придумывать.

Допив всё, что осталось, они разошлись по комнатам. Через пять минут из комнаты Егора стали доносится выстрелы и громкая брань.

«Опять свои вестерны запустил» – с этой мыслью Женя отключился.

***

Утром его голова болела так, будто на нее водрузили ведро и начали сжимать со всех сторон. Женя взял телефон. Он ожидал увидеть сообщение от Насти, но вместо этого было два пропущенных от её брата Коли. Подъем с кровати прервал звонок:

– Аллё, здорово! Наконец-то! Вы что там дрыхнете? Не до тебя, не до Насти не могу дозвониться.

– Привет. Да нет, встаю уже. Что звонил?

– Не по телефону. Я подъеду сейчас.

– Ээ…ну да, приезжай, конечно. А тебе Настя, случаем, не звонила?

– Звонила? А что должна была? Она не дома что ли?

– Не, не дома. Ты через сколько будешь?

– Минут через тридцать, нормально?

– Да, пойдет, – ответил Женя и поднялся с кровати.

Настин брат занимался всем, чем не попадя, лишь бы приносило деньги. Люди, которые его окружали сплошь и рядом были одни уголовники, которые уже отсидели, либо которым это ещё предстояло. Женя не любил его самоуверенную, наглую рожу, но приходилось терпеть и всё из-за денег, которые они одолжили у него на первоначальный взнос.

Во дворе ничего не менялось, на лавочке сидели всё те же бабушки и обсуждали политику, пенсионные реформы и другие, угнетающие их моменты:

– Я тебе уже говорю какой раз, будет другой так вообще всё отменят. Он хоть что-то делает.

– Да тише ты, чего раскричалась?

Женя поздоровался с старожилами подъезда и пошел на детскую площадку. Шум от весенней капели и щебет птиц приободрили Женю. На детской площадке никого не было. Женя присел на лавочку и решил позвонить Коле, но не успел. Комья талого снега разлетелись в разные стороны. Черный "бмв" подъехал к дому.

– Иш что делает, скотина!

– Ты чего творишь?!

Брызги окатили дворовых бабушек. Из машины вышел грузный мужчина в коротком чёрном пальто.

– Привет бабуси, чего раскричались? – произнес Коля.

Женя крикнул и помахал рукой. Перепрыгнув через несколько луж и пройдя по деревянным доскам, Коля подошел на детскую площадку.

– Ну и выхлоп от тебя. А Настя куда делась?

– К родителям уехала. Что у тебя случилось? – Женя не хотел обсуждать отношения с Настиным братом. Он вообще ничего с ним не хотел обсуждать. Всё его отношение к Коле сводилось к одной фразе: «Как отдать бабки этому козлу»?

– У меня, братец, случилась полная жопа, – сказал Коля.

Женя посмотрел на его лицо: «Действительно, мешки под глазами, как будто год бухал. Да и, вроде, пощекастей был».

Коля сложил руки на груди и начал рассказывать. Неделю назад он отдыхал в кальянной с друзьями. В ход шло всё: водка, виски, наркотики. Впрочем, это был стандартный Колин отдых. После всего этого, не менее стандартным для Коли было сесть за руль.