Сотни две английских солдат быстро разгонят всю эту контору. А может там и сотни хватит, если британцы предложат бурам компромисс, амнистию и так далее. Нужно немного порушить базу британцев в Дурбане, тогда это, плюс созданный уже нами пояс безопасности, и организация карательной экспедиции будет сложной задачей, тут уже понадобиться полтысячи человек, которых сейчас у британцев нет, и еще долго не будет. А там и буры привыкнут к своей сладкой свободе и просто так ее не отдадут. Как говорят: "Было бы болото, а черти будут".

Так что готовимся, будем обстреливать Дурбан из трофейной пушки. Правда, своих канониров я уже отправил обратно, но по городу как-нибудь попадем. Прежде всего, нужно подготовить позиции, я вызвал своего разведчика Корнелиуса Энгельбрехта и мы вместе с ним обошли все ближайшие к городу высоты, примериваясь к стрельбе. От напряжения зрение мое обострилось, словно заточенное алмазным резцом.

Где далеко до города, где близко к форту, где напротив бедные кварталы черных и цветных. Ничего хорошего не попадается, придется импровизировать. Ночью мои люди подтащили поближе к городу срубленные ветки и кусты. Здесь еще с 1840-х годов, с Афганистана, известно, за ночь кусты выросли близко — нужно послать туда непременно пулю. И пусть туда стреляют, это просто маскировочная завеса. И аэростатов я над Дурбаном не вижу, так что глупые Томми ничего не заметят. А как говорят восточные мудрецы: "Беспечность есть причина всяких бедствий". Мы же пока чуть наносили мешков с землей, где подкопали, где посыпали, задрали ствол пушки под углом 45 градусов. Пушка ухнула, и словно проткнув неподвижный воздух, послала первый заряд в сторону города.

— Орлы, мая мамаша лучше с пушкой обращается! У нас трофейных зарядов меньше двух десятков! — заругался я.

Наша позиция сразу была демаскирована серовато-белым дымом от выстрела. Зазвучали ответные винтовочные выстрелы британцев, засвистели пули. Далековато для прицельной стрельбы, но наши тоже стали стрелять в ответ.

— Шабаш, отложим до заката, тогда пару раз примеримся, а ночью продолжим, все равно далековато, рассеиванье снарядов будет происходить и так- скомандовал я, — нечего британцев напрягать, некогда нам тут позиции менять, и эту еле нашли.

Так все и произошло, на закате пару раз выстрелили из пушки, прикинули, что к чему, подбили клинья, выровняли орудие и ночью пошло-поехало. Снаряды упрямо молотили по цели, и взмокшие пушкари трудились без остановки, при свете зажженных факелов. Похоже, где-то в городе наши снаряды разбили печи или просто опрокинули горящие светильники и показались ясно видимые очаги возгораний. Воспользовавшись возникшей суматохой, наши спрятавшиеся бойцы, притаившиеся рядом с окраиной города, дождались явления разъяренных британцев с факелами, разводивших костры и стреляющих во мрак ночи из ружей, и накрыли толпу этих олухов-ополченцев метким винтовочным огнем.

Пули зашлепали по сбившимся в беспорядке британским ополченцам (некоторые из них были уже в возрасте). Когда противник в панике отступил, буры потом подобрались к городу и использовали эти факелы и костры для поджога домов, после чего быстро вернулись обратно. Начались первые пожары, огонь стремительно побежал по крышам зданий. Так как разгорающийся огонь мы мешали тушить англичанам, обстреливая новоявленных пожарных, то пламя быстро разрасталось. Ночной город подсвечивался языками огня, разрозненные пожары соединялись, сливались в одно бушующее море пламени.

— Пожар! Пожар! Несите воду! Пожар! — тут и там слышались крики отчаяния и ужаса.

— Поджарим британские задницы до хрустящей корочки- веселились мои ребята, блистая остроумием, глядя на эту эпическую картину.

— Эти подонки их друг другу постоянно полируют своими пуританскими языками, так что мы сделаем им это занятие еще приятнее! — пошутил какой-то весельчак.

Город освящали пожары, мужчины пытались тушить мрачное красное пламя, семьи спасались от огня, клубы дыма затрудняли дыхания, трещали, ломаясь, балки, шипело и гудело пламя, поглощая деревянные перекрытия в полу, а деревянные лестницы помогали огню распространяться вверх. Пламя вспыхивало стеной и поглощало все: кровати, книжные полки, фонари, занавески, ткани, одеяла, сундуки, столы, стулья, мыло, табак, бренди и вино. Иногда звучали выстрелы — кто-то из моих людей соблазнялся послать пулю в показавшуюся фигуру горожанина.

Хорошая была ночь, хотя и бессонная, но она была на исходе. Пожары понемногу догорали, хотя кое-где пламя еще не унялось и порывалось в небо, с которого падали маслянистые, похожие на черный снег хлопья пепла. Там, где еще полыхали дома, суетились люди. Воды в городе не хватало, и ее привозили в бочках из бухты. И все же мало-помалу добровольные пожарные справлялись с огнем. От пепелищ тянуло запахом обуглившейся плоти, кое где на улицах стояли свежие гробы или просто лежали тела, закутанные в саван. Чад, дым и пепел кружились в воздухе. Город выгорел процентов на 20 %. Чистые Содом и Гоморра, где "густой дым, поднимался над землей на следующее утро".

Все пора и нам уносить ноги, мы сделали все что могли и теперь пора подумать о собственной шкуре. Мы, конечно, люди смелые и отважные, но слишком малочисленные для того, чтобы сойтись с англичанами в открытом бою.

— Отступаем колоннами, по ротам! — приказал я, еле стоя на ногах после тревожной бессонной ночи.

Мы быстро собрали свои вещички и двинули на север, оставляя за спиной город, Там клубился дым от многочисленных пепелищ и плыл над полями. Впрочем, пушку мы прихватили с собой, как ценный трофей. Теперь у британцев в Натале полным полно первоочередных дел. Как выразился какой-то неизвестный английский хронист: "Королевство Английское вышло из-под всякого правления… ибо король оскудел умом… дела привел в запустение, войн не вел". Да, мы им задали перцу, но хорошего понемногу!

ГЛАВА 22.

Если пятьдесят с лишним лет прожитой жизни чему и научили меня, так это постулату, что есть время удирать без оглядки, коль шкура тебе дорога, и, кажется, оно уже наступило. Бойцы у меня слишком измотаны и еле держаться в седле. А думать, что бессильный враг не может навредить, значит верить, что искра не может породить пожара. Хватит воевать, не должен же я истребить всех британцев собственноручно, пусть теперь и остальные постараются. Вот тот же Кетчвайо пока себя еще ничем не прославил, окромя своего самодурства. Так что нечего мне тут про "бремя белых" заливать, я никому ничего не должен. Пора нам сменить обстановку, в конце концов, война это просто один из инструментов для моей переселенческой политики.

Мы двигались на север по дорогам, которые казались бесконечно длинными, но не были прямыми, с максимально возможной при наличии пушки в своем обозе скоростью. Везде пусто, тут и там на обочинах валялась брошенная домашняя утварь, далее виднелась опрокинутая телега без колеса. Забираем всех своих людей и уходим из этой страны и так слишком загостились. Расстояние между Дурбаном и Питермарицбургом мы преодолели менее чем за два дня. Набираем темп стремительного суворовского марша. Переночевав в городе и не вдаваясь в объяснения с людьми из Бурской лиги, тут я сохранял полную невозмутимость (под Дурбаном одержана очередная победа и это чистая правда), с утра мы продолжили наш поход. Не надо дразнить собак, пока не выйдешь из деревни. А то, что ты скрываешь от врага, не сообщай и другу, ибо нет гарантии, что Ваша дружба будет длиться вечно. Быстрый марш от Питермарицбурга до Ледисмита по пустынной и неровной дороге занял пять дней, включая один день, когда нам пришлось пережидать сильный дождь прямо на дороге, и потом тащить эту чертову пушку по грязи. Но людей и лошадей у меня хватало.

В Ледисмите передохнули всего один день, заканчивая все свои дела в округе, и с новыми силами ломанулись в горы. Стоял разгар южноафриканской весны, погода была прекрасной, и еще не было удушающей жары. Три дня и мы уже на перевалах Дракенсберга, миновали крутые горные хребты, поросшие яркими желтыми и зелеными лишайниками, еще два дня на спуск и мы подходим к гостеприимной ферме Бефлихем. Пленных отсюда отправляли сразу в Витватерсранд, воды там довольно и еды пока мы награбили в Натале достаточно. Вообще время подвести некоторые итоги. По наличным мой поход почти окупился, денег почти хватает рассчитаться с людьми и работниками. Как говориться: "Хорошее войско само себя всегда прокормит." Пятьсот пленных англичан и двести пятьдесят наемных чернокожих начнут разработку золотого рудника, припасы на первое время у них есть, а далее будем покупать у окрестных фермеров, слава богу, что Трансвааль сейчас страна сельскохозяйственная и продукты питания там очень дешевые.