Первые пару недель я по сто раз на дню сжимала кулаки и смотрела на левое запястье, чтобы раз за разом напоминать себе, что могу со всем справиться. Просто обязана. И это работало.

Эбигейл приходит в числе первых посетителей. Садится – пока еще одна – за четырнадцатый столик и достает из сумочки зеркальце, чтобы проверить помаду. С блокнотом в руке я направляюсь в ее сторону и захватываю с собой меню. Если она так рано появляется в «Брейди», то, как правило, заказывает что-то из еды.

– Привет, Эбби. Уже решила, что будешь пить?

– Принеси один имбирный эль, хорошо? – отвечает она, не поднимая глаз.

– Будет сделано.

Насколько любят Эбби мужчины, настолько же ненавидят женщины, и связано это по большей части не с завистью из-за ее красоты, а с тем, что она частенько ведет себя как высокомерная стерва. Но, несмотря на это, мне она почему-то нравится. Она, как и я, носит маску. У того, что Эбигейл такая, какая есть, наверняка имеется своя причина, даже если я ее не знаю.

Тео и Рори уже заняли свой любимый столик. А за седьмой как раз присаживается Айрин, рядом с которой я притормаживаю ровно на одну секунду.

– Воды и спросить у Нелли про особое рагу?

Айрин радостно улыбается и заправляет за ухо рыжий локон.

– Точно, спасибо.

– Нет проблем.

Как только передаю Дину заказы на выпивку, заглядываю на кухню.

– Нелли? Айрин пришла. Вегетарианское рагу осталось?

Повариха в данный момент занята приготовлением салата на гарнир. Она начинает работать с шести, на час раньше меня, и освобождается в одиннадцать вечера. С десяти часов голодные клиенты паба вынуждены перебиваться орешками и чипсами.

– Еще много. Сколько нужно порций? Одну или две? – Нелли вытирает руки и поворачивается к холодильнику.

– Одну, но приятно осознавать, что его хватит и для Лив, если она сегодня появится.

Айрин и Лив – единственные вегетарианки на весь Каслданнс, и Нелли, добрая душа, всегда оставляет для них запас рагу без мяса. У нее почти всегда хорошее настроение, но если уж психует, лучше оставить ее в покое. Не единожды повариха устраивала быструю расправу надо мной или даже над Дином, когда мы мешали ей работать. Хоть к Дину она и должна бы относиться с уважением, это ничуть не мешает Нелли выгонять его из кухни, как одного из своих уже выросших сыновей.

В следующие три часа народу значительно прибавляется, а в районе десяти протискиваться сквозь толпу мне удается лишь с дикими воплями «Прошу прощения!». Причем орать приходится во всю глотку, чтобы перекричать не только музыку, но и довольный гомон людей. Однако в большинстве случаев посетители сами с готовностью уступают мне дорогу. Во-первых, я та, кто снабжает всех здесь топливом, а во-вторых, публика в «Брейди» в основном дружелюбная. В отличие от пабов, знакомых мне по Талламору. Тогда я еще не работала официанткой и не часто выбиралась из дома, однако стоило попасть в подобное заведение, и едва ли удавалось избежать ситуаций, когда какой-нибудь идиот хватал своими лапами меня за задницу. В «Брейди» такое происходит настолько редко, что я склонна считать единичные поползновения в этом направлении банальной ошибкой – обознались.

Что же касается случайных потасовок, «Брейди» ничем не отличается от заведений в моем родном городе, и то, что я отчаянно это ненавижу, к сожалению, никак не влияет на происходящее.

Где-то чуть за полночь у барной стойки неожиданно раздается рев. Смесь алкоголя и проснувшейся на его почве мании величия явно снова привела к стычке, и я, стиснув зубы, мечтаю сослать этих дебоширов на Луну. А конкретнее – на ту ее половину, что отвернута от Земли. Почему мужчины то и дело возвращаются в каменный век, стоит им только перебрать? Не знай я о большинстве, что они совершенно нормальные ребята, пока от пива не сгорают их внутренние предохранители, давно бы уже подыскивала себе другую работу. Тупые кривляющиеся гориллы.

Разнимать таких идиотов Дин поручает Фергасу, за что тот бесплатно ест и пьет в «Брейди». Фергас – великан с рыжей бородой, неизменно одетый в клетчатую фланелевую рубашку, а идущий с ней в комплекте топор люди обычно додумывают сами, едва он выпрямляется перед ними в полный рост. В течение дня он торгует в единственном в Каслданнсе сувенирном магазинчике, а по вечерам превращается в неофициального вышибалу нашего паба. Часто хватает уже того, чтобы он просто встал между двумя спорщиками.

Впрочем, не сегодня.

Колм, вспыльчивый парень, пытается пролезть мимо Фергаса, чтобы сцепиться с худощавым типом с острыми плечами, которого я прежде не видела в «Брейди».

– Отвали, Фергас! – выплевывает он, старясь стряхнуть ладонь здоровяка со своей руки. О том, что это не подействует, Колм и сам должен быть в курсе. Но вместо того, чтобы успокоиться, он только сильнее заводится. Трудно поверить, что этот Румпельштильцхен [1] с раскрасневшимся лицом работает в Кэрсивине зубным техником. Я-то всегда думала, что для такой профессии нужно быть гораздо более терпеливым.

– Ах ты, говнюк чертов! – выкрикивает Колм, и не совсем понятно, имеет он в виду Фергаса или тощего. А тот, в свою очередь, облокачивается на стойку, провокационно скалясь и демонстрируя кривые передние зубы, и салютует Колму стаканом. Ну что за придурок.

Колм вырывается, и я вздрагиваю, когда Фергас своей огромной лапищей блокирует его резкий удар. Хлопок, и вой Колма слышен даже посетителям за третьим столиком. Почти все гости поворачивают шеи в направлении бара, а я с подносом, полным пустых бокалов, спешу в противоположную сторону. Не хочу на это смотреть. Мне сразу становится плохо.

Лучше уж пройти еще один круг по пабу, даже если все время придется таскать с собой тяжелый поднос.

– Сиенна! Как ты кстати. Нам нужно еще два «Гиннесса», на этот раз последних. – Тео услужливо подталкивает ко мне свою пустую пивную кружку, пока я пытаюсь разместить на переполненном подносе стакан Рори.

Руки дрожат.

– Поняла, – бормочу я.

– Кто-то доставляет неприятности? – Тео слишком хорошо меня знает, чтобы правильно истолковать выражение лица. – Фергас сейчас наведет порядок.

Он на мгновение накрывает мою ладонь своей, и я улыбаюсь в ответ. Почему все мужчины не могут быть такими абсолютно расслабленными, как Тео? Они с Рори – одни из самых добродушных и милых людей, с которыми я знакома. И хоть мы никогда не обсуждали эту тему, но знаю, что Тео так же, как и я, терпеть не может драки. Вот бы в мире было побольше таких Тео и Рори, а звереющих Колмов и тощих подливателей масла в огонь – поменьше.

У четырнадцатого столика я ненадолго задерживаюсь. Эбигейл сидит уже в компании Оуэна Плама, парня, с которым она, полагаю, вряд ли осталась бы рядом, если бы узнала, что он о ней болтал.

– Принесешь нам еще два лагера? – Оуэн так далеко закинул руку на плечи Эбби, что его свисающая ладонь касается ее груди. Я изо всех сил стараюсь не присматриваться к тому, что там вытворяют его пальцы.

– Сейчас.

– И один «Бейлиз» [2]. – Кажется, Эбби не мешают приставания Оуэна. Наоборот, она кладет голову ему на плечо и хихикает. Больше всего мне хочется посоветовать ей отправляться домой, причем одной.

Я со звоном ставлю поднос на стол, чтобы записать заказ, хотя мне это вообще ни к чему. А когда опять его поднимаю, заставляю стаканы слегка покачнуться в сторону Оуэна. Тот испуганно вскидывает руки.

– Упс! – восклицаю, прежде чем в последний момент выровнять свою ношу. Одариваю парня извиняющейся улыбкой. – Прости. Слава богу, ничего не случилось.

Эбигейл чуть отстраняется, и пусть я прекрасно понимаю, что мой поступок, скорее всего, ничего не изменит для них сегодня вечером, удаляюсь, довольная собой.

Вновь подойдя к барной стойке, вижу, что Колм исчез, а худой мужчина разговаривает с Дином. Я игнорирую его кривозубую ухмылку и протискиваюсь мимо босса, чтобы отдать листки с заказанными напитками и выгрузить пустую посуду.