А я мечтаю, чтобы на втором табурете оказался еще кто-то, кто помог бы мне. Даже присутствие Нилла отодвигается на задний план, пока я направляю всю энергию на то, чтобы не заставлять людей чересчур долго ожидать свои заказы. И только после одиннадцати мне удается улизнуть в туалет, поскольку Тео заявляет, что я выгляжу как енот. Очень симпатичный, но все-таки енот.

Несколько минут уходит на то, чтобы протиснуться мимо очереди к зеркалу в дамской комнате. Оттерев с кожи размазавшиеся тушь и карандаш для глаз, вновь вклиниваюсь в толпу, чтобы не пропадать слишком долго.

Дин и Нилл работают за стойкой как хорошо слаженная команда.

– Сиенна, это для Оуэна и ребят, с которыми он пришел; они вроде бы сидят за восьмым столиком. – Дин загружает на поднос несколько бокалов «Гиннесса» и столько же стаканов с виски. – А это для Эбигейл, понятия не имею, где сидит она. Можешь постараться чаще крутиться возле нее? Она постоянно подходит к бару!

Воздерживаюсь от замечания, что я могла бы хоть палатку разбить рядом со столиком Эбигейл – она и ее подружки все равно будут заказывать у стойки. Дин, кажется, уже на взводе. До сих пор подобное я наблюдала только во время моего пока еще единственного празднования кануна Нового года в «Брейди».

Прежде чем снова ринуться в толпу, бросаю быстрый взгляд на Нилла, который настолько сконцентрирован на своем занятии, что этого не замечает. В данный момент он протягивает напиток какой-то светловолосой девушке в майке с отчаянным декольте. Она так наклонилась вперед, что возникает ощущение, будто ее голая грудь вот-вот вывалится на стойку. Когда Нилл отвечает на ее улыбку, я неосознанно сочувствую его подружке. Естественно, это часть его работы – выглядеть дружелюбно, чуть-чуть флиртовать, Дин тоже так себя ведет, но тем не менее. Я бы от такого свихнулась.

Пока лавирую между локтей и прочих частей тела, в голове вспыхивает мысль, что я так и не полюбопытствовала у Айрин, один ли сегодня приехал Нилл. Видимо, да, и по всей вероятности, на фотке, которую сняла Айрин, он как раз звонил своей девушке. В то, что в первый рабочий день Нилла его подружка не пришла бы в паб, мне слабо верится.

Хотя пару минут спустя мне становится ясно, что на самом деле я не знаю, здесь ли девушка Нилла. Так или иначе, а я знакома не со всеми посетителями, может, он и вовсе встречается с той полуголой блондинкой.

Когда через десять минут я возвращаюсь к бару, потенциальная подружка Нилла все так же сидит там, но уже не наклоняется вперед, из-за чего создается впечатление, что она почти одета. Нилл же стоит перед группой мужчин, которые что-то ему рассказывают, пока сам он продолжает разливать по стаканам содержимое разных бутылок. Дин обслуживает посетителей на ближайшей ко мне половине стойки, поэтому передаю бумажку с заказами ему.

Я все еще раздумываю над теорией о том, что Нилл и блондинка за стойкой могут встречаться, как внезапно она оборачивается ко мне, встречается со мной глазами, окидывает взглядом и улыбается. «Вот это парень, – говорит мне ее улыбка. – Посмотрим, чем закончится сегодняшний вечер».

Она поднимает бокал к губам и вновь обращает все свое внимание на Нилла, который как раз повернулся к рычагу для розлива пива, расположенному прямо перед ней.

– Прошу прощения, вы здесь работаете? – Мимо протискивается Дин и смотрит на меня, многозначительно изогнув брови. – Эй, да что с тобой? Народ уже разорался!

– Извини.

Поспешно хватаю поднос, который уже заполнил Дин, и в следующую секунду, когда я просто делаю шаг назад, эта проклятая штука выскальзывает у меня из рук. На целое мгновение все словно зависает в воздухе, а затем почти двадцать доверху наполненных стаканов с оглушительным звоном разбиваются о пол, и за баром начинает расползаться лужа из пива и виски.

– Черт! Твою мать, Сиенна!

Дин дергается, пытаясь предотвратить катастрофу, но безуспешно. В результате его джинсы теперь такие же мокрые, как и мои. Он ошарашенно смотрит на огромный беспорядок у нас под ногами. В море, посреди которого мы стоим, плавают осколки и кубики льда, а помещение пропитывается резким запахом пива. Кто-то в ужасе издает стон – скорее всего я, – после чего слышатся улюлюканье и аплодисменты идиотов, которым непременно хочется показать себя в таких ситуациях. Черт. Пару раз я уже разбивала стакан или даже два, но фиаско такого масштаба раньше обходили меня стороной.

– Господи ты боже мой! – Из кухни высовывается голова Нелли, наверное, чтобы выяснить, что за жидкость просачивается под дверь в ее уже и без того грязную кухню. – Что тут стряслось?

Дин открывает рот, а я делаю глубокий вдох в ожидании того, как он станет на меня орать. И вдруг между нами вырастает Нилл.

– Где листки?

– Что? – в замешательстве смотрю на него я.

– Листки с заказами, – улыбается он. Первая и единственная сейчас улыбка среди ошеломленных лиц и искаженных в крике гримас. – Для каких они столиков? – Он оглядывается на дверь кухни. – Нелли, тут есть что-нибудь типа швабры? Не могла бы ты?..

В горле застревает тугой комок, пока я снимаю с металлической иглы, на которую мы надеваем выполненные заказы, последние четыре бумажки и отдаю их Ниллу. Не говоря больше ни слова, он берет с полки за нашими спинами бутылки и стаканы, а через несколько секунд я делаю то же самое. Краем глаза отмечаю, что Дин тоже подключается, и мы втроем шлепаем по гигантской луже. Чуть погодя у нас между ног Нелли начинает вытирать пол, для начала смахивая в сторону битое стекло.

Когда я с подносом в руках обхожу барную стойку, медленно, чтобы не поскользнуться, страх все еще прячется глубоко внутри, но шоковое оцепенение уже отпустило. Конечно, вскоре меня ждет большая уборка, однако опасность, что Дин оторвет мне голову, миновала.

Менее провального дебюта, чем сегодняшний, у меня определенно быть не могло. Теперь Нилл точно считает меня ненадежной, непунктуальной, неуклюжей и полной идиоткой. Одна надежда на то, что он отреагирует так же снисходительно, как Дин в мои первые дни здесь.

Господи. Ну почему именно сегодня? Прикусив нижнюю губу, я просто гипераккуратно пробираюсь сквозь битком набитый зал.

Да уж, Дин прав.

Черт. Твою мать.

К счастью, остаток вечера обходится без неприятностей. И хотя официально мы закрываемся в половине второго ночи, проходит минимум полчаса, прежде чем последний довольный посетитель нетвердой походкой покидает паб. Когда я под конец оглядываюсь вокруг, чтобы оценить масштаб бедствия, не могу удержаться от глубокого вздоха. За последние два часа липкую мешанину разнесли по всему помещению, а грязные влажные пятна обнаруживаются даже в самых отдаленных уголках. Сейчас, когда Дин выключил музыку и паб опустел, можно расслышать чавкающие звуки, которые мы издаем при каждом шаге.

После катастрофы Дин заговаривал со мной только при необходимости, но как только подсчитываю доход за день и иду мимо него в подсобку, он слабо улыбается.

– Не бери в голову. Со всеми бывает.

К такому выводу я и сама уже пришла. Бывает, да. Но было бы здорово, если бы это произошло не в день с самым огромным наплывом клиентов со времен открытия паба и не на глазах у моего нового босса. Но да – бывает.

Взяв из кладовки ведро, набираю в него воды на кухне. Нелли тут убралась перед уходом, и следы, которые я оставила только что, тоже потом надо будет отмыть.

Мокрые джинсы до сих пор липнут к ногам. Не могу дождаться, когда наконец сниму пропитанные алкоголем шмотки, но в ближайшие часы мне еще предстоит мытье полов. Быстро прикидываю, не сбегать ли наверх, чтобы переодеться, но боюсь, если я окажусь в зоне досягаемости кровати, то уже не смогу гарантировать возвращение в паб.

Дин надевает куртку, когда я выхожу из кухни с ведром.

– Не обязательно, чтобы было суперчисто, – произносит он. – В понедельник все равно придет уборщица.

– Хорошо. – Я начинаю переворачивать стулья и ставить их на столы ножками вверх.