ПЕРЕПЛЕТЕНИЯ

Глава 1

Зашили, зашили, – летая по дому, истошно, надоедливо орал пестрый попугай по кличке Феликс.

– Да чтоб тебя,– отмахнулся от него Степан.

– Фая, объясните мне, что же происходит с нашим попугаем, он чем-то встревожен? – барыня Анастасия Серафимовна имела все основания искать причины возбужденного поведения любимой птички.

Фаечка, пожав плечиками, неуверенно предположила: «Кот, наверно, загонял».

А в действительности, мирно дремавший кот в это весеннее утро абсолютно не имел желания гоняться за попугаем. Иногда, просыпаясь, он обдумывал, не перебраться ли ему в швейные цеха, там попрохладней будет. Потянувшись и зацепив лапой горшок с геранью, довольный ее качанием, кот спрыгнул с подоконника и по-хозяйски, неспешно отправился на проверку своих владений.

Обойти всю усадьбу за один день ему не под силу, поэтому кот решил, что на утро оставить для обследования только внешние границы дома, тем более его очень привлекали голоса дворовых с улицы.

Усадьба располагалась на самом высоком холме во всей округе. Господский дом с мезонином, сложенный из кирпича, украшали белокаменные детали декора, придававшие ему торжественности и величия. Фасад дома выделялся по центру тосканским портиком, поддерживающим балкон мезонина.

Изящный, стильный дом окружал сад с плодовыми деревьями яблонь, груш, вишен, кусты черной и красной смородины, крыжовника; дорожку к дому сопровождал аромат распустившейся сирени.

Конюшни, каретник, скотный двор, птичник, мастерские всякого рода: слесарная, столярная и другие хозяйственные постройки, имеющие весьма внушительный вид, разместились в отдалении от господского дома и смотрелись как самостоятельная группа сооружений различного назначения.

На черном дворе усадьбы размещался коровник, призванный обеспечить господ молоком, сливкам, маслом. Кроме того, сие сооружение давало некоторое количество телят, специально выпаивавшихся коровницами для барского стола: говядина считалась слишком грубой пищей для нежных барских желудков.

Для хозяйского стола подавали только свежие куриные яйца, молодых цыплят. Поскольку гостей в доме Летлинских обычно собиралось много, то на хозяйском дворе в птичнике водились гуси, индюки, цесарки.

Усадьба располагалась в нескольких саженях от ближайшей деревни, чтобы шум, пыль от проходящей скотины и запахи не беспокоили господ.

За оградой помещичьего дома ютились многочисленные людские избы, в которых проживали управляющий имением, садовник, лесничий, некоторая домашняя прислуга и другие работники.

Кухня располагалась в отдельном здании, подальше от жилых и парадных покоев, чтобы чад от готовящейся пищи не тревожил чуткого обоняния барыни. Повар, поварята, кухарки, кухонный мужик для черных работ спали в кухне.

На значительном удалении от усадьбы как жемчужина смотрелась часовенка, аккуратно подметенные дорожки к которой обрамляли кусты еще не распустившихся пионов.

Вспомнив о них, чихнув пару раз, кот вернулся к мысли посетить швейные цеха, где всегда можно поиграть с клубком. Так он и решил, тем более, что пора еще и коготки поточить.

Швейные цеха составляли помещения, вытянувшиеся в череду проходных, хорошо освещаемых комнат.

Кот прошествовал первые две комнаты и остановил свой выбор на самой большой из них, где работали белошвейки, которых особенно ценили хозяева. Господа Летлинские создали необходимые условия для аккуратных мастериц. Иные так шьют, такую строчку выстроят, что никакой француженке не сделать. Сорочки, произведенные в Летлицких мастерских, ценились. Хотя промышленное производство Тимофей Васильевич не собирался устраивать, редкий из соседей не мог отказать себе в просьбе по дружбе сшить одну – другую рубашку для себя или хозяйского сынка и гордо сообщить своим знакомым, что эта сорочка от Летлинского.

Девки шили в абсолютно несвойственной для них манере – молча. В воздухе висела гнетущая тишина, но кот внимания на нее не обращал и вальяжно пересек комнату, выбрал корзинку с мягкой тканью, залез в нее и задремал.

– Вот развалился, опять помнет все, – ворчала одна из девушек, аккуратно вытаскивая кота.

При всем ее недовольстве, к коту она не испытывала неприятных чувств. Мягкий персидский кот располагал к себе. Его в подарок привезла хозяйке ее соседка и подруга Варвара Васильевна Лапшина.

Варвара Васильевна приезжала всегда неожиданно, но оставалась желанной и дорогой гостьей дома. Она была так хороша собой, что все мужчины этой усадьбы и соседних бросали на нее взгляды обожания, и женщины вынуждены были терпеть это. Впрочем, будучи светской, изящной и элегантной дамой Варвара Васильевна вызывала у окружающих ее людей ощущение превосходства над ними.

Кот, воспользовавшись своим положением, побрел к другой корзине и незаметно уютно в ней устроился.

Девки работали, редко раздавались звуки упавших ножниц или пуговиц.

– Какая тишина у вас здесь сегодня, – сказал Тимофей Васильевич, ищущий свою супругу в мастерских. – Если б собака не лаяла, так можно было б подумать что нет ни одной живой души.

Несмотря на то, что хозяин имел воинский чин, с людьми он предпочитал разговаривать на средних тонах, а с женой всегда внимательно, почтительно и очень ласково.

– Ей богу, батюшка, не пойму, в чем причина. Вот давеча попугай так орал, что спасу не было. А сейчас издох, – развела руками Анастасия Серафимовна, заглянувшая в мастерские для инспекции.

Она каждый день заходила проверить швей и сама лично проверяла их работу. Не понимая почему, но интуитивно разгадку смерти птицы она искала именно в швейных мастерских.

Поскольку ветеринар на несколько дней уехал к своим родным, а Анастасии Серафимовне стало известно, что в Остроженке снял дачу на лето столичный доктор Алексей Алексеевич, Анастасия Серафимовна не сомневаясь, отправила за ним коляску и Фаину с запиской к доктору.

Имея от природы очень мягкий, покладистый характер, больше всего Анастасия Серафимовна не любила доставлять хлопоты и неудобства другим людям; чувство вины после любой просьбы долго не покидало ее, поэтому на подобного рода вещи, как-то: «отправить за доктором», когда из своих родных никто не болеет, – ее заставляла догадка в умышленном убийстве попугая.

Доктор не специализировался на лечении заморских птиц, но на просьбу откликнулся и прибыл незамедлительно. Немолодой, средних лет, невысокого роста, худощавый, но чрезвычайно приятный внешне, прибывший в усадьбу он был рад развеяться и познакомиться с соседями.

Своим заключением доктор вверг все семейство в замешательство. «Над бедным попугаем надругались!!!»

Страстно преданный барину, попугай, имевший гадкую привычку подслушивать разговоры дворовых девок в сенях, запоминал фразы и интонации, а в самый неподходящий момент для виновниц обсуждения домашних хозяйских дел выдавал из себя человеческие мысли, которые явно свидетельствовали не в пользу дворовых, чем провоцировал целую череду наказаний последних.

Предел терпению наступил, девки поймали попугая и зашили ему задницу, абсолютно не беспокоясь о возможных последствиях.

Потешаться над умирающей птицей они не посмели, но и исправить положение, когда это было еще возможно, не пожелали.

Ситуация чрезвычайно расстроила Анастасию Серафимовну и она решила непременно узнать имена виновниц. Но сегодня было уже поздно устраивать допрос, поэтому она решила восстановить картину происходящего с утра.

Ужин состоялся, как всегда, вовремя. Столичный доктор принял приглашение хозяев.

По большей части будучи людьми радушными, хозяева приютили двоюродную тетку Анастасии Серафимовны и одинокого, разорившегося вследствие увлечения карточной игрой на военной службе дядюшку Тимофея Васильевича. Поэтому появление нового – «свежего» человека за столом – внесло свои коррективы в обеденное меню и темы разговоров.

При входе в столовую, по сторонам двери, стояли два стола; на одном закуски: огурчики соленые, сыры, рыбка, хлебушек, – на другом водочка. Мужчины перед ужином, выбрав закусочки, выпили по рюмочке водочки и прошли за обеденный стол.