Тропами, по заросшим полям, мимо рощ, выросших на месте придорожных кафе, ориентируясь по номерам на высоковольтных опорах, к городу, что находится левее заката.

  Весь день, и половину следующего они шли, не встречая следов других людей. Ивы и берёзы, крапива и малина, осока и сирень. Петляя между буйно разросшихся кустарников и старых буреломов, они прошли на треть меньше намеченного. Лишь с появлением первой грунтовки удалось вернуть прежний темп. В обход заразных деревень, вдоль крупного ручья, вброд по отмели, к почти пустому селу. Уточнив обстановку у местных, к городу они вышли лишь на третий день.

  Периметр, представлял собой пунктир невысоких столбов, с установленными на них, оптическими датчиками. В небольшом отдалении, размешались панорамные камеры и датчики, тепловизионного, радиочастотного, электромагнитного, и других спектров.

  Приложив трофейный документ к стоявшему у дороги сенсору, отец дождался подтверждающего сигнала, после чего поднёс и запястье с вживлённым чипом. Второй подтверждающий сигнал.

  - Саб, засекай. - обращаясь к сыну, когда все прошли контроль. - Восемнадцать часов. - и разрезав кожу, вынул питавшийся его кровью чип.

  Широкий пустырь опоясывал то, что осталось от некогда курортного города. В его земле, укатанный гусеницами тракторов, покоился пригород и примыкавшие к окраинам дачи, не нужные в новом бытие старого города. Больше транзитный узел, чем полноценным местом для жизни людей, самый дальний от моря, речной порт, единственная переправа на ближайшие сто километров в обе стороны, филиал десятка корпораций набирающих работников для отправки на заводы.

  Стоило им пересечь вытоптанную черту на первой улице, как со всех сторон тут же подступили зазывалы. Одни предлагали услуги паромщика, другие безопасное жильё, третьи женщин и выпивку, последние, самые громкие и наглые, сулили блага корпоративных работников.

  - Города, города, города. - зло твердил отец, отталкивая очередного брехуна.

  - Города, города, города. - весело и беззаботно вторила ему дочь.

  Несколько широких и живых улиц, пустые и безлюдные переулки, заброшенные спальные районы. Отмечая границы территорий, на некоторых стенах были начертаны простые, одноцветные символы. Обводя взглядом прохожих, патрули ЧВК блюли порядок.

  Обойдя по дуге закрытый к посещению деловой центр, гости города зашли в неприметную закусочную, располагавшуюся на углу малолюдного, Т образного перекрёстка.

  - Еды. Любой. И только попробуй сука спросить какой! - рыкнул отец на официанта.

  Невольно прикоснувшись языком к тому месту, где некогда находились два зуба, работник вскинул руки, кивая, всем своим видом показывая, что понял. Отнятые у коллеги, нёсшего суп другим посетителям, три тарелки опустились на стол перед путниками.

  Ублажённый доносящимся с кухни переполохом, отец откинулся на стуле, устремив взгляд на соседнее, серое здание. Первый его этаж не имел окон вовсе, на втором же, чувствовался их избыток. Стоя у грязного стекла, еле заметный в полутьме, негр расплылся в улыбке, встретившись взглядом со старым знакомым. Через десять минут, когда принесли горячие, приправляя его прямо на ходу, в закусочную забежал низкорослый паренёк, лет одиннадцати. Остановленный тяжёлым взглядом и зловещей улыбкой, он всё же подошёл, положив на стол небольшой листок белой бумаги. Нагнувшись, мужчина провёл большим пальцем по полу, а затем с усилием отпечатав его на листе.

  - Нужно больше. - со страхом, но в тоже время и твёрдостью в тонком голоске.

  Сплюнув на листок, отец поднял вопросительно насмешливый взгляд. Переборщив с кивком, от чего тот был похож на поклон, связной вышел из закусочной, скрывшись в ближайшей подворотне.

  Жадно накинувшись на принесённую еду, отец и дочь с урчанием насели на ложки. Их взгляды часто встречались, и в этот момент, губы каждого слегка растягивались в улыбке. Сын ел медленно, отделяя, по его мнению, вкусное, от не вкусного, аккуратно подготавливая всё на порции, которые после подцеплял вилкой. Верно подгадав к концу трапезы, зашёл проводник. Короткая, будто опалённая бородка, не стриженная, но опрятно уложенная шевелюра, потёртая кожаная куртка с парой нашивок и краги с металлическими вставками.

  - Запиши на его счёт. - указал отец на вошедшего, и утерев рот платком, поднялся из-за стола.

  Встретившись с взволнованным взглядом прислуги, мужчина кивнул.

  Уводя с улиц, проводник спустился в обмелевшее русло дождевого канала. Холмики обломков, оставшихся со времён боёв за город, размытые паводком бетонные плиты, защищавшие берега, опоры трубопроводов, наносы песка, с линиями подъёма воды. Клонясь к земле, кроны деревьев накрывали редкой тенью. Крапива, репей и лебеда, прорастали меж собачьих костей. Шприцы, пустые бутылки, отсыревшая одежда, автомобильные покрышки...

  Но, в то же время, Саб примечал и другое. Ряды зажигалок, бутылочных крышек и сигаретных фильтров, выстроившихся в оборонительные линии вокруг одноногой куклы. Кошачьи выводки, скачущие меж бетонных блоков и выброшенных в половодье веток. Птичи трели, когда всего в паре домов с грохотом сгружают бетонные блоки. Груда битого стекла, мерцающего и переливающегося разноцветными бликами. Возможность найти что-то новое, потерянное или выброшенное прежним владельцем и взглянув на вещь, попытаться представить человека, которого никогда не увидишь.

  Через небольшой овальный сток, сотню шагов во тьме, до снесённой с петель решётки, за которой находился второй городской вокзал. Множество тонких, клёпаных столбов, подпирали массивную крышку. Покрытые слоем пыли, уцелевшие стёкла скрывали ясное небо, накрывая редкой тенью немногочисленное убранство. Остатки лепнины, кованые скамьи и урны, ряды торговых автоматов у дальней стены. Частично разграбленные, на путях хранились пассажирские и вагоны купе, пара тепловозов, громоздкий рельсоукладчик, и метро-вагон, притом, что его самого не было ни в этом, ни в ближайших городах.

  В глубине, на центральном пироне, расположилась делегация принимающей стороны. Кроме чернокожего перекупа, присутствовало ещё двое подручных и стоящая чуть позади, группа покупателей.