– Юр, – я накрыла его руки своими, – а давай десерт закажем?

Рыжик как-то сразу выдохнул и закрутил головой в поисках официанта. Да ты ж мой хороший, добрый мальчик. Сейчас зажигал бы со своими друзьями, склеил бы какую-нибудь красотку, а вместо этого выгуливаешь абсолютно бесперспективный кадр.

Официант нашёлся сразу и, приняв заказ на два кофе и пирожное, рванул исполнять. Юрик притих, приложился к кислому вину и задумчиво уставился в вырез моего платья. Я решила его отвлечь:

– Юр, а в чём загвоздка с твоим бизнесом, можно поконкретнее?

– Да вот нашёл хорошего поставщика здесь, в Москве, но он под реализацию никак не ведётся.

И Юра охотно посвятил меня в свои планы, идеи, перспективы и неудачи.

– Но Питер – продвинутый город, там не пытался найти поставщика?

– Да всё перерыл уже, но у нас очень дорого. Я всё подсчитал, даже с учётом стоимости доставки, из Москвы получится намного дешевле. Думал, пока буду тут, улажу вопрос, но ничего не выходит. – Юра развёл руками и криво улыбнулся.

–А ты знаешь, Юр, принеси-ка мне свой бизнес-план, я его посмотрю. И, возможно, у меня есть идея.

У меня действительно появилось желание помочь парню, а также шальная мысль – попробовать перекроить его скромное дело в более масштабное, а заодно и себя в него внедрить. А что, Санкт Петербург – шикарный город и в него тоже не мешало бы запустить свои щупальца.

– Что за идея? – осторожно поинтересовался Юра.

– А давай я сначала почитаю твои перлы, а потом озвучу. И если ты будешь не против, возможно, я внесу свои поправки.

– Девушка-загадка. – Теперь он смотрел на мои губы. – Диан, конечно, я не против, твори, что хочешь, особенно если это поможет мне чаще тебя видеть.

– Парниша, немедленно прекрати так нагло пялиться на мою грудь и мои губы, иначе тебе ничего не поможет.

Остаток вечера в компании зеленоглазого рыжего обаяшки прошёл легко и непринуждённо. Дождь закончился и, покинув ресторан, мы долго гуляли по городу пешком. К поздней ночи, замёрзшие и уставшие, мы вернулись в гостиницу на такси. Юрий оставил мне свою визитку, и я пообещала перезвонить на следующий день, как только буду свободна. Проводив меня до номера, парень взял мою руку, поднёс к своим губам и поцеловал внутреннюю сторону запястья. Табун мурашек пронёсся по телу.

Я пожелала провожатому спокойной ночи, на что он невесело ухмыльнулся, а я поспешила скрыться в своём номере. Не включая свет, прижалась спиной к закрытой двери, успокаивая сбившееся дыхание. Слишком давно у меня не было мужчины, но Рыжика трогать не стоит. Он не заслужил быть раздавленным бездушной, расчётливой машиной в соблазнительной, но такой обманчивой оболочке.

Глава 10

2003 год

Эльвира уже давно уехала из тёткиной квартиры, а я сидела в просторном зале, на краю дивана рядом с неразобранной сумкой и рассматривала интерьер. Мебель и мягкий уголок были тёмно-серого цвета, пол светлый, а вот обои были синие. Может, я ничего не смыслю в этом, но с обоями явный перебор. Шторы тяжёлые, с ламбрекенами и массой каких-то верёвок с крупными кистями. Но самой нелепой была люстра. Кажется, подобное «великолепие» висит в нашем дворце культуры. Я сижу в одиночестве уже давно и, по-моему, обо мне все забыли. Значит, пора уже напомнить о себе, а не изображать полумёртвую, сиротливую овцу – «с волками жить…», как говорится.

Тётку я обнаружила в кухне, где она, приложив телефонную трубку к уху, рассказывала некой Аллусику, в какой невыносимой атмосфере ей теперь приходится жить, приняв на попечение невежественную, необразованную дворняжку.

Это она обо мне, что ли? Ну, что же, не буду её разубеждать. Я прошла к столу и плюхнулась на стул, создавая как можно больше шума. Тётка заткнулась на полуслове и оторопело уставилась на меня – ну, истинная горгулья. Я подарила ей очаровательную улыбку, мол, вы говорите, не отвлекайтесь.

– Аллусик, я тебе позже перезвоню. – Тётка отложила трубку и свирепо рявкнула: – Ты что тут подслушиваешь, тебя стучать не учили?

– Во-первых, тётя Надя, дверь была открыта, а во-вторых, Вы забыли мне показать, где я могу разложить свои вещи, и они до сих пор мнутся в дорожной сумке.

– Да ты, соплячка, как со мной разговариваешь? Какая я тебе тётя Надя? А для твоих обносков у меня нет свободного места. – Тётка аж вся покраснела от злости, а я невозмутимо ответила:

– А у Вас, тётушка, и для меня места нет, тогда зачем я здесь? Если кому-то это нужно, то уж точно не мне. Ну, а раз уж я тут, то будьте добры, покажите куда сложить и развесить мои немногочисленные обноски, а я, так уж и быть, избавлю Вас от общества необразованной дворняжки.

Я смотрела на тётку невинными глазами, а у самой дрожали внутренности от гнева и ненависти к этой бессердечной гадине. Горгулья, совсем не ожидавшая такой наглости от ранее тихой сиротки, явно опешила.

– Да я тебя, паршивка, сдам в детский дом, там и будешь права качать, – заверещала она, и искажённое злобой лицо пошло пятнами.

– Да, сделайте мне, пожалуйста, такое одолжение, сдайте меня поскорее, а то у меня аллергия на Вашу люстру. – И зачем я ей про люстру брякнула?

Не знаю, чем бы всё закончилось, но на тёткин визг прибежал встревоженный Пухляк.

– Надюша, что случилось, почему ты кричала?

Вслед за отцом в кухню впорхнула писклявая Моль и выпучила на меня свои водянистые глазки.

– Эдуард Алексеевич, я очень долго ждала, что мне покажут, куда сложить мои вещи и зашла спросить об этом свою тётю, – дала я вполне исчерпывающий ответ, и Пухляк вопросительно уставился на жену.

– Эдичка, ты просто не слышал, как эта оборванка разговаривала. Она назвала меня тётушкой, вошла без стука и требует место для своего барахла. – Объяснения тётки выглядели явно не в её пользу и Пухляк озадаченно нахмурился.

– Мам, а у нас есть йогурт? – раздался противный голос.

«Время полдника в дурдоме» – подумала я. После тёткиных нелогичных оправданий вопрос этого бледного недоразумения был, как пук в лужу. Пухляк, видимо, давно адаптированный к подобным аттракционам, наконец, заявил:

– Наденька, почему бы тебе не показать Диане, где ей можно разместить свои вещи, она ведь не может держать их в сумке. Ну, что ты так разволновалась, дорогая? – он бережно взял жену за плечи и ласково обратился к дочери: – Снежок, а ты открой холодильник и посмотри, есть ли там йогурт.

Таким образом, глава семейства спокойно и без суеты разрешил все вопросы. А куда же Артурчика унесло, почему он-то не участвует в семейном совете?

Спустя час мои вещи были разложены в шкафу на единственной выделенной для меня полке, и навешаны друг на друга на единственной вешалке. Хорошо, что вещей у меня с собой немного и большая их часть осталась у бабки.

В десять вечера я выключила в зале свет, плотно прикрыла дверь и легла в постель. Из коридора донеслось возмущённое:

– Ну и что, Эдик, ты считаешь, что это нормально? Нам что теперь, и телевизор не посмотреть, и к компьютеру не подойти?

– Почему, Надюш?

– Эта девка закрылась в нашем зале и выключила свет. Ты считаешь это нормальным?

– Наденька, но ведь уже поздно, а ей в школу рано вставать и ехать далеко.

– Эдик, ты совсем ничего не понимаешь, да? Может, тебя вообще всё устраивает? И где, кстати, Артур, позвони ему. Я не удивлюсь, если он из-за этой не хочет домой возвращаться.

Я проснулась от боли в ноге. В комнате ярко горел свет и работал телевизор, а поверх одеяла, прямо на моих ногах расположился Артурчик с пакетом чипсов, крошки от которых захламили всю мою постель, оставляя жирные пятна.

– Ты что творишь, придурок, ничего, что я здесь сплю? – я выдернула ноги из-под задницы оборзевшего братца. Ничего себе, гостеприимство.

– В отличие от тебя, овца приблудная, я у себя дома, на собственном диване и смотрю, кстати, свой телевизор, – зло прошипел этот дурень.