Первая стальная пуленепробиваемая дверь - отпечатки пальцев, вторая дверь - проверка сетчатки, нужно глянуть в специальное устройство напоминающие микроскоп, возле третьей двое одинаковых типов в камуфляже и с автоматами, а возле четвертой маленький робот-убийца напоминающий последней модели японскую кофемолку. Наконец коридор с датчиками тепла и движения.

       - А кофемолки раньше не было.

       В ответ молчание, китаянка только поправила прядь и стряхнула невидимую пылинку с юбки. Она всегда выглядит идеально - одежда, макияж, волосы, и так же идеально говорит, двигается, улыбается, так что иногда Берт даже подозревал, что приставили к нему на самом деле не симпатичную девушку-помощницу, а хитроумного робота последней модели.

       Зал темный, без окон, с огромным овальным столом, где в вечных сумерках подземелья сидят несколько сотен человек, все мужчины, все лысые и немолодые. Здесь не работают телефоны, а специальные радиоволны ищут подслушивающие устройства. На стенах огромные экраны, на экранах - чернь космоса.

       Берт и Юйлинь заняли два последних свободных места. Как всегда перед каждым бокал с водой и табличка с именем. Юйлинь Чжоу и Берт, просто Берт, без фамилии. Он сам попросил называть его исключительно Бертом, никогда Альбертом, настолько это имя казалось ему чужим, слишком немецким, слишком напыщенным. Секретарь, чернокожий сморщенный старичок, держал речь.

       - Берти, мы хотим представить тебя двум новым членам Совета. Пожалуйста, познакомься - директор Еврокосмоса Доран Гисс, и бизнесмен из Соединенных Штатов Карл Бецер. Бецер занимается переработкой так необходимой нам платины.

       Двое мужчин кивнули, у Гисса дрогнула височная мышца. Смотрите, смотрите, разглядывайте, чего уж тут стесняться.

       - А это Юйлинь, постоянная помощница Альберта, и именно через мисс Чжоу вы будете общаться с сердцем и мозгом нашего проекта.

       Внезапно все подскочили с мест и зааплодировали. Берт тоже приподнялся, шутливо поклонился и кивнул - садитесь, садитесь, пожалуйста. Не стоит, право же.

       - Именно Берт открыл систему двигателей Би-67, которая позволит челнокам К-8 добираться до Кеплера-5 за три с половиной года. Мы всем обязаны Берту. Берти не совсем здоров, есть изначальные проблемы на генетическом уровне, но он старается держаться молодцом. Большую часть времени он проводит здесь, в Центре, и здесь же у нас будут происходить еженедельные заседания. С Бертом прошу не спешить, говорить медленно и отчетливо.

       - Вы... - Бецер теперь рассматривал его откровенно, ничуть не стесняясь. - Сколько вам лет?

       - Мне тридцать шесть, но определенные особенности отличают меня от обычного человека и, по всей видимости, не позволят дожить до пятидесяти пяти. Я горжусь тем, что участвую в проекте "Первые и последние", горжусь тем, что сотрудничаю с лучшими умами мира ради спасения человечества. В том числе и с вами, господин Гисс, господин Бецер. Я готов ответить на любые ваши вопросы.

       Новички Большого Совета всегда принимают эту идею тяжело. Клон Альберта Эйнштейна. Вихрастая огромная голова на сутулых плечах, мягкий хрипловатый голос, странно пристальные выпуклые глаза.

       - Если говорить одними фактами, я всего лишь часть грандиозного проекта. Огромная, разветвленная, многозадачная структура, а я одна из ее ключевых частей, и нахожусь где-то около корня. Как вы уже знаете, то была идея Моргенштайна, да-да, покойного нобелевского лауреата по стволовым клеткам и одного из первых членов Большого Совета. Клонировать Эйнштейна, чтобы ускорить проект. Незачем напоминать о высушенном кусочке мозга, что хранился под стеклом в Дюссельдорфском музее. Я Эйнштейн на девяносто четыре процента, а не на сто, если это имеет какое-либо значение. Мое детство и юношество было не совсем обычным, поэтому я даже в чем-то превосхожу... старого господина Эйнштейна.

       В зале царила полная тишина. Двое приглашенных в Совет дружелюбно улыбались одинаковыми улыбками, только у Гисса судорожно дергался кадык.

       - С девяти лет я каждый день по восемь часов изучал математику и физику. Плюс физические нагрузки, плюс правильное питание. Мое здоровье не очень хорошо, я довольно-таки дефектное существо. Уже в шесть лет я осознал, что есть Миссия, есть Цель, и только из-за нее я призван из небытия. Я понял, что единственный и уникальный в своем роде, ведь за клонирование предусмотрено уголовную ответственность по всем законодательствам мира. Но для меня сделали исключение. Единственное в истории.

       Берт улыбнулся, мягко и чуть виновато.

       - Мне было пять, когда господин Моргенштайн посадил меня на колени и рассказал тайну. Солнце взорвется - пух! - помню, старик ударил кулаком об ладонь, и все вокруг испечется, мой маленький Берти, словно забытый пирог в духовке. Земля превратится в черный, покрытый обугленный трещинами шар. Но, Берти, несколько сотен умных людей объединились, сели за овальный стол, и у них появилась мечта. Потому что есть планета, удивительная таинственная планета, и она не так уж далеко отсюда, просто мы не знаем, как до нее долететь. Как преодолеть это расстояние. И у нас совсем нет времени, чтобы решить эту проблему. Моргенштайн рассказал мне, пятилетнему вихрастому головастику о Земле-2, планете-океане с земной атмосферой, рассказал о звезде, мягкой и доброй, а не коварной, как наша погибель по имени Солнце. Проблема была только в расстоянии.

       Берти поправил табличку со своим именем, аккуратно передвинул бокал.

       - Я должен был найти решение, и я его нашел, когда мне исполнилось семнадцать. Я работал не один, и не стоит преувеличивать мои заслуги. Ко времени моего тридцатилетия правду стало сложнее скрывать, графики четко показывали, что температура в атмосфере Земли поднялась на пару градусов. И именно Моргенштайн придумал идею с глобальным потеплением... Это была ложь во спасение. Будто бы деятельность человека приводит к так называемому парниковому эффекту - работают фабрики и заводы, идет эмиссия вредных газов и так далее до изменения климата... Чушь, конечно. Но вернемся к делу. Эта прелестная девушка, чье имя переводится как яшмовая роща, ответит на все ваши вопросы, и я всегда рад помочь, если это касается общего дела.

       - Но... вы сами чувствуете себя Эйнштейном? - спросил Бецер. Довольно нагло, надо сказать, но наверное простительно для миллиардера. Берт знал, что Бецер поднялся из нищеты.