-Андрей Витальевич, у нас инфаркт!
Улыбка медленно сползла с лица начмеда.
- Ну, докладывайте.
Рассказала все, что полагается. Начмед задумчиво побарабанил пальцами по столу, взял было трубку телефона, потом передумал, вытащил мобилку из кармана халата, набрал номер.
- Ирина Леонидовна? Здравствуйте, это Андрей Витальевич, ваш коллега из облпсихбольницы. Нужна ваша помощь в виде консультанта.
Начмед знаком показал, чтобы Зоя передала ему историю болезни. Дальше пошел пересказ доложенного ею, но уже в интерпретации начмеда. Судя по всему, разговор складывался не очень просто.
- Да, конечно сделали. Маркеры положительные.
Зоя слышала краем уха, что у психбольницы и кардиодиспансера непростые отношения из-за какого-то давнего конфликта их главврачей. Так это или нет, но самые придирчивые консультанты, навещавшие психбольницу были именно кардиологи. Это знали все, особенно хорошо штатный терапевт психбольницы, которая, если не считать экстренных случаев во время ночей и выходных, и определяла необходимость такой консультации.
Локализация очага инфаркта не внушала терапевту оптимизм и она открытым текстом сказала Зое, что больная нуждается в переводе в стационар кардиодиспансера:
- Добивайтесь перевода, а то потеряете больную.
Да уж, не маленькая, сама знала, что перевести "психа", то есть пациента психбольницы в любую другую зачастую было проблематично - коллеги из "соматических" больниц полагали, что лучше под любым предлогом отказать в переводе, чем расхлебывать последствия в виде неадекватного поведения таких больных. На самом деле, если психиатр не мог гарантировать адекватность своего пациента, то автоматически следовало сопровождение персонала психбольницы на все время нахождения больного в другом стационаре. Исключение составляли хирурги. То ли по причине своей природной бесшабашности, то ли имея частый опыт острых психозов в послеоперационный период, особенно белой горячки, поэтому не боявшиеся психбольных.
Так что, предстояло непростое общение с консультантом-кардиологом. Пока он в дороге, надо посмотреть и на больную и еще разок пересмотреть историю болезни. Зашла палату. Больная дремала под капельницей. Рядом сидела санитарка. Все правильно, индивидуальный пост. Будить не стала, вернулась в кабинет. "История" вроде в порядке - все обследования, записи консультантов есть. Наш диагноз - умеренный депрессивный эпизод звучал вполне прилично.
Время шло, консультант не ехал. Когда Зоя совсем уже решилась звонить начмеду по этому поводу, мимо окна проехала знакомая белая "Волга", на которой и Зое уже доаодилось ездить в качестве консультанта. Побежала встречать.
Кардилогша была пожилой дамой. Держалась чопорно, без улыбки. Первым делом перелистала историю болезни, поинтересовалась наличием стандартного обследования. "Придирается, ищет повод" - подумала Зоя.
Пошли в палату. Стандартный осмотр - расспрос, аускультация. Вернулись. Консультантша долго изучала ленты кардиограммы. Наконец изрекла вердикт.
- Рекомендацию на перевод к нам я напишу. Но только при условии транспортировки реанимобилем.
У Зои отлегло на душе. Она опасалась, что консультантша будет настаивать на лечении по месту пребывания и ее прийдется уговаривать или еще как-то "мотивировать" для разрешения на перевод.
На радостях позвонила Татьяне Петровне. Та, впрочем радость не разделила:
-А почему реанимобиль? Больная, что такая тяжелая?
- Да вроде нет...
- тогда почему, спрашивала?
- Не спрашивала... Как-то не подумала...
- Что ж ты так? Ну ладно, докладывай начмеду.
Позвонила начмеду. Трубку никто не брал. Секретарша сообщила, что ушел "смотреть больных по отделениям". Стала звонить в отделения. Нашла, правда, быстро. Начмед тоже энтузиазма по поводу реанимобиля не проявил, дал указание самой звонить в "санавиацию" и заказать транспортировку.
Пришла терапевт, прочитала заключение кардиолога и всердцах хлопнула "историей" по столу:
- Вот ведь люди! Хоть по мелочи, но подгадить надо! Больная вполне транспортабельная, а пока тот реанимобиль найдешь, так и в самом деле затяжелеет.
Зоя пошла к старшей медсестре решать вопрос с родственниками. Узнала, что больная живет в дальнем районе. Лечилась в отделении несколько раз. Всегда приезжала на лечение сама, ее в больнице никто не посещал. Есть контактный телефон сына. Звонок сыну старшая взяла на себя.
Пошла на приемный покой звонить в "санавиацию". Смешное название - санавиация. Давным давно никакой авиации для транспортировки больных в области нет. Эпитет "санитарный" тоже не совсем к месту. Как официально теперь называется служба, которая занимается перевозкой больных и врачей-консультантов из больницы в больницу никто толком не знал, все привыкли называть по-старому.
Рядом с рариретным "городским" (не путать с "местным", внутренней связью) телефоном лежала захватанная картонка с наиболее популярными номерами, среди которых выделялся жирно обведенный написанный от руки номер санавиации. Диспетчер ответил сразу и тут же переадресовал к дежурному реаниматологу, с которым предлагалось "договориться конкретно".
Реаниматолог выслушал, велел ждать и куда-то пропал. Наконец, чей-то голос сказал: - Присылайте машину.
Зоя, понимая, что на том конце провода сейчас повесят трубку, закричала:
- А реанимобиль?!
- Какой еще реанимобиль?
