Девочку зовут Николь. У нее где-то есть семья: брат, сестра, мама и папа. Последнего она еще ни разу не видела, но знает, что у него зеленые глаза с карими крапинками. Примаро слушает и слово за словом прядет очередную историю.

— Почему ты не с ними? — спрашивает он как-то вечером. Ему действительно интересно.

— Я с ними и одновременно с тобой. Необычно, правда?

Николь умеет отвечать на любые вопросы. Ее смех, по-детски звонкий, карабкается по старому камню Змиулана, вылетая в раскрытые окна. Примаро отдал бы ей все бусины до последней и сам сплел бы из них ожерелье на тонкой шее. Вот только Николь ни о чем таком не просит.

Она прилетает, когда хочет, и улетает, как только в замке становится слишком шумно. Гуляет по тенистому парку и просит показать самые темные углы подземелья. Проводит рукой по грубой стене и шепчет имена тех, кто бывал тут. Примаро становится так легко, что учитель как-то спрашивает, не увидел ли он чего необычного. О Николь Астрагор так и не узнает.

В одну из ночей Примаро видит сон. Он переносится в большой дом, даже замок, нависающий над водой. В нем живет великая семья часовщиков. Мужчина с каре-зеленными глазами и его дети. Примаро летает по замку и ищет-ищет ее. Заглядывает в каждый угол, каждую комнату, но Николь нигде нет. Вместо нее по залам гуляет рыжеволосая девушка, за которой шелестит ворох видений. Пойди следом и утонишь в них. Но Примаро стоит на месте и только провожает долгим взглядом.

— Тебя там нет, — говорит он при следующей встрече, — я точно знаю.

Николь молчит и накручивает на палец светлые пряди. Ей как будто бы и все равно.

— Хочешь историю? Про другую семью. Про гордую фею, что взлетела выше прочих… про обман и предательство. И девочку, что видит моего отца каждый день…

Примаро слушает. Слушает, не понимая, чего в словах Николь больше: горечи или гордости.

— Моя сестра, Василиса, заслужила счастье ничуть не меньше моего. Ты согласен?

Теперь Примаро теребит косу, испытывая девочку взглядом. Согласен ли он? До встречи с Николь его мало трогали герои историй. Их судьбы оставались эфемерными тенями — дунь, и разлетятся по углам. Но сейчас хотелось собрать все воедино, сшить стальной нитью, чтобы никакой вихрь не помешал. Хотелось довести до счастливого конца. Счастливого для Николь.

— Я не против встретиться с этим Родионом. Говоришь, он тоже любит истории?

Николь берет его руки в свои, маленькие и бледные. Ее личико озаряет нежная улыбка, вот только в глазах зимняя стужа.

— Вместе мы поставим время на нашу сторону.

Бусины падают и разлетаются на тысячи осколков у него в голове. Какие-то истории заканчиваются, чтобы дать начало новым.

Комментарий к Конец и вновь начало (Примаро, Николь)

В комментариях можно написать героев для следующих драбблов. И тем самым вдохновить автора на новые части)

========== Время отдавать (Миракл, Мендейра) ==========

В Чернолюте пахло грозой. Со свинцового неба тянулись косяки туч, свалявшихся как шерсть дворового треугла. В стране фей никогда не было зимы, но даже в этом благословенном крае шли дожди. И в этом году их сезон выпал на приезд Миракла.

Зодчий вышел из экипажа, чувствуя, как влага просачивается сквозь ткань плаща, попадая на рубашку. Интересно, что скажет Черная Королева, намочи он ей все ковры в замке. А ведь Миракла давно ждали в родной параллели… И сам зодчий планировал наведаться туда, как можно скорее. Но после победы над Астрагором и воцарения нового времени все планы полетели к маре в болото.

В замке было тихо. Миракла провели через потайной вход: видимо Ее Величество не хотела привлекать лишнего внимания. Оно и правильно, сейчас все слишком нервные и в каждом чужаке видят потенциального предателя. Особенно после стычек в РадоСвете, интриг духов и смертей юных ключников.

С темных гобелен на него смотрели люты и феи прошлого. На одном полотне, Миракл мог поклясться, мелькнула надменная мина старика Хардиуса. Тот даже подмигнул зодчему, как бы говоря, что и здесь от него не скрыться.

Стражники остановились напротив резных дверей, сложив времмы крестом. Намек Миракл понял сразу и сделал шаг назад. Люты были отъявленными дуэлянтами и скрестить с ними стрелу мог только такой же безумец.

— Госпожа ожидает вас, — оповестил его через пару минут один из стражников. А потом жерди времм неохотно раздвинулись.

— Как любезно с ее стороны, — улыбнулся зодчий.

В комнате горел огонь. Его языки устроили шальной танец за кованой решеткой камина. Почему-то это было первым, что бросилось в глаза Мираклу. Вокруг стояли книжные шкафы со свитками и рукописями — он бы многое отдал за возможность изучить их содержание. Сама же хозяйка кабинета даже не соизволила головы повернуть. Ее резкий профиль и густые черные волосы, стянутые в высокий пучок, зодчий узнал сразу.

— Советница Мендейра, — Миракл по-франтовски поклонился женщине, впрочем, зная о ее насмешке над подобными вещами. — Простите мой поздний визит.

— Пустое, зодчий, — она небрежно кивнула ему, — интересные разговоры рождают приятные ночи. Так считают у нас.

Миракл тонко улыбнулся: кому как не ему знать о снах все. Если госпожа советница имеет в виду их, конечно.

— Вы слишком высоко оцениваете мои способности… Боюсь, увлечь вас разговором о новых пошлинах РадоСвета, будет непросто.

— И что же надумали наши уважаемые часовщики? — Мендейра все же развернулась к гостю лицом, а затем в несколько широких шагов подошла к мужчине.

Миракл усмехнулся. Про себя, разумеется. Лютки всегда нравились ему своей холодной властностью и напором. Не чета некоторым эфларским барышням, всю жизнь проводящим в салонах и пользующимся стрелой только для вызова прислуги.

— Вряд ли вы назовете их уважаемыми после того, как я скажу. Давайте оставим политику до завтра.

— Жаль, я уже надеялась поупражняться в злословии… Придется найти достойную замену, — ее острый взгляд придавал всему лицу отпечаток хищности. Сразу видно, живет при дворе Королевы.

— У меня есть подарок для вас. Он очень долго не мог вернуться домой, блуждая по чужому времени. Но теперь он здесь.

Миракл не увидел, но почувствовал, как с Мендейры спала привычная насмешливость. Она подалась вперед, следя за движениями мужчины. И вот посреди величественного кабинета застыл детский домик. Такой нелепый и чужой, сотканный из разорванных кусков затерявшихся судеб. По рваному короткому выдоху зодчий догадался — советница все поняла.

— Когда-то часовщики забрали этот дом у лютов, превратив его в военный трофей… Он сильно повлиял на мою жизнь. Можно сказать, заставил стать тем, кто я сейчас.

Мендейра молчала. Она подошла к детской игрушке, проведя рукой по черепичной крыше. Когда-то по ней били настоящие дожди, а под — спали живые души. Но потом все заставили набитыми чучелами со стеклянными глазами и шелковыми крыльями.

— Я проследил за клубком семьи, которой он принадлежал. Старшая дочь хозяина до сих пор живет в Чернолюте. Ей бы не помешало хорошее наследство…

— Почему? — ее голос стегал лучше хлыста, коим укрощают огнеящеров. — Почему ты возвращаешь его? Хочешь что-то взамен… вы всегда хотите что-то взамен.

А ведь она, должно быть, застала ту войну, отрывисто подумал Миракл. Люты живут дольше людей, хоть и куда меньше духов. А Мендейра, не смотря на юное лицо, далеко не девочка. Не могла ли она знать тех, кто жил в том доме?

— Я уже получил все, что мог. И даже больше. Теперь настал черед отдавать.

Лютка отрывисто кивнула, и дом исчез в серебряном вихре. Миракл грустно улыбнулся, все-таки к этой вещице он успел прикипеть.

— Хотя… кое-что я бы попросил у госпожи советницы.

— Говори, зодчий.

— Расскажите об одной своей рыжей ученице. Мне страсть, как хочется узнать, кто научил ее махать времмой.

Мендейра усмехнулась, и в ее взгляде заплясали отблески камина.