Например, как сегодня. Я открыла дверь кофейни и зашла в помещение с гордо поднятой головой. Мне нужен был не капучино с двумя ложками сахара, а сладкие комплименты. Марк, как всегда, выделывался перед очередной мадам, но меня это не смутило. Слегка сбавив темп, чтобы походка не казалась такой целеустремленной, я подошла к барной стойке и встала рядом с девушкой, которая сразу же бросила на меня недовольный взгляд. Облокотившись на стойку, я поцеловала Марка в уголок губ, а затем добавила: «Доброе утро, любимый! Раз уж ты не принес мне сегодня кофе в постель, приготовь его хотя бы перед работой». Гостья с недоумением посмотрела на Марка, а затем молча взяла стакан и устремилась к выходу. Это всегда работает.

– Кофе в постель приносят после бурной ночи, если ты не знала, – недовольно пробубнил Марк, ловко управляясь с кофемашиной.

– Уверена, она у тебя была, – улыбнулась я, а затем добавила: – Тебе бурные ночи, а мне вкусный кофе от лучшего бариста в нашем городе, который уже несколько недель гордо зовется «управляющим». Каждому свое.

Марк сдавил улыбку, слегка расправил плечи, но голову не повернул. Это значило, что он все еще сердится, но у меня есть шанс задобрить его и получить любимый кофе. Он всегда прощал мне подобные выходки. Тем более сегодня у меня было два туза в рукаве: короткое платье и высокие каблуки. Я знала, что после моего ухода Марк очарует еще несколько посетительниц, а потом, в конце рабочего дня, будет решать, с кем из них скоротать вечер понедельника, а затем вечер вторника, среды и так далее. Первое время после знакомства мне было интересно, по каким критериям он оценивает девушек. Потом я поняла, что у Марка нет четкого плана. Он страшен своей импровизацией. Неизменным было только одно: чаще всего Марк сам варил мне кофе, а не просил коллег. Еще ни одна посетительница Starbucks, которая попадала под чары этого плейбоя, не пробовала его кофе. Только я. Мне это льстило.

– Кофе для самой обаятельной клиентки нашего заведения готов! – торжественно произнес Марк и протянул мне картонный стакан.

– Просто потому что кофейня сейчас пустая, – я с улыбкой приняла кофе. – Но фразу запомни. Повторишь ее во время обеденного перерыва, может, кто-то и поведется.

Я стала доставать из сумки кошелек, чтобы расплатиться, и выложила письмо на барную стойку. Марк поднял конверт и начал крутить его в руках. Очевидно, размер тоже показался ему странным, а марки вызвали неподдельный интерес.

– Письмо от бабушки из Калифорнии? – попытался пошутить друг, однако флиртовать у него получалось намного лучше, чем шутить.

– Нет, от сына из Австралии, – ловко парировала я.

Лицо Марка вытянулось от удивления, но переспрашивать он не стал. Я знала, что его папа собирал марки. Он был просто помешан на своем хобби! Друг часто рассказывал, что отец был готов заплатить любые деньги за эксклюзивные марки, из-за чего их семья постоянно в чем-то нуждалась. Имя Марку, кстати, тоже дали не случайно.

Семейные узы сейчас меня не интересовали, поэтому я поспешила вытащить из рук Марка конверт и мастерски увернулась от его поцелуя. Выйдя из дверей кофейни, я перебежала дорогу и оказалась у подножия городской высотки.

Мой офис соответствует всем критериям самых престижных офисов в Мире: двадцативосьмиэтажное здание с большими панорамными окнами и широкой лестницей с металлическими перилами, которая ведет к стеклянным дверям. Я еще не поняла, что меня так взбодрило: ароматный кофе или флирт Марка, но я без труда взлетела на самый верх лестницы. Даже туфли не жали. Автоматические двери поприветствовали меня и пропустили внутрь. Прежде чем перешагнуть порог, я расправила плечи, глубоко вдохнула и натянула уголки губ. Интерьер бизнес-центра мне нравится: простенько и со вкусом. Белые кожаные диваны будто маскируются, сливаясь с белыми стенами. В конце длинного коридора расположена стойка охраны, а над ней весит огромная плазменная панель. Чтобы интерьер не казался больничным, на стенах висят картины неизвестных абстракционистов. Эти произведения искусства помогают нашему охраннику Григорию флиртовать с работницами офиса. Каждый раз, когда какая-то особа цепляется взглядом за картину, Гриша снимает бейдж, оставаясь в обычном строгом костюме, встает рядом и задумчиво произносит: «Апокрифично!» Он не знает, что значит это слово на самом деле, но за много лет уже отработал идеальную интонацию, которая заставляет девушек обращать на него внимание.

Нашему охраннику около тридцати лет. Он среднего роста, подкачан и весьма хорош собой. Откровенно говоря, я никогда не понимала, почему мужчина в самом расцвете сил не пытается подняться по карьерной лестнице. Часто он остается ночевать в офисе, но не из-за того, что этого требует рабочий график, а потому что Гриша любит свою работу. Как-то мы с ним договорились, что таким образом он заменяет мои рабочие часы, которые я провожу дома. Гриша – добрейшей души человек! Каждое мое появление в офисе он отмечает, как праздник, а в конце рабочего дня торжественно презентует конфетку, пряник или баранку. Пожалуй, я чуть ли не единственный сотрудник, которому Гриша всегда желает хорошего дня. С первых дней его работы в офисе мы нашли общий язык: я заносила ему кофе, а он несколько раз прикрывал меня перед коллегами. Так мы и подружились.

Сегодня в офис я опоздала буквально на несколько минут. Гриша уже прятал в карман бейдж и двигался в сторону пышногрудой красотки. «От одного альфа-самца к другому», – мысленно иронизировала я.

Решив не отвлекать охрану от обеспечения правопорядка на территории бизнес-центра, я аккуратно проскользнула в лифт. Офис нашей компании находится на высоте птичьего полета и занимает целый этаж. Столы сотрудников расположены в хаотичном порядке, по принципу «тетриса»: кто-то работает в гордом одиночестве, а кто-то – в группе с коллегами. Двери лифта открылись, но коллег в офисе не было. Я сделала глоток кофе, осмотрелась и решила прогулочным шагом дойти до переговорной комнаты. Как я и предполагала: все сотрудники сидели за стеклом и делали вид, что слушают шефа. Владимир Александрович размахивал руками и что-то доказывал. «Что ж… Домой я уже не поеду», – подумала я и выбросила пустой стакан в мусорное ведро рядом с дверью. Слегка сбив дыхание и опустив платье ниже колен, я сгорбилась и приоткрыла дверь. Я опоздала на совещание, а значит, нужно было сделать вид, что это не я долго собиралась, а меня задержали какие-то форс-мажорные обстоятельства. Придумывать оправдание было не обязательно, потому что к концу совещания все, как правило, забывали про опоздавших.

Я протиснулась между стеной и креслами коллег, а вот разгибаться не решилась до тех пор, пока не приземлилась на свободный стул. Резко поднявшееся платье и слишком довольный вид могли привлечь внимание начальника, который, как мне показалось, был на взводе. Первым делом я сняла туфли.

«Боже мой! Какое облегчение, – буквально простонала я мысленно. – Надо бы достать ежедневник из сумки… Черт возьми! Ежедневник!»

Кажется, сегодня утром я была так увлечена идеально сидящим платьем, что забыла кинуть в сумку ежедневник. Более того, я даже не удосужилась стащить со стола кого-то из сотрудников пару листов бумаги. Паника накрыла меня с головой. Так сложилось, что я не умею делать заинтересованный вид без ручки и розового ежедневника. Да, согласна, розовый блокнот не может претендовать на звание самой солидной вещи в офисе, но это лучше, чем ничего! В общем, сейчас я сижу в ужасно коротком платье напротив орущего начальника и не могу убежать, потому что мне не хочется снова надевать эти ужасные туфли.

«Письмо!» – мою голову посетила очередная гениальная идея.

Открывать конверт, конечно, было нельзя, так как я сомневалась, что письмо пришло мне, но в качестве реквизита для делового вида подойдет и просто конверт. Я сдвинула брови, чтобы показать заинтересованность во время поиска нужной вещи в новой версии ящика Пандоры. Я достала конверт и положила его на стол с многозначительным ударом, демонстрирующим, что я весьма недовольна собственным опозданием. После этого жеста Владимир Александрович, наконец, заметил, что я на совещании, и одарил меня приветливой улыбкой. Не выходя из образа, я достала из сумки ручку и приготовилась «конспектировать».