- Я ее выращиваю.
Мира принялась вышагивать по комнате. Она всегда расхаживает, когда получает удовольствие. Бретт же взял в руки шляпу и уставился на нее так, словно только этому неодушевленному предмету он мог доверять в нашем безумном мире. Я даже пожалел его.
- Мистер Бретт, какого рода анализы вы провели? Вы исследовали образцы под микроскопом?
- Угу.
- А кислотно-щелочной состав исследовали? Бретт кивнул.
- Скажите, пожалуйста, в вашем распоряжении были руки?
- Да. И пара ступней. Вам крышка.
- Дорогой, тебе всегда особенно удавались ноги, - промурлыкала Мира.
- Давайте сделаем так, - сказал я, взял лист промокательной бумаги, капнул на него чернилами, приложил к пятну подушечки пальцев, после чего аккуратно прижал их к чистому белому листу. Отпечатки получились великолепные. - Вы отвезете эту бумагу вашим высокоученым мужам, страдающим, как я вижу, болезненной подозрительностью, и предложите им сравнить мои отпечатки с папиллярными линиями чучел. Проделав это, они напишут отчет и предложат вашему начальству закрыть дело. Если вы не согласитесь на мое предложение, я подам в суд на вашу службу и на вас лично за клевету. А теперь, мистер Бретт, я не стану держать на вас зла, если вы покинете мой дом не попрощавшись.
С этими словами я встал и распахнул перед ним дверь. Мира подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. Бретт - его взгляд сделался совсем мутным осторожно обошел ее и вышел из квартиры. Я хотел было захлопнуть дверь, но он повернулся на каблуках и придержал дверь носком ботинка.
- Послушайте, я не понимаю, что тут происходит, так? В общем, вы и та дама, вы оба, даже не думайте отсюда смыться, так? За квартирой будут следить. Вы обо мне еще услышите! Так!
- Сам ты тик-так, - сказала Мира и швырнула в лицо ищейке свой "нос". Увы, я не успел ее остановить. Бретт отшатнулся так стремительно, что его шляпа осталась в воздухе.
Мира трижды прошлась по комнате, танцуя от полноты чувств, затем взгромоздилась на пианино и принялась сдирать кожу с лица.
Заговорил я не сразу - мне требовалось время, чтобы опомниться. Наконец я выговорил:
- Думается мне, ты повела себя не правильно. Но я тебе все равно благодарен. Теперь инспектор Хам Хорас Бретт едва ли сунется сюда еще раз.
Повинуясь ее жесту, я перебросил ей сумочку, и она с чисто женской ловкостью принялась красить губы и пудрить нос. Закончив, она объявила:
- К черту старое. Да здравствует новая жизнь!
- Отныне тебе никогда не придется прибегать к услугам косметички, заметил я, а Мира посмотрела на себя в зеркальце и рассеянно бросила:
- Недурственно. Мира помолодела.
Я долго смотрел на нее, долго думал о ней, и вдруг меня озарило. Так бывает порой, когда внезапно приходит осознание любви.
- Мира...
По-моему, она собиралась в очередной раз сострить, но передумала, взглянув на меня. Вместо этого она спрыгнула с пианино и приблизилась ко мне.
Мы долго стояли, глядя друг другу в глаза.
- Ты будешь спать там. - Я кивнул в сторону спальни. - Я...
Она обвила меня руками.
- Дэвид...
- М-м-м?..
- В двенадцать сорок восемь я смогу предложить тебе свежее тело.
После этого мы сидели и болтали ровно до двенадцати сорока восьми.
***
Мира объявила войну моим занятиям в лаборатории недели через две после того, как мы стали мужем и женой. Однажды после обеда она прокралась ко мне и поймала меня с поличным. Я помешивал в мензурке густую жидкость и принюхивался. Я был настолько поглощен работой, что не услышал, как она вошла. Мира при желании умеет двигаться бесшумно, как кошка.
- Что это тут варишь, дорогой? - проворковала она, кладя на стол пару прекрасных рук, которые она только что.., произвела на свет.
Я отставил мензурку и пробормотал:
- Да так, интересуюсь одним веществом... Мира, не надо вопросов, очень тебя прошу. Я занят... Мира подошла ко мне и взяла мензурку в руки.
- Так-так, интересно. Ф-фу! Пахнет медом и.., муравьиной кислотой. Значит, идешь к разгадке тайны от запаха. Доктор Дэвид Уорт желает изобрести лекарство, которое закроет золотую жилу. Признавайся, ты готовишь противоядие? - произнесла она приторно-сладким тоном.
Мне оставалось только собраться с духом и признаться.
- Да. Мира, пойми, мы не можем так дальше жить. Я думаю не о себе. Я не хочу, чтобы ты всю оставшуюся жизнь сбрасывала кожу.., как змея. Сейчас ты даже получаешь от этого удовольствие, но я не могу этого допустить. Ты чересчур легкомысленна, Мира. У меня тяжело на душе, когда я прихожу сюда и делаю что-нибудь из твоей кожи. До сих пор ничего страшного не случилось, но ты только представь! Всю жизнь тебе нужно будет прятаться, думать, не попадется ли что-нибудь кому-нибудь на глаза. А вдруг ты окажешься не дома в критический момент! Будешь судорожно вспоминать, где ты оставила лицо или руку. Ты же... Мира, ты меня не слушаешь!
- Я никогда не слушаю, когда при мне несут ахинею.
- Это не ахинея! - взвился я.
- Интересно, - нараспев проговорила Мира, - эта штука из прочного стекла?
Она разжала пальцы, и мензурка полетела на пол.
Выяснилось, что она была сделана не из самого прочного стекла. Я промолчал лишь потому, что все слова, что приходили мне на ум, казались недостаточно крепкими.
- Выслушай меня, Дэвид. Сколько лет ты занимаешься чучелами?
- Одиннадцать. А что?
- И сколько денег ты накопил за одиннадцать лет?
- М-м... Пока ничего, - признался я. - Но в последнее время дела улучшаются...
- Помолчи. На счету у тебя восемьсот с чем-то баксов. Твои изделия из натуральной кожи идут нарасхват. И вдруг ты забрал себе в голову, что мне не нужно отдавать тебе свой.., вторичный продукт, и хочешь перекрыть себе кислород. Ты намерен опять делать белок и птичек, я правильно поняла? Дэвид, ты кретин. Толстокожий кретин.
Я поморщился.
- Неудачный каламбур.
Мира вздрогнула.
- Дэвид, я говорю серьезно. Мы с тобой больны одной болезнью и можем отлично на ней заработать, если ты не будешь упрямиться, как осел. И мне нравится, что мы с тобой стали партнерами - ведь я тебе помогаю. Я люблю тебя, и для меня очень важно знать, что я тебе полезна. Дэвид, да разве ты сам не видишь?
