— Извлечь их или уничтожить? — Салем наклонил голову, изучая мое лицо.

— Даже не знаю, — я потерла глаза, в которые как будто песка насыпали. — В следующий раз обращу на это внимание, — все мое тело сделалось тяжелым и вялым, без сомнения, работая на износ, пока я приходила в себя от переохлаждения.

— Ты кусал гибрида? Тебя кусал гибрид? — спросил Мичио у Салема.

— И то, и другое.

— Что получилось?

— Кроме потери крови? — Салем склонил голову набок. — Ничего.

— Расскажи мне о своих отношениях с гибридами, с которыми ты живешь, — Мичио взял свой блокнот.

— У них разные личности, как и у людей, — Салем вздохнул. — Но все гибриды имеют одинаковую природу. Они очень пассивны, пока не учуют человека…

Голос его постепенно начал появляться и исчезать. Мои веки отяжелели, голова стала крениться вниз. Когда я свернулась калачиком на полу, руки Салема обняли меня. Он притянул меня к себе на колени и прижал мою голову к теплой коже своей груди. Мне не потребовалось много времени, чтобы вибрация его тембра убаюкала меня.

Проснувшись, я находилась в том же положении. Огонь в камине уже догорал, а Салем и Мичио все еще разговаривали. Когда я начала снова погружаться в сон, мое внимание привлек стол, заваленный мокрыми куртками и рюкзаками.

Я оживилась.

— Эдди…?

— Он вернулся, — Мичио кивнул в пространство позади меня. — Спит.

Я повернулась в объятиях Салема и увидела Эдди, Линка и Хантера, растянувшихся на спальных мешках у двери. На другом конце комнаты Джесси и Рорк не двигались. Их глаза были закрыты. Голова Рорка лежала под углом к плечу Джесси, его рука покоилась на коленях Джесси.

Тепло разлилось по моей груди. До сих пор я не знала, как сильно хотела этого для себя. Плечо, на котором можно спать. Рука, которую можно держать. Мужчина, которому я отдам свое сердце.

Я расслабилась, прижавшись к груди Салема, и пробормотала:

— Каков план?

— Солнце садится через два часа, — Салем прижался губами к моему лбу. — Тогда мы направимся в ваш лагерь.

«Мы». Счастливая вибрация резонировала глубоко внутри меня.

Глава 18

Три недели спустя я сидела рядом с Эдди на бетонной крыше и подставляла лицо розовато-оранжевому небу, пока солнце опускалось за гору Волкано Юкона. Сон с Салемом в короткие дневные часы наполнил меня тоской по этому эмоциональному теплу солнечного света, вдыхающего жизнь в холодный мертвый мир. Поэтому я оставила его спать, сменив комфорт его объятий на украденный момент ультрафиолетовых лучей.

— Разве это не странно, когда твои зубы вот так приходят и уходят? — Эдди уставился на мой рот и передал мне чашку горячего желудевого варева, которое мы пили вместе.

— Немного странно, наверное, — я провела языком по ровным человеческим зубам и пожала плечами. — Я уже начинаю к этому привыкать.

— По крайней мере, Салем не сможет подкрасться к тебе незаметно.

— Верно, — я отхлебнула горького, похожего на кофе напитка и вытянула ноги, свешенные с края крыши.

Мы примостились на углу трехэтажного Г-образного здания. В старом мире это была больница. Теперь помещение служило западным бастионом нашего временного лагеря. За моей спиной мешанина каменных и деревянных стен окружала то, что осталось от провинциального канадского городка. Ограда в некоторых местах была слабой, и внешние баррикады между рушащимися каменными зданиями можно было преодолеть, если бы хватило времени и решимости. Мои солдаты трудились неделями, вырубая деревья и укрепляя периметр.

Тридцать шесть человеческих мужчин и четыре женщины жили здесь до того, как мы появились. Наша группа из двух десятков солдат и двадцати выживших женщин более чем удвоила численность населения. Но как только граница вокруг поселения будет обеспечена, мы вернемся к плотине Гувера и оставим беременных женщин здесь.

Эдди поднял бинокль и вгляделся в тени, которые начали формироваться на замерзшей тундре.

— Мичио хочет забрать Салема с нами.

— Я знаю, — я отставила чашку в сторону и поежилась от быстро падающей температуры.

Мое пальто с капюшоном было сшито из лоскутов свитеров разных землистых цветов. Рукава свисали ниже моих ладоней, а многослойная шерсть расклешивалась вокруг колен. С тех пор как я вернулась в лагерь, я обзавелась крутым гардеробом. Двое из оставшихся в живых были швеями, и они обнаружили склад тканей в одном из старых зданий. Окруженные шерстью, льном, шерстью альпака и кожей, они смастерили для меня множество деталей, приспособленных к каждой впадине и изгибу моего тела.

Сегодня я надела коричневый кожаный корсет поверх струящейся белой блузки и облегающих брюк. Моими любимыми аксессуарами были толстые ремни, которые обвивали талию, каждый из которых был приспособлен для ношения таких вещей, как компас, кинжал моей матери и веревка. Когда Салем впервые увидел меня в этом наряде, он снял его кусочек за кусочком и трахнул меня у стены нашей импровизированной спальни.

Мои бедра сжались при воспоминании о хищном голоде в его глазах, и я почувствовала внезапное желание вернуться в комнату и разбудить его, обхватив ртом его член. Он не позволял мне так ублажать себя с тех пор, как появились мои клыки. Я не винила его, но, черт возьми, мне нравилось чувствовать его у себя в горле. Мне нужно придумать способ сосать его, не кусая.

— Мичио, кажется, он нравится, — Эдди опустил бинокль, и его карие глаза сузились, как будто он мог читать мои мысли.

— Да, Мичио от него в восторге так, как ученый восхищается букашкой под увеличительным стеклом, — мой выдох вырвался белым облачком пара. — Салему уже до чертиков надоело, что Мичио его колет и ощупывает. Он хочет вернуться домой. В свой дом.

После серии анализов крови и медицинских осмотров Салем и Мичио пришли к безрезультатному спору. Странные серебряные штуки в крови Салема не обнаруживались под микроскопом, и в тестах Мичио не отразилось никаких известных медицинских причин. Салем верил, что дело во мне, что моя генетическая структура позволяет мне видеть то, чего не существует с медицинской точки зрения. Мичио хотел собрать побольше цифр, данных и фактов.

Он попросил Салема поехать с нами домой, где он мог бы изучать нас с лучшим оборудованием и анализировать, сколько душе угодно. Когда Салем вежливо отказался, Мичио согласился:

— Ты прав. Ответ не в лаборатории.

Грань между наукой и верой являлась проблемой, с которой Мичио боролся с того самого дня, как встретил мою мать.

Но не все осмотры Мичио были безрезультатными. Он нашел ядовитые железы в моих клыках, но яда в моем теле не было. И ребенка тоже нет. Анализы на беременность оказались отрицательными. Как оказалось, эти тесты были не нужны. Тест Салема на фертильность подтвердил, что клыки и нечеловеческая скорость были не единственными чертами, которые он разделял с моими отцами. Вдобавок он оказался бесплоден.

Когда Салем услышал результаты, он сказал:

— Хорошо. Минус одна вещь, о которой стоит беспокоиться, — но я заметила разочарование в его глазах и почувствовала, как оно прорезало пустоту внутри меня.

— Если он вернется в Альберту… — Эдди потер аккуратно подстриженную козлиную бородку, и его шоколадные глаза были мягкими и успокаивающими. — Что ты будешь делать, Рыжая?

— Даже не знаю, — я уставилась на темнеющее небо. — Мы это еще не обсуждали.

Салем скоро проснется. Я оглянулась через плечо на лагерь внизу. Вооруженные арбалетами стражники патрулировали внешние стены. Быстрое сканирование подтвердило, что все часовые заняли соответствующие позиции. Несколько мужчин курили сигареты. Другие украдкой поглядывали на женщин, прогуливавшихся по разбитой улице, которая тянулась через центр лагеря.

— Он собирается забрать тебя у меня, — Эдди обнял меня за спину.

Я расслабилась на его широкой груди. Эдди был худощавее Салема, но могуч и властен сам по себе. Кроме моих отцов, он был единственным человеком, который когда-либо перечил мне. До самого Салема.