4.2.44 в 2.30 Рязанов передал командирам 247 и 516 иап такое сообщение: «Ротмистров благодарит летный состав, участвовавший в боевой работе 3.2.44. Работу наблюдал лично с самолета У-2. Объявить всему личному составу, участвующему в боевой работе 3.2.44 благодарность. Рязанов».

На участке 53-й А на направлении Товмач-Крымки штурмовики 1-го шак, действуя мелкими группами под прикрытием истребителей 203-й иад, весь день атаковали противника. Группы Илов выискивали и поражали вражеские танки, отсекали, громили подкрепления. Авиационная поддержка наземных войск часто решает успех боя. Было выполнено 193 самолетовылета, уничтожено 12 танков, 47 автомашин, 8 жд вагонов. Наши истребители сбили 2 Фв-190. Два Ил-2 при перестроении столкнулись и потерпели катастрофу. С помощью авиации 53-я армия наконец-то смогла остановить немецкое наступление. По оценке командиров 53-й А 1-й шак с честью выполнил трудную задачу. Связь возобновилась, и генерал Воробьев сообщил, что танки и пехота врага совместными массированными ударами артиллерии и авиации остановлены. Не понеся больших потерь, части 53-й А прочно закрепились на рубеже Крымки, Листопадово. Штаб армии вновь обосновался на месте, установил связь со своими войсками и с соседями. Генерал Воробьев прислал телеграмму: «Авиация по месту и времени действовала хорошо. Наступление противника остановлено. Воробьев». А уже вечером 4-го февраля И.И. Воробьев телеграфировал С.К. Горюнову: “4 февраля с наблюдательных пунктов войск 53-й армии обнаружено большое движение колонн войск противника. Часть из них была накрыта мощным огнем артиллерии. На другие колонны были вызваны штурмовики 1 шак, которые произвели до 60 самолетовылетов, своевременно и метко уничтожили врага. В результате удачного взаимодействия авиации и артиллерии противник вынужден был изменить путь движения, понеся при этом большие потери. Наш 75 ск продвигается вперед, не встречая противника”.

Воробьев, указав важные цели, по которым требовалось нанести удары с воздуха, написал: "Радостно бьется сердце, наблюдая отличную работу нашей авиации. Меткими массированными ударами штурмовиков вместе с артиллерией наступление противника остановлено. Воробьев". Начальник оперативного отдела 5-й ВА С.Н. Гречко вспоминал: «Как обычно, под вечер я зашел к генералу Горюнову доложить последние данные о результатах боевой деятельности штурмовиков, помогавших наземным войскам в отражении танковых атак противника в районе Крымки. Это были очень хорошие данные: за день летчики-штурмовики уничтожили 33 вражеских танка, сожгли больше 100 автомашин с грузами, подавили огонь 5 артиллерийских батарей противника, огнем из пушек и пулеметов истребили до 300 вражеских солдат и офицеров. Выслушав сообщение, Сергей Кондратьевич довольно улыбнулся и с подчеркнутым уважением сказал о своем фронтовом друге и соратнике по борьбе командире 1-го штурмового авиакорпуса генерале Рязанове: – Василий Георгиевич отлично управляет действиями своих бойцов. "Тигры", "пантеры" и "фердинанды" от ударов штурмовиков горят, как тонкие церковные свечки. Ну что там дальше? Докладывайте… Я положил на стол генералу листок с записью только что полученного сообщения: немецкие танки оставили, наконец, район Крымки, отошли на исходные позиции, а войска 53-й армии заняли прежний рубеж обороны. Сообщил, что, по нашим подсчетам, за последние четыре дня блокады окруженной группировки противника на посадочных площадках в районе Корсунь-Шевченковского и в воздухе уничтожено не менее 200 вражеских транспортных самолетов» [1]. 4.02.44 четыре Як-1 сопровождали 2 Ил-2 на разведку в район Екатеринополь. Встретили 5 Фв-190. Лейтенант Безверхий в воздушном бою сбил Фв-190.

Транспортные самолеты, прорывавшиеся в котел ночью, на рассвете попадали под удары экипажей 292-й шад. Группа из 8 Илов во главе с комэска Г.Т. Красотой с двух заходов сожгла 7 транспортников и до 60 автомашин с грузами на посадочной площадке в районе Городища. Илы 1-го шак нанесли удар по аэродромам и посадочным площадкам Умань, Корсунь-Шевченковский. Группа летчиков 1-го шак, ведущий капитан В.Т. Веревкин, работала на посадочной площадке у отметки 174,5. Она бомбовым, пушечным и пулеметным огнем уничтожила 5 разгружавшихся Ю-52. Эскадрилья Илов капитана Лопатина у Корсунь-Шевченковского с одного захода уничтожила 4 транспортника. Истребители 2-й и 5-й ВА за период с 29.01 по 3.02 провели 120 воздушных боев и объявили об уничтожении 130 немецких самолетов (102 воздушных боя и 94 сбитых самолета – на счету истребителей 5-й ВА, остальные – 2-й ВА) [1]. 2-я ВА за 18 дней февраля сбила 211 и сожгла на аэродромах 257 самолетов, в основном Ю-52. 4.02.44 В.М. Шевчук, сопровождая пару Илов на разведку в районе Малые Виски, в 11.10 сбил Фв-190.

Враг был силен. И.С. Конев говорил: «Это только в кино показывают немцев как неумех и придурков, побеждать которых не требуется большого ума». Дочь маршала, Наталья Конева в своей книге «Мой отец маршал Конев» приводит слова Конева из его записной книжки: «Любую войну, раз она началась, выиграть не так просто и легко. Это требует напряжения всех духовных и материальных сил народа. Мы блестяще выиграли прошедшую войну. Всякие прогнозы задним числом – можно ли выиграть войну раньше или позднее – нам, военным, не кажутся убедительными. Обычно громят врага быстро и легко люди, не бывшие на войне, или литературные герои вроде Тартарена из Тараскона из романа Альфонса Доде. Войну надо рассматривать всесторонне и обстоятельно. Мы разгромили самую по тем временам сильную армию. Это исторический факт» [6].

Только с одного аэродрома могла летать 5-я ВА. Ориентирование усложнил сильный снег. Но наша авиация воевала и в ограниченном объеме. Многие вылеты велись одиночными самолетами или группами по 2-4 самолета. С.Н. Гречко писал: «Во время доклада раздался телефонный звонок из штаба фронта – командарму сообщали еще одну радостную весть: 1-й штурмовой авиакорпус преобразован в 1-й гвардейский. – «Спасибо за добрую весть», – сказал Горюнов и распорядился, чтобы телефонистка немедленно соединила его с генералом Рязановым. Для выполнения этого распоряжения потребовалось несколько минут, так как Василий Георгиевич находился в это время в одной из стрелковых дивизий, на переднем крае, управляя боевыми действиями штурмовиков по отражению очередной танковой контратаки врага, – дозвониться было непросто. В то время, когда командарм сердечно поздравлял комкора Рязанова с преобразованием его авиакорпуса в гвардейский, пришел начальник политотдела армии полковник Н.М. Проценко. Дождавшись конца телефонного разговора Сергея Кондратьевича с Рязановым, он достал из полевой сумки небольшой листок и положил на стол командарма…. Сначала Горюнов прочитал про себя, потом вслух. Это был текст приветствия. "Товарищам Горюнову С. К. и Рязанову В. Г. От всей души поздравляю Вас и Ваших славных соколов с преобразованием штурмового корпуса в гвардейский. В наступательных боях 1943-1944 гг. под Белгородом, Харьковом, Пятихатками, Кировоградом сложились боевое взаимодействие и боевая дружба гордых соколов нашей Родины с танкистами. Благодарю за большую помощь, оказанную Вашими частями танкистам в выполнении приказов. Желаю боевых успехов во славу советской гвардии! П. А. Ротмистров". …Возвращаясь от командарма к себе в отдел, я думал о генерале Рязанове. Прошло всего лишь несколько месяцев с той поры, как мне посчастливилось более или менее близко познакомиться с этим чудесным человеком, но казалось, будто знал я его уже много-много лет. Такой была сила обаяния Василия Георгиевича, обаяния глубоко человечного. Мне приходилось встречаться с ним при различных обстоятельствах, слышать много добрых слов о нем от его подчиненных. В глазах всех, кто его знал, он был, прежде всего, неутомимым тружеником. В силу специфики боевых действий штурмовой авиации для управления ею он, как правило, свой командный пункт располагал наиболее близко к переднему краю, за что его глубоко ценили не только летчики, но и командиры наземных войск. Василий Георгиевич был человеком широко эрудированным в самом лучшем понимании этого слова. Я знал, что он нечасто выступал перед летно-техническим составом корпуса как оратор, а уж если приходилось это делать, то стремился не повторять общеизвестных истин. Каждая его речь содержала непременно что-то новое, поэтому летчики, инженеры, техники и рядовые бойцы слушали его с огромным вниманием. Регулярно бывая в пору подготовки к выполнению ответственных боевых заданий в авиадивизиях, полках, эскадрильях, контролируя практическую деятельность подчиненных командиров, генерал Рязанов при обнаружении тех или иных недостатков, недоделок и упущений никогда не кричал на подчиненных, не распекал людей, не доводил до горячего накала, не оскорблял их человеческого достоинства, а ровным, спокойным голосом просто давал указания: необходимо сделать то-то и то-то, сделать быстро, умело, без суеты и неряшливости. Со стороны эти указания выглядели как добрый совет старшего по званию командира, но выполнялись подчиненными с такой любовью, с таким усердием, что заранее можно было сказать: все будет в норме, упущения не повторятся. Начальник политотдела 1-го штурмового авиакорпуса полковник И.С. Беляков как-то сказал мне: – Василий Георгиевич пришел в Красную Армию девятнадцатилетним пареньком в двадцатом году. Тогда же, в двадцатом, стал членом партии. Культура, трудолюбие, человечность и высокая партийность слились в его характере в одно целое. Наверное, это так. А то, что далось ему в юности, во многократ возросло с годами, с приобретением широких специальных знаний, с образованием и воспитанием, с жизненным опытом. Давным-давно отгремели бои и сражения, прошло уже много лет, как ушел из жизни этот прекрасный человек, опытнейший авиационный военачальник, дважды Герой Советского Союза. Но добрая память о Василии Георгиевиче, уверен, навсегда осталась в сердце каждого, кто в суровые годы войны служил под его командованием… В том же феврале 1944 года, но несколько позже преобразования 1-го штурмового авиакорпуса в гвардейский В.Г. Рязанову присвоили высокое звание Героя Советского Союза» [1].