Сжимаю голову, опускаю взгляд и натыкаюсь на кейс.

Кейс. Он его принёс.

Там что, реально все деньги?

Чтобы хоть как-то отвлечься и заглушить внутренний ор, открываю дипломат. Смотрю.

Долго-долго смотрю.

Там лежат деньги. Всё, что я собрал и притаранил. Как свалил, так и лежат. А ещё лежат документы на обе квартиры, какая-то пластиковая карта и мой паспорт.

Комментарий к Глава 5 В шапке появилась ещё одна вариация визуалки от меня =)

====== Глава 6 ======

Сижу, смотрю на дипломат, на кучу денег с документами. И кусаю губы.

Можно прямо сейчас встать, сгрести всё это и уйти. Выйти к хуям из этой темницы. Но я сижу.

Там, за дверьми квартиры, плавают акулы, которые хотят меня сожрать. Потому что засветился. Жар-птица ебучая. И ведь не могу сказать, что раньше ко мне интереса не было. Был, ёбаный в рот. Был! Только плавал я тогда на мелководье. Редко в барчиках выступал, в ресторанчиках средней руки. А там крупняка не водится. И я к тому же вовремя умел смываться. Единственный случай, когда какой-то нетрезвый гусь ко мне конкретно пристал, закончился тем, что вмешалась охрана бара и всё разрулила. И я каждый раз жопой чуял, что второй раз мне там появляться не стоит. И не появлялся.

А тут, в клубешнике том, не мелкая рыбёшка, а акулы да спруты шарятся. А они что угодно с человеком сделать могут. Просто сцапают, и никто им слова не скажет. А заправляет всем этим блядским парадом Аллигатор. Дракон морской.

Дракон, который…

Который…

Охраняет то, что ему дорого. Блядь!

Это что же получается? Он тогда реально за мной ухаживал? Что, правда? Ухаживал?

Ведь не врал же он сейчас. Не врал. Незачем ему врать!

Пальцы сами сжимаются в кулаки, и ногти впиваются в кожу, всё сильней и сильней.

Все эти подарки, рестораны, караоке, все эти «солнышки», «Ярики», планы на будущее, велосипедные гонки, поездки, блядь, с дайвингом — я всё голову ломал, что это. Понять не мог, зачем ему это нужно. Не выстраивалось это в логику. Потому что нахуя с подстилкой все эти пляски плясать?

А оно вот как вывернулось.

Хитрый супер-план, чтобы обелить крокодилью морду. Неуклюжие ухаживания и попытки в отношения. И маньячная защита. Защита того, кто…

Дорог.

Меня сгибает пополам, скручивает. И я сижу вот так, сдерживаюсь, чтобы не заорать.

Если бы он тогда мне всё честно сказал и отпустил, а потом позвал, я бы пришёл. Пришёл, падла! Пришёл!

Потому что…

Ебучий пиздец!

Сука, блядь, конченная!!

Ненавижу!!!

Разорвать к хуям. Всё здесь разорвать. Хотя бы грудную клетку. Не могу уже. Там огонь. Горит там.

Глотаю ртом воздух, но нихера не дышу. Нечем. Гарь одна в лёгких. Токсичная гарь. Горю я. И не знаю. Не знаю, как это остановить!

Сцепляю зубы и впиваюсь руками в виски.

В морду.

Кулаком двинуть в морду.

В эту сытую, выбритую, ухоженную морду.

И похуй, что не допрыгну. Хоть плюнуть в неё. Манипулятор ебучий!

И вот это говно в уши вставить!

Хватаю карточку и иду к двери. Распахнув её, пру танком дальше. В зал. И там вижу его.

Сидит на диване. Пиджак рядом бросил. Чёрная рубашка спину обтягивает.

Скрючило. Его скрючило.

Тоже…

Это чёртово слово «тоже» творит со мной какую-то хуйню. Не даёт подойти и вмазать. Вдарить. Да вот прям по этой спине и вдарить. Не даёт. К полу ноги приклеивает. Силы отнимает.

Да чтоб тебя, зараза. Какого, блядь, хуя?

А он поворачивается ко мне и смотрит. И я вижу не маску, не морду, не камень. А лицо. Человеческое уставшее лицо.

И почему-то начинаю дышать.

* *

Аквариумная подсветка бросает зелёные пятна света на стены и ковёр, так что верхние лампы я не включаю. Незачем. Сижу в подрагивающей полутьме и тишине. Странно слышать эту тишину, потому что в ушах всё ещё звенит голос Ярика. Ясный, надрывный и такой честный.

Да.

Да!

ДА!

Он пошёл бы за мной.

Он принял бы мои предложения.

Он остался бы со мной, несмотря ни на что. Остался бы…

Но я всё сломал. Одним решением всё сломал. Единственный раз в жизни захотел показаться лучше, чем есть. Захотел сделать всё красиво, стать благодетелем, а не пожирателем. Всё просчитал, простроил, закрутил игру.

И этим всё сломал.

Какая ирония. Только смеяться теперь и остаётся. Просчитался, умник. Одного не учёл. Что птица мне попалась сказочная, неземная.

Не нужны были Ярику ни деньги, ни статусы, ни возможности, которые я мог дать. Не нужны. Не от этого у него глаза сияли, не от этого он балдел тогда. Не это его ко мне притягивало.

Я. Я его притягивал. Сам по себе. Без власти, без богатства, без пафоса и наворотов, без шкуры.

Без шкуры.

Сжимаю кулаки и выдыхаю.

Шкура. Толстая, неподъёмная, металлическая. Я уже сам её не замечаю. Сросся с ней за столько-то лет. А он увидел что-то сквозь неё, рассмотрел.

Что он там рассмотрел? Что?

Сердце странно вздрагивает, и только после этого я слышу шаги. Быстрые, чёткие, решительные. Его шаги.

Он опять бурлит и кипит, без этого он не может. Ведь он — Солнце.

Врывается в комнату, останавливается. Слышу его сопение. Гневное и такое милое.

Чуть усмехаюсь и оборачиваюсь к нему.

Подсветка творит чудеса, разбрызгивая пятна света по его обнажённому торсу, рисуя на нём сказочные узоры тенями, превращая Ярика то ли в эльфа, то ли в тритона морского. Хочется подойти и убедиться, что он реален, что не растает сейчас зеленоватым маревом. Обнять хочется, просто обнять. Погладить по этой растрёпанной голове, запустить в волосы пальцы и обнять. Прижать к себе, чувствуя, как под его кожей бежит жидкий огонь. Чувствуя, как во мне самом, в тёмной глубине пещеры, начинает стучать точно такой же огонь.

Коротко мотаю головой, отгоняя видение, отгоняя мысли. Нельзя. Я решил — нельзя.

К тому же Ярик явно не обниматься шёл. Скорее уж морду бить. Вон как кулаки сжимает да глазами сверкает.

Но вместо того, чтобы ударить, Яр скрипит зубами и спрашивает:

— Что это?

И показывает золотистую карточку.

— Дебетовая карта, — пожимаю я плечами.

— Понял — не дурак, — почти рычит Ярик. — Зачем?

— Зачем? Открыл тебе счёт.

Вижу, как губы Яра сжимаются в линию, а всё лицо аж дрожит от напряжения.

Ох, Ярик…

— Это подарок, — как можно мягче добавляю я.

— Я не просил, — прищуривает он глаза.

— Подарки не просят. Их просто дарят. Потому что хотят. Потому что могут. А я могу и хочу.

— Мне не нужно это говно! В уши себе вставь! — выкрикивает Ярик и швыряет карту в меня.

Ловлю её двумя пальцами и усмехаюсь.

Ну что за больная фантазия? Вставить карту в уши. Он это вообще представляет?

— Можешь не пользоваться, — пожимаю плечами. — Это твоё право. А моё право — дарить.

И кидаю карту ему обратно.

Он ловит ладонью и свирепо смотрит на меня. Шумно дышит, раздувая ноздри. Это так мило, что улыбка сама ползёт по губам.

— Да пошёл ты нахуй! — стискивает он кулаки, разворачивается на пятках и уходит.

Смотрю ему вслед, и улыбка становится шире.

Нет, ничего не поменялось, не сдвинулось, но… Что-то здесь произошло. Ведь Ярик явно шёл сюда с намереньем ударить или хотя бы просто наорать. А в итоге даже не выругался толком. Что-то его остановило.

Что-то. Понять бы — что.

Откидываюсь на спинку дивана и смотрю на ёлку.

Мда… Ёлка. Уже и не вспомню, когда в последний раз у меня дома на Новый год стояла ёлка. Кажется, кое-кому я даю слишком много свободы действия. Потому что фраза: «Украшу квартиру» в моём понимании не означает ёлки, ветки, растяжки бус и гирлянды по всем комнатам.

Но бусы уже висят, и ёлка стоит. Опутанная пока только цепью гирлянды, но стоит.

Чуть прикрываю глаза и сквозь прищур разглядываю тихо мерцающие огоньки. Они искрят, расплываются яркими пятнами, сливаются вместе. Складываются в какую-то фигуру…