«Мерлин, – простонал про себя Драко, – теперь понятно, почему люди сходят с ума из-за секса».
Гарри довольно замурлыкал, слегка отстраняясь, чтобы направить всю энергию своих ласк на головку члена Драко, и вот уже спина блондина выгнулась, и он кончил с резким криком, молясь, чтобы этот звук прозвучал глубоко и мужественно, а не визгливо, как он ясно услышал. Наверное, этот нелепый визг донёсся до них из общей гостиной факультета и не имел никакого отношения ни к одному из парней, тем более к Драко, который, вообще-то, всегда издавал только мужественные звуки, всё же он был крепким и мужественным самцом; самцом с невероятным количеством стальных мышц, которые невозможно сосчитать.
С улыбкой Гарри отстранился, чтобы растянуться рядом с блондином со счастливым выражением лица.
– Боже, – сказал он, не обращая внимания на пот и липкое месиво, и повернулся к Драко, – это было невероятно. Чёрт, ты такой невероятный, Драко.
– Не стану отрицать, – усмехнулся Драко, проводя пальцами по волосам Гарри, – Я вот уже восемнадцать лет, как такой невероятный, и до сих пор сам не привык к этому.
Гарри рассмеялся.
– Высокомерный идиот, – нежно сказал он, целуя Драко в плечо.
– Как насчёт очищающего? – надменно спросил Драко, стараясь не обращать внимания на трепет в животе от нежных слов Гарри, его мягких поцелуев и тёплых глаз. Мерлин, Поттеру всё же удалось превратить его в настоящую восторженную девчонку, чёрт возьми.
Гарри снова рассмеялся.
– Да, всё же лучше было бы сказать – требовательный высокомерный идиот.
– Поттер, – заныл Драко, – я весь липкий.
– Тебе кажется, – ухмыльнулся Гарри, уклоняясь от шутливого удара Драко, – Ладно, ладно, дай найти палочку!
Удовлетворённый, Драко откинулся на спину и улыбнулся про себя, чувствуя, как нежное очищающее заклинание покалывает его кожу. Гарри снова устроился рядом с ним, невесомо проводя пальцами вверх и вниз по торсу Драко.
– Я не сделал тебе больно, правда? – внезапно обеспокоенно спросил он, подняв голову и нервно глядя на Драко.
– Конечно, нет, – ответил Драко, приподняв одну бровь, – Разве я похож на тех болванов, которые готовы страдать в угоду другим? Поверь мне, Поттер, если бы мне было больно, ты бы об этом узнал незамедлительно.
Гарри ничего не сказал, уставившись на Драко с той самой хвалёной фирменной решимостью Золотого Мальчика, только почему-то на этот раз она была ещё более ощутима. Драко не мог оставаться спокойным и равнодушным рядом с таким гриффиндорцем. Он почувствовал острое желание вылезти из собственной кожи или убежать из комнаты, ну или умолять о поцелуе – всё что угодно было лучше, чем чувствовать, как каждый дюйм его тела медленно воспламеняется от жара под решительным взглядом Поттера.
– Я люблю тебя, Драко, – наконец произнёс он, и только через целую вечность эти слова проникли в уши Драко, и ещё через вечность они обрели смысл в его сбитом с толку мозгу. Гарри любил его? Он что, это только что сказал? Нет, Драко, должно быть, ослышался. Возможно, Поттер так хорошо оттрахал его, что повредил слух блондина. Такое случается, правда? Наверняка, именно об этом говорили люди, когда предупреждали молодёжь об опасности секса, – Я тебя люблю, – прошептал Гарри, и Драко теперь уже не сомневался в остроте своего слуха.
Так, и что теперь делать? Неужели Драко собирался произнести то же самое в ответ? Как мог Поттер влюбиться в него? Никто ещё не был в него влюблён. Он не знал, как вести себя, когда кто-то влюблён в него! Он не знал, как вести себя с поклонниками, и даже не знал, как смотреть на поклонников! Конечно, он давно знал, что Поттер влюблён в него, так как Гарри отвратительно скрывал свои эмоции, как ни пытался, но… действительно услышать это признание из уст Поттера было совсем другим делом.
– Я имею в виду… – Гарри покраснел, подтягивая одеяло к груди, – я никогда раньше не был влюблён и точно не знаю, что значит быть влюблённым, но… – он застенчиво поднял глаза, – но я знаю, что никогда не чувствовал ничего подобного ни к кому другому, Драко. Никогда. Так что, скорее всего, это любовь, верно? Ведь я люблю в тебе всё. Мне нравится твой сарказм и то, каким требовательным ты можешь быть, и мне нравятся те редкие моменты, когда ты ослабляешь свою броню и говоришь мне, что ты на самом деле чувствуешь. Мне нравится, как ты выглядишь, и как ты всегда бережно относишься к своей одежде и внешности. Мне даже нравятся твои друзья и ваш стиль общения, ведь именно так вы и проявляете заботу друг о друге. Каждый раз, когда я далеко от тебя, я думаю о тебе и хочу быть с тобой. Я просто… хочу быть с тобой, Драко, потому что… ты знаешь… я люблю тебя. И я никогда не стал бы лгать тебе о чём-то подобном… только не о своих чувствах… – он неуверенно замолчал, как будто обращаясь к одеялу, которое крепко сжимал в руках.
– Гарри… – выдохнул Драко, чувствуя головокружение и не имея ни малейшего представления, как реагировать. Что делать? Нужно ли сказать, что чувства Гарри взаимны? А любит ли он Гарри? Чёрт, Драко не знал! Как вообще можно быть уверенным в этом? Раньше любовь казалась ему простым чувством – либо ты любишь кого-то, либо нет. Но, на самом деле, все его детские представления о любви были слишком наивны, только сейчас он осознал это. Как можно дать точное определение такому ошеломляющему и абстрактному термину, как любовь? Драко понятия не имел, с чего начать. Была ли любовь чем-то, что кто-то действительно может объяснить словами? Или это чувство в принципе не поддавалось толкованию? Драко сомневался, что когда-нибудь сможет ответить на эти невероятно сложные вопросы.
И в то же самое время, параллельно чувству неуверенности, поднималась в Драко из глубокой тёмной пропасти внутри него, всё выше и выше, иссиня-чёрная волна вины и угрожала поглотить его целиком. Как мог Гарри любить его, не зная всей правды об их отношениях? Если бы Гарри знал правду… если бы он знал, что за флиртом и первыми шагами к сближению с Героем был эгоизм и манипуляции, что вся романтика была направлена на получение выгоды в виде восстановления репутации Принца Слизерина… он никогда больше не заговорит с Драко. Он возненавидит Драко. Скорее всего, он больше никогда даже не посмотрит в сторону Драко. Драко знал, как сильно Гарри боялся, что люди – особенно те, кому он доверял – будут использовать его в своих корыстных целях; он знал, насколько Гарри противна сама мысль быть наивной марионеткой в чужих руках.
И вот он находится в полном неведении. Его использовал Драко, тот самый, в любви к которому он только что признался.
– Гарри… – прошептал Драко, пытаясь не задохнуться под тяжестью собственной вины. Ужас и нарастающая паника захлестнули его, как тайфун, – Я… мне нужно сказать тебе кое-что… кое-что, что… что я… знаешь…
Внезапный стук в дверь эхом разнёсся по комнате, так что Драко резко подскочил, повернув голову.
– Драко, – раздался знакомый голос из-за двери, и Драко был одновременно страшно зол и выдохнул с облегчением, что Блэйз прервал его, – Я не знаю, что за извращения вы там затеяли, но ваше время истекло десять минут назад. Мне нужно закончить моё эссе по чарам, а оно находится в этой чёртовой комнате, и, кстати, можете не прикрываться – чего я у вас там не видел. У меня всё то же самое, только в разы больше! Так что, знаете, – загремела ручка, – открывайте уже.
Ни один из них не двинулся с места.
– Драко! Я серьёзно! Дай мне войти и взять эссе, чёрт возьми. Мне всё равно, что вы двое там делаете, главное – оставайтесь на своей половине комнаты!
Стиснув зубы, Драко зарылся руками в волосы и тяжело вздохнул.
– Одну минуту, Блэйз, твою мать! – крикнул он. Стук в дверь прекратился, и в комнате воцарилась тишина, – Прости, – тихо извинился он, искоса взглянув на Гарри. Тот поднялся с кровати и уже начал натягивать одежду, но остановился, и улыбнулся Драко.
– Всё в порядке, – пожал он плечами, – Он имеет полное право войти в свою комнату. Продолжим наш разговор позже, хорошо? – улыбка Гарри казалась искренней, но в его небрежном тоне было что-то такое, что Драко не мог понять, какая-то неуверенность, как будто он предчувствовал, что ничего хорошего Драко ему не скажет, – Мне всё равно уже пора возвращаться к себе. Я найду тебя позже, ладно?
