– Итак, – начал Поттер, слегка краснея, – мы можем поговорить?

– Да, – осторожно сказал Драко, не зная, чего ожидать от Поттера. Наверняка пришёл наорать на Драко за его недалёкий поступок прошлой ночью. Хотя в этом не было необходимости – Драко уже хорошенько обматерил себя сам. Не вслух, конечно, не хотелось бы заслужить славу психа. А сделал он это в безопасности своего собственного сознания, ни капли не стесняясь в эпитетах. Кричать на себя в уме совершенно не отдаёт безумством, верно? И все его постоянные внутренние диалоги с самим собой совершенно не означают, что у него по-тихому едет крыша.

– Мы можем… найти место поукромней? – нерешительно спросил Поттер.

Кивнув, Драко смирился с необратимостью грядущего неприятного разговора и жестом пригласил Поттера идти первым.

– Я… э-э… принёс тебе завтрак, – неловко сказал Гарри, держа в руках тарелку с несколькими намазанными маслом тостами, которую Драко до этого даже не заметил, – Конечно, если ты голоден, – его щёки порозовели от смущения, и Драко поплыл от этой умильной картины и нежности к гриффиндурку. Может быть, на Драко всё-таки не будут орать благим матом.

– О’кей, спасибо, – сказал он в пол, протягивая руку, чтобы забрать угощение. На самом деле, не хотел он никаких тостов, его желудок и так сводило от нервного напряжения, но он благоразумно решил, что было бы слишком грубо обижать заботливого идиота своим отказом, – Вот, тут и тебе хватит, – он протянул тарелку брюнету, но Гарри покачал головой.

– Нет, они для тебя, – сказал он ему, засунув руки в карманы и явно чувствуя себя неловко.

– Поттер, – многозначительно сказал Драко, – я не могу начать поглощать этот неуместный завтрак, в то время как ты будешь просто стоять и смотреть. Так что просто возьми этот чёртов тост, и я не буду чувствовать себя неловко из-за всего этого, хорошо?

На лице Гарри мелькнула усмешка.

– Хорошо, – пробормотал он, взяв верхний тост и уставившись на него на мгновение, прежде чем откусить.

Почувствовав некоторое облегчение, Драко тоже откусил от своего тоста, положив его обратно на тарелку и задаваясь вопросом, куда они направляются. Или они просто бесцельно слоняются по коридорам.

Без всякого предупреждения Гарри повернулся и серьёзно посмотрел на Драко.

– Почему ты вчера ушёл?

– Я… э-э… ну… – пробормотал Драко, не ожидая такой прямолинейности.

– Я всю ночь пытался понять, что же пошло́ не так, – нахмурился Гарри, кладя свой тост поверх тоста Драко.

– Может быть, не будем говорить об этом посреди коридора? – беспокойно спросил Драко, оглядываясь вокруг. Коридор был пуст, но это ничего не значит – шпионы повсюду. Шпионы, гуру конспирации. А Драко и Гарри были на территории Слизерина – факультета самых подлых шпионов в мире. Драко прищурился и огляделся – дальше по коридору стояли доспехи, выглядящие очень уж подозрительно. Пронырливая железяка, явно пытающаяся подслушать частный разговор вместо того, чтобы быть пустой, неживой и безухой.

Поттер бросил на него нечитаемый взгляд.

– Хорошо, – сказал он наконец, указывая вперёд, – думаю, там мы найдём пустую комнату.

Парни шли в абсолютной тишине, и Драко потратил это ничтожно короткое время, пытаясь собраться с мыслями. Что он скажет Поттеру? Какое найти достаточно веское оправдание его поведению?

– Сюда, – тихо сказал Поттер, придерживая открытую дверь для Драко. Блондин тут же подошёл к пыльному столу у стены и поставил тарелку с едва надкусанным тостом, оглядывая тёмную комнату и стараясь не обращать внимания на то, что Поттер пристально смотрит на него.

– Почему ты вчера ушёл, Драко? – снова спросил Поттер, а Драко всё никак не мог осмелиться посмотреть на него, – Почему ты просто… ты даже ничего не сказал, ты просто ушёл! Я ничего не понимаю! – в его голосе звучали боль, смущение и ворох других ужасных эмоций, которые Драко не желал идентифицировать.

Мельком взглянув на брюнета исподлобья, Драко увидел Поттера, смотрящего в сторону, как будто он разговаривал с дальней стеной, и это зрелище что-то перевернуло в груди Драко.

– Мне очень жаль, – беспомощно сказал он, не зная, как исправить положение. Он совершенно не привык быть в таких ситуациях – слишком много противоречивых эмоций, в которых Драко совершенно терялся. Малфой не разбирался в чувствах, не имел их, не понимал свои собственные, внезапно появившиеся. Что же ему делать? Что он мог сказать такого, что могло бы всё исправить?

– Просто скажи мне, что случилось, – сказал Поттер одновременно твёрдо и мягко, тепло и холодно, решительно и неуверенно, и Драко возненавидел себя за то, что гриф всё ещё разговаривает со стеной, – Я тебя расстроил? Чем-то рассердил тебя? Слишком на тебя давил, ты ещё не был готов? Что, Драко?

– Гарри… – Драко неуверенно замолчал, – Это… дело не в тебе. Ты не сделал ничего такого, ты не виноват. Дело во мне, понятно?

Поттер глухо рассмеялся.

– Звучит как избитая фраза перед расставанием. Ты поэтому ушёл? Ты это хочешь сказать? Ты хочешь расстаться?

– Нет! – почти прокричал Драко, и Поттер удивлённо повернул голову. Раз уж Драко не может быть полностью честен с шрамоголовым идеалом, ему придётся довольствоваться полуправдой, – Я просто испугался, понимаешь? Ты начал говорить, что расскажешь о нас всей школе! Я просто… я немного запаниковал. Извини.

Гарри уставился на него с удивлением и явно читаемой обидой.

– Тебе настолько противно быть моим парнем?

– Я… Я… Ну… Поттер, – мямлил Драко, ненавидя себя всё больше и больше, поскольку каждое заикание увеличивало выражение боли на лице Поттера.

– Я же не собирался давать объявление в «Пророке» или целое интервью, – продолжал Поттер, скрестив руки на груди, – Я не собирался просить Макгонагалл дать возможность произнести речь о нас за ужином или сделать тебе предложение в Большом зале или что-то такое. Дело даже не в том, чтобы другие люди знали, а в том, чтобы мы не чувствовали себя тайными любовниками! Я провёл годы, живя с людьми, которые изо всех сил старались сохранить меня в тайне от всего мира, потому что они стыдились меня. Я не могу пройти через это снова, Драко, только не с тем, кто, как предполагается, должен заботиться обо мне, – теперь он смотрел в пол, все сказанные слова были пропитаны болью, и Драко захотелось проклясть себя. Как он мог забыть об ужасных родственниках Гарри? Конечно, Поттер не смог бы вновь пройти через лабиринт тайн в отношениях, оставаясь постыдным секретом для окружающих.

– Я этого и не хотел, – тихо сказал он, отчаянно желая подойти ближе к Поттеру, но боясь сделать это, – Я вовсе не хотел напоминать тебе о том ужасном времени, Гарри, и уж точно не хотел бы держать тебя в секрете. Я просто не… я имею в виду… ты забыл, кто я?! – он громко расхохотался, отчего Гарри нервно вздрогнул.

Наконец Гарри поднял свои невозможные глаза на Драко.

– Если ты собираешься прочесть мне пафосную лекцию о том, что ты Малфой, и как Малфой ты должен соблюдать определённые условности относительно того, с кем тебя должны видеть на публике, бла-бла-бла, чистота крови, бла-бла, только чистокровные приемлемы, и твой отец убьёт любого, кто не соответствует его утверждённому списку бла-бла-бла…

Драко очень разозлили эти слова, и Гарри, заметив такую реакцию, тут же замолчал.

– Сделаю вид, что не слышал этого, – холодно сказал он, – потому что я тебя обидел первым, – угу, значит, у Гарри всё ещё есть некоторые предубеждения насчёт Драко. А так уж он не прав? Драко совсем запутался и решил забросить эту мысль куда подальше, – Я вообще не об этом. Ты идиот, если считаешь, что существует хоть кто-то, кого ты не достоин.

– Так в чём тогда дело? – глухо спросил Поттер.

– Дело вот в чём, – фыркнул Драко, – ты что, забыл, кто я такой? Потому что ты прав, я и есть Малфой. Ты что, не заметил, как люди стали реагировать на одно только упоминание о нашей семье? Ты любишь прямолинейность, так вот, говорю тебе в лоб – нас ненавидят. Весь мир, блять, ненавидит меня, ясно? И ты хочешь, чтобы тебя видели с таким человеком? Хочешь обнародовать? Хочешь, чтобы тебя ассоциировали с таким ничтожеством, как я? Ты действительно этого хочешь? Не говори мне, что ты всё это не обдумывал.