Она послала парню многозначительный взгляд, и тот прочитал его правильно.

– Ну что ж, в таком случае я точно останусь. Надеюсь, свободная комната все же найдется.

– Даже если не будет, я знаю, в какую ты сможешь влезть через окно. Правда, она на втором этаже… – Катя вздохнула, ожидая со стороны поклонника заверений, что ему такое вполне по силам. В том, что этот намек он тоже разгадает, ни она, ни наблюдавшая за всем со стороны Марина не сомневались. Парень оказался на редкость смышлен.

Егор остановился на тропинке, несколько секунд рассматривал новую подругу, а затем упал на одно колено, картинно выкинул вперед левую руку, прижав правую к груди.

– Рапунцель, сбрось свои волосы! – пропел он. – И я заберусь по ним куда угодно.

Катя закусила губу, сдерживая смех, и приподняла над головой короткую розовую прядку.

– Боюсь, мой дорогой Флин, тебе придется карабкаться по стене.

Егор рассмеялся, поднялся с колен, и они снова двинулись вперед.

– Между прочим, в этих местах как раз безопаснее иметь короткие волосы, – заметил он, предложив Кате локоть.

– Почему это? – удивилась та, с удовольствием за этот локоть хватаясь.

– Меньше соблазнов.

– В каком смысле?

– Не знаю, стоит ли рассказывать такие истории в темном лесу впечатлительным барышням… – наигранно засомневался Егор.

Марина почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой. Почему-то захотелось сказать, что она и в самом деле не хочет слушать никакие истории, ведь наверняка это будет какая-то мистическая страшилка. Но она шла сзади – во-первых, чтобы не мешать романтично настроенной парочке, а во-вторых, потому что втроем на узкой тропинке они не помещались – и не успела ничего возразить, Катя ответила первой:

– Конечно, стоит! Еще даже не темно.

– Говорят, в этих местах когда-то жила ведьма, – таинственным голосом начал Егор. – Многое умела: и привороты делать, и отвороты, смертельные болезни насылать, даже проклинать людей. Ее терпели только потому, что она и добрые дела иногда совершала: удачу призывала, людей лечила, в родах помогала. С любой проблемой к ней шли. Но была у нее одна особенность: принимала только женщин, мужчин даже на порог не пускала. И плату всегда брала не деньгами, не продуктами…

– Душой? – хмыкнула Марина.

Она и хотела бы не прислушиваться к тому, что рассказывает Егор, но ноги почему-то сами несли за подругой и ее поклонником, не позволяя отстать. Наверное, потому что остаться одной в лесу было куда страшнее, чем слушать байки Егора.

– Вовсе нет, – качнул головой тот. – Волосами.

– Волосами? – ахнула Катя. – Но зачем ей?

– А она из них «лестницы» плела.

– Лестницы? – переспросила Марина, против воли ускоряя шаг. – В смысле, веревочные, что ли?

– Да нет! Никогда не слышали про «лестницу ведьмы»? – удивился Егор, посмотрев сначала на Марину, а затем на Катю. Обе синхронно покачали головами. – Это так называемая «узелковая магия». Грубо говоря, ведьма берет шнур определенной длины и завязывает на нем узелки. Количество узелков, способы их завязывания, мысли, с которыми ведьма плетет свою «лестницу» – все это влияет на конечный результат. «Лестницы» могут плестись как на удачу, здоровье и привлечение жениха, так и на болезни и смерть. Иногда в нее вплетаются различные амулеты. Для темной магии это обычно перья черного петуха, нити с одежды или волосы человека, против которого строится проклятие. Я так думаю, в эти места подобная магия пришла из Финляндии. Лапландские колдуны известны своим пристрастием к узелковой магии. А вот та ведьма не просто вплетала в «лестницы» волосы, она плела их из волос. Такая магия невероятно сильна.

– Но почему она брала ими плату? Ладно для ритуала, но плата? – не поняла Катя.

По выражению ее лица Марина видела, что Катя не до конца верит в эти сказки, считает, что новый друг просто развлекается, но не против ему подыграть.

– Так ведь от каждого ритуала она брала и что-то для себя, – пояснил Егор. – Последний узелок на каждой «лестнице» принадлежал ей. Например, завязывала одиннадцать узелков на удачу, а двенадцатый вязала себе, и ей немного удачи доставалось. Но, конечно, самыми страшными были «лестницы» для темных ритуалов. На них всегда вязалось девять узелков, а десятый ведьма вязала себе. Каждая проклятая «лестница» увеличивала ее силу, продлевала жизнь. Некоторые говорят, что она прожила больше двухсот лет.

– Вот уж сказки, – рассмеялась Катя. – Но отчего же она тогда умерла?

– Ее убили. Однажды на жителей ближайших деревень напала неизвестная болезнь, косила всех: и молодых, и старых. Вечером заболевает человек, а к утру уже и нет его. Обвинили во всем, конечно, ведьму. И обратились к другой колдунье с просьбой помочь управиться с товаркой. Выбрали специальную ночь – я вот только не помню, что это была за ночь – когда ведьма теряет свою силу. И убили. Говорят, в тот момент, когда ведьма испустила дух, все ее узелки на «лестницах», которые она вязала на свою силу, развязались.

Егор замолчал, и над тропинкой повисла тишина. Слышно было только, как шуршат листья под ногами путников, да где-то далеко кричит еще не уснувшая птица. Стало так жутко, как бывает только ночью в лесу, хотя часы утверждали, что еще нет и восьми вечера. Плотные тучи, закрывшие небо, опустились низко, вот-вот зацепятся твердыми боками за верхушки деревьев. Сегодня было новолуние, а потому надеяться на то, что рано или поздно лунный свет прорежет тучи, не приходилось. Природа как будто замерла в ожидании чего-то.

– Откуда ты все это знаешь? – не выдержала Катя.

– Так ведь я не только историей интересуюсь, но и фольклором, – пожал плечами Егор. – Хотел даже на истфак поступать, но родители настояли на экономическом. Вот и работаю в банке, а в свободное время в реконструкциях участвую и местные байки собираю.

– Ничего себе! – выдохнула Катя, и в этом вздохе Марине послышалась уже почти откровенная влюбленность.

Она даже позавидовала подруге: та легко заводит романы и так же легко расстается с кавалерами, ни капли не страдая при этом. Марина и раньше была другой, медленно сходилась с парнями и тяжело переживала разрывы, а сейчас ей и вовсе казалось, что никаких романов в ее жизни не предвидится. Для нее физическая близость с человеком подразумевала и близость душевную, доверие, откровенность. А как она сможет признаться кому-то, что сама почти ведьма? Пусть не умеет насылать проклятия и делать любовные привороты, не вяжет по ночам «лестницы» и не собирается в полнолуние на шабаш, но даже общение с мертвыми отпугнет любого нормального человека. Особенно общение, которое не можешь контролировать. Вот если однажды ей повезет встретить другого медиума или еще какого-нибудь экстрасенса, наподобие того, что и открыл ее сущность, тогда, может быть, что-то и получится, но надежды на это мало.

Мысли с того экстрасенса плавно перешли на воспоминания о похожем на него молодом человеке, который сшиб ее сегодня в замке, и она почти успела задаться вопросом, почему при его прикосновении испытывала такие странные ощущения, но не успела. Идущие впереди Катя и Егор внезапно остановились, и Марина почти налетела на них, едва успев затормозить.

– Вы чего?

– Смотри.

Марина не сразу поняла, на что именно указывает Катя, и лишь приглядевшись, заметила на ветке одного из деревьев, растущих чуть в стороне, что-то странное, чужеродное, чего обычно не ожидаешь увидеть на дереве. Она сошла с тропинки, чтобы рассмотреть получше, и с каким-то первобытным ужасом, перекрутившим в животе все внутренности, поняла, что это истрепанная веревка, из которой торчат полуистлевшие перья и на которой завязано ровно девять узелков. Веревка выглядела очень старой, и нельзя было сказать наверняка, сплетена она из волос или нет.

– Как ты ее разглядела? – удивился Егор, тоже подходя ближе.

– Понятия не имею! – возбужденно заявила Катя. – Как будто сама в глаза бросилась.

– Днем мы ничего такого не видели, – недоверчиво заметила Марина.