Могилу закопали, разровняли землю, тщательно заложили сверху дёрном, закидали ветками. Уставшие и грязные, сели с машину. Саша прижался лбом к рулю. И куда теперь? Точно не обратно к матери: в вымытую квартиру. Да и к себе в таком виде заявляться не стоит. Его соседи ещё любопытнее. Будто понимая, о чём думает сын, мама предложила:
- Тут у знакомого дача, недалеко.
Саша поднял голову и повернулся к матери.
- Он на месте?
- Нет. Но я знаю, где ключ.
Приехали на дачу к знакомому матери. Увидев старые, скомканные плакаты, валявшиеся на земле и размоченные водой, Саша сразу понял, к какому кругу знакомств принадлежит хозяин дачи. Зашли, помылись в летнем душе, переоделись в какие-то рабочие тряпки: главное, в чистые и сухие. Пока Саша мыл машину, мама нашла из чего приготовить завтрак.
Они сидели, жевали кашу, запивая крепким чаем, и вдруг оба рассмеялись. Усталость, сменившая выброс адреналина, отключила мозг. Что бы ни произошло, даже если их найдут по горячим следам, даже если посадят. Даже если... Закопать в лесу маминого любовника. Взять, вывезти в старом холодильнике на старом жигуле и закопать. Смешно. Посмеялись от души. И забыли об этом. Забыли на долгих три года. Никто не пришёл. Если Сергея и искали, то с мамой Саши его исчезновение никак не связали. А через три года у мамы нашли рак.
Он любил мать. Но болезнь сделала её ещё более невыносимой. Раковая зараза распространялась по её телу слишком быстро, лишая итак не вполне адекватную женщину рассудка. Мама страдала от боли, Саша страдал от осознания того, как мама быстро сгорает.
Запущенный рак, неоперабельный. Она какое-то время скрывала. Не от всех, от Саши. Это у них было общее - скрывать. Лечение, дававшееся бесплатно, не помогало. На то, что слабо помогало - уже не хватало денег. Мать винила всех: врачей, минздрав, политиков. Иногда других пациентов, которым тоже больно, которые заставляют её мучиться рядом с такими же, как она, в очередях. Какие для неё, даже здесь, даже сейчас, являются публикой, с которой она всегда готова поговорить о борьбе, или о Боге, которые быстро её возненавидели.
Саша устал. Мама умирала. Он знал, у неё, помимо желания избавиться от боли было только одно желание - поделиться этой болью со всеми, кого она презирала. Болезнь сплавила всех, против кого она годами выступала, творя свои невообразимые инсталляции, в одно лицо. В лицо монстра, поглощающего землю. Она просила этого монстра взорвать. Саша выполнил её желание. Больше он ничего для неё не смог бы сделать. И он выполнил.
- Убийцы Серёжи на свободе. Это из за него. Из-за него у меня рак. Я виновата. Я покрыла их своим бездействием. Молчанием. Саша, нельзя же было молчать!
Они сидели на крыше девятиэтажки и смотрели на закат. Солнце падало в город, как в яму. Мама сказала бы: в мусорную яму. Но она потратила все силы, вспоминая про своего Серёжу. На закат сил не хватило.
- "Вот бы оно прямо сейчас рвануло". Помнишь, как ты это сказала? - Саша накрыл плечи мамы пледом, усадив её поудобнее. - Ты всё ещё этого хочешь?
- Я ведь много раз просила об этом у... Бога. Рано или поздно он услышит мои молитвы.
- Бог? Ну, пусть будет бог. - Саша осторожно повернул лицо матери к огненному диску, уходящему за крышу дома. - Смотри.
Взрыв поднял облако пыли, застелив небо. Красиво рвануло. В воздух взвился столп дыма. Спустя секунды совсем ничего не стало видно. Грохот ударил по ушам, прокатился по крышам. Саша взглянул на маму. Она смотрела на взрыв. И была готова поверить во что угодно. Болезнь разъела её мозг, но не сломила волю. Она верила, что прямо сейчас наконец-то умирает Вселенная, что бы это для её воспалённого разума не значило?
Это был запланированный взрыв. Снос старого здания в старом районе. Саша знал, мама уже ничего не различала. Она верила на слово. Верила всему.
- Я давно хотела сказать тебе, Саша. Это я убила Сергея. Зарезала его ножом. Он был той ещё сволочью.
Саша обнял мать и погладил по голове.
- Ты действительно хочешь, чтоб было именно так?
Она смотрела на поднимающийся вверх пепел. Быстро темнело.
- Как жарко. Значит, так себя чувствуешь, когда оно взрывается.
Она была счастлива? Наверное была. Не понимала, что сидела в в старой части города, на крыше здания, предназначенного под снос, и смотрела на такое же, только что рухнувшее, исчезнувшее в пыльной завесе.
- Мы в аду. Судный день настал, сынок.
- Ты его не заслужила, мама.
- А мир заслужил. И Сергей тоже заслужил.
Почему мама вдруг решила признаться в убийстве Сергея? Значит, она сама хотела этого. А значит, Саше станет легче. Он ещё меньше виноват. Мама не убивала. Это он зарезал Сергея после того, как опять обнаружил на лице матери следы побоев. Всё тщательно продумал. Накануне позвал к себе в гости местных алкашей, после застолья собрал специально купленную посуду, к которой не прикасался, с чужими отпечатками пальцев.
В соседнем дворе, опять же, у завсегдатаев, утащил нож, каким резали на газетке селёдку. Этим ножом Сергея и убил. Обставил так, будто в квартире случилась пьяная поножовщина. Дверь не закрыл, чтоб всё выглядело натурально. Матери не должно было быть ещё несколько дней. Наутро тётка Галя нашла бы труп. Но мать смешала все карты. Как всегда, как она обычно делает.
Не важно. Никто из них не сел в тюрьму. Только вот мать больна, и он, Саша, тоже. Он не говорил ей, она не знает. Раковая зараза расползлась сразу по всему семейному древу. Только проживёт Саша дольше. Если придётся. Если мама в состоянии будет встать и спуститься с крыши. Если решит пережить конец света. Но когда она упала на его плечо, так и не закрыв глаза, он понял, что их персональный конец света случился.
