— Вроде как.
— Вот и хорошо.
Бабушка, конечно, переполошилась. Любимый внук невесть как оказался в соседнем селе! В больнице! Приехав, рассказала новость: сосед, дядя Саша, тронулся умом. Сознался, что утопил жену в реке. А следом за ней — Лену. Милицию вызвали, дно реки проверили — жену нашли. Сильно подсобило то, что Вишенка внезапно совсем обмелела. Но больше всего бабулю возмутило, что дядя Саша говорил обо мне. Дескать, из реки вышла девушка, взяла меня на руки и ушла по воде. И за ней ушла река.
Убедившись, что со мной всё в порядке, бабуля уехала. Огород поливать. Заглянул врач.
— Так ты, стало быть, Миша. Бабы Зины внук?
Ну надо же, и тут это работает! Я кивнул. Он подошёл ко мне и присел на край кровати.
— Слушай, Миша. Я медсёстрам ничего не говорил. Но в эту ночь я поседел. Не знаю, поверишь или нет, если расскажу?
— Извините, как вас зовут?
— Степан Петрович.
— Степан Петрович, не переживайте. Поверю.
Он рассказал, что вышел ночью покурить на крыльце. Как вдруг всю больницу окружило плотным кольцом воды. Из водяной стены вышла девушка, со мной на руках. Сказала, что затопит всё здание, если не помогут. Держала реку у больницы всю ночь. И только утром ушла. Я пообещал Степану Петровичу, что произошедшее останется между нами, ради нашего же блага. А то за психов примут — как дядю Сашу.
Вернувшись в Рустамовку, первой же ночью пришёл на сильно обмелевшую реку. Ждал до утра. И в эту ночь. И в следующую. Она не пришла. Спустя две недели дети снова стали купаться, а рыбаки ловить рыбу — в реке, наконец-то, прибыла вода. Лена не появлялась. Я уже начал думать, что это был сон в летнюю ночь. Но продолжал ждать её на нашем месте.
Как-то утром бабушке принесли целое ведро рыбы. Пришлось чистить. За месяц в деревне я и этому научился. И вот, я стоял в нашем дворе, чистил карасей, мокрых и скользких. И вдруг — в рыбьем брюхе нашёл колечко, с продетой в него запиской. Колечко сразу узнал — Ленкино. Дрожащими руками вытащил и развернул импровизированное письмо — бересту с нацарапанными на ней словами: “Спасибо, что в меня поверил”. Я был бы счастлив, если бы не было так грустно. Надеюсь, она стала русалкой. Записку я сохраню — как талисман, в память об этом лете. Когда я может быть понял, кто я есть. И чего стою. Попробовал улыбнуться. Слёзы — только вода. А мужчины, вроде как, не плачут. Это странное лето в мои неполные шестнадцать. И русалка Лена. Что бы ни случилось — я не забуду.
