- Это неправда!

- Твоя тетя - хорошая женщина, и нечего вам на ней верхом ездить, парень. Вы, Плаумены, приезжаете сюда один за другим и нахлебничаете, пользуетесь всем, а ей даже спасибо не скажете. Знаем мы вас. Наслышаны. В поселке каждый знает, что она все свое имущество заложила-перезаложила, чтобы оплатить учение чужих детей, что она дает людям бесплатный кров. А ваши Плаумены загребают вон сколько и все равно соки из нее тянут, кто ни приедет, обязательно увозят с собой охапками гостинчики.

- Неправда!

- Насмотрелись мы на вас, Плауменов. Эти Плаумены у нас вот где сидят!

- Это неправда... - Джош, обескураженный, стоит перед Гарри, у него начинает неприятно сосать под ложечкой. - Она же богатая. Ей средства позволяют...

- Да, уж такая богатая, куда там! А каково нам на это смотреть, как ты думаешь? Когда мы знаем, что она питается, можно сказать, жалкими крохами. Имей в виду, парень, у нас в Райен-Крике изо всех Плауменов только она одна пользуется любовью и уважением. А на остальных глаза бы не смотрели. Подумаешь, боги. Воображают, что они здесь хозяева. И у тебя хватает наглости стоять передо мной и говорить, что ты ничего плохого не сделал!

- И не сделал! - Джош старается, чтобы у него в голосе не были слышны слезы. - Я и не понимаю даже, о чем ты говоришь. Для меня это сплошная тарабарская грамота. Я тут ни при чем. Могу сто раз повторить: я ничего не сделал!

Он опять покосился на Бетси, мечтая о чуде: вдруг она все-таки перестанет смотреть равнодушно на то, как его подвергают гонениям. Ведь Бетси - добрая девочка, так сказала тетя Клара. Ну пожалуйста, Бетси...

Гарри все так же брезгливо:

- С ним разговаривать невозможно. Видали? Он, оказывается, сто раз может повторить, что ничего не сделал. Что же тогда он считает делом, интересно было бы знать.

Рекс хихикнул, а Бетси только махнула рукой.

- Ну что толку? Говорила я вам. Не стоило шум поднимать. Сопляк он. Недоразвитый.

- Не стоило шум поднимать? - возмущается Гарри. - Ты посмотри на Лору. Бедная девочка! Никогда еще не гуляла с мальчишками и клюнула на такое ничтожество. Нет, я этого так не оставлю. Я тебе этого не прощу, Джошуа, я тебя предупредил. Слышишь? И меня уел: какого-то вшивого кролика, видите ли, пожалел. И малыша Джимми не забудь, который прибежал домой весь в слезах. Восьмилетний ребенок, а ты его до чего довел. Если бы не вмешалась твоя тетушка, его папаша тебе бы голову пробил, так и знай. И Бетси тоже от тебя страдает: что ты на нее все время пялишься? Отвяжись от нее, понял? Да мы все тут из-за тебя не можем тете твоей в глаза взглянуть, потому что ты уж, конечно, наговорил ей про нас всякого и все переиначил, переврал, как у нас, может, и в мыслях не было. Да, ты уж такое сокровище, парень, что дальше некуда. Ты всем Плауменам Плаумен, а это, скажу я тебе, что-нибудь да значит. И после всего у него еще хватило наглости прижать к стенке Билла, прямо при его мамаше, - мальчик, видите ли, хочет играть в крикет. И Билл же должен гоняться по всему поселку, искать для тебя форму. Ну, ты просто чемпион, парень, вот ты кто. В честь тебя надо выбить медаль. Но слушай, что я тебе скажу. Ты лучше заболей, заболей серьезно и сляг в постель, потому что, если ты придешь на крикет и кто-то из-за тебя останется без места в команде, ты об этом еще так пожалеешь, как никто на свете.

Джош потрясен, ошарашен, он внутренне стонет, но изо всех сил старается не показать виду. Они сами все выдумали и его еще обвиняют.

- Это все неправда. Вы просто все перепутали. И ничего не понимаете. Про крикет можете спросить вот у Бетси. Бетси, скажи, ведь правда все не так было? И остальное тоже. Совсем не так, как выходит по-вашему. Я вовсе не такой дурак. Может быть, вы про кого другого говорите?

Рекс хихикает, Бетси смотрит в землю, а Гарри поддергивает штаны.

- На крикете лучше не появляйся. Выкопай себе яму поглубже и спрячься. Если б не твоя тетя, Джошуа, я бы из тебя сейчас котлету сделал. Так и знай, Джошуа, котлету бы сделал.

И пошел вразвалку, будто большая обезьяна. За ним Рекс, перекидывая камешки с ладони на ладонь. А Бетси осталась и стоит в тени под сосной, глаза в землю.

- Бетси, - грустно говорит Джош.

Бетси взглянула на него и еще ниже уронила голову, будто она у нее вдруг стала такая ужасно тяжелая. У Джоша мелькает мысль... Но Гарри остановился у кладбищенских ворот и смотрит назад.

- Бетси! Пошли. Чего ты там делаешь?

- Бетси, я ничего не рассказывал. Ничего, честное слово. - Она побрела к воротам, и ему хочется пойти за ней следом, но страшно Гарри. - Бетси, я не подначивал Лору прыгать с моста, клянусь тебе. На самом деле все было совсем иначе. Откуда они это взяли? И того малыша я припугнул не просто так, а за дело. За гнусность. Бетси, почему ты не объяснила Гарри про крикет? Ты что, боишься его, может быть?

Но она уже оставила его, и он обращался к соснам.

Эй, Джош, что это ты позволяешь втаптывать себя в грязь? Бросился бы на них с кулаками. Это единственный разговор, который они понимают. Всякое там рыцарство, благородство, они о них понятия не имеют. Влепил бы им раза, Джош, зачем всегда приносить себя в жертву? А эта Лора! Почему ты должен ее щадить? Что ты хочешь доказать? Что каждую минуту на земле родится по дураку и каждый дурак - это ты?

Джош побрел обратно к могиле прадеда, чтобы еще раз перечитать эпитафию:

"Он всегда толковал сомнения в пользу ближнего".

- Если это правда, прадедушка, то вы были лучше, чем я.

О могильную плиту звонко ударяется и отскакивает камешек, из-за соседнего памятника выглядывает ухмыляющийся Рекс.

- С феями разговариваешь?

- Опять ты?..

- С кем говоришь-то?

- Сам с собой.

Рекс облокачивается на памятник.

- Ты влюбился в Бетси?

- Убирайся, а то отлуплю.

- Не отлупишь.

- Зря ты так уверен.

- Не зря. Ну так как? Влюбился?

- Чего ты здесь торчишь?

- Я здесь с утра. За тобой слежу. Обсмеялся - животики надорвал. Хочешь, я Бетси за тебя словечко замолвлю?

- Не хочу.

- Сигарета есть?

- Чего? Ты что же, еще один Сынок-вымогатель? Этого я уж не потерплю.

- Это ты про Джимми?

- Да, это я про Джимми.

- Потому ты и пригрозился его отлупить, да?