рассуждает Стефан, хотя никогда особо не судил людей по внешности и по каким-то характеристикам.

– Как так? – удивился Поль. – Как говорил один классик: «Любить человека, значит видеть его таким, каким его замыслил Бог».

– Ну, значит, мои чувства пока не очень окрепли. – Маевский роняет взгляд на стол.

– А вот и она, идёт.

– Кто? – Стефан поднимает глаза, и видит, что к столику не спеша подходит Агния с подносом в руках.

Поля как ветром сдуло, он только коротко попрощался с новеньким и, скорее всего, уже постарался скрыться

с глаз долой Агнии. Видно, инстинкт самосохранения у Поля есть.

Шумно отодвинув стул, девушка присела за один стол с парнем. Агния не торопливо взяла ложку и начала

помешивать ею какой-то суп в неглубокой пиале. Затем Агния подняла взгляд на Стефана, с интересом

спрашивая:

– О чём разговаривал с этой лягушкой, которая часто накачивается вином? – она слегка прищурилась.

– Да знаешь, я тут затронул одну тему… – Маевский почувствовал, как в горле засел ком, который не даёт

сказать что-то. – Но это не столь важно.

– Отчего же? Меня аж любопытство берёт от того, о чём ты с ним болтал, – староста невольно сжала

пальцами ту самую ложку.

В воздухе разлились феромоны ярости девушки, горькие как полынь, чего не скажешь о парне, который

был отнюдь не так зол.

– О, ты знаешь, Поль, оказывается, приятный собеседник, – признался Стефан, но только для того, чтобы

перейти на другую тему. У Агнии же скрывать любопытство не выходило.

– Правда что ли?

– Ага. Уверен, у меня с ним есть нечто общее.

Агния, стиснув зубы, отставив обед в сторону, закатила рукава белой рубашки до локтя, и встав со своего

места, прорычала, снова цепко хватанув Стефана на галстук:

– Нет у тебя с Тома ничего общего! Я не хочу тебя ни с кем делить! И ЧТОБЫ Я ТЕБЯ С НИМ В РАДИУСЕ

СТА КИЛОМЕТРОВ НЕ ВИДЕЛА!

Обедающие в столовой оглянулись на шумящую Свитхарт, от неё, от такой тихой девчонки никто не

ожидал такого всплеска эмоций. Кто-то из учеников, которые яро называли себя атеистами и гордились своей

позицией, даже перекрестился, кто-то так и застыл на месте, хлопая ресницами, думая, что это сейчас было.

Тут не на что смотреть на самом деле, просто Агния с каждым днём убеждается в том, что абьюзерские и

собственнические наклонности берут над ней верх. Никогда такого не было, и вот опять.

Стефан, не растерявшись, встал со стула, и вся его тень покрыла собой старосту, что казалась просто

безобидным глупым пучком перьев, по сравнению с Маевским, который, во-первых, был намного выше, а во-вторых, ещё и сильнее. Да и казался он вовсе угрожающим, пусть на вид, и по мнению некоторых в школе он

пуська.

– Тебе так нравится мой галстук, я прав? – голос новенького стал намного ниже. Глаза Стефана потемнели, когда он посмотрел на Агнию.

Хищный взгляд зелёных глаз напротив сковал Свитхарт, и казалось, она совершенно не могла двигаться, но в доли секунды придя в себя, и отойдя от зефирных грёз, она мотнула головой, и только потом ответила

уже более вызывающе:

– Безумно… – слова сами сорвались с тонких губ. У них, у слов, тоже был горький вкус. Взгляд карих глаз

падал то на губы, то на глаза, которые ещё неделю с лишним назад были совершенно чужими. А теперь… —

Ладно, – сказала девушка как отрезала, – давай уже пообедаем, а то на нас подозрительно смотрят.

Стефан согласился и сам присел на своё место, когда Агния отпустила галстук.

За другим столиком за этим наблюдали Генри и Юкико. Как всегда.

– Чёрт… – занегодовал Генри. – Кажется, ничего не произошло.

– Зато есть идея для сплетен, – подхватила японка, посмотрев на друга.

7.

Агния, нервно теребя простой карандаш в своих пальцах, уже битый час думала о том, как ей быть. В

последнее время всё катится к чертям. Да, она знает. Знает, кто виноват в этом, но…

– Но почему именно она? Почему она? Чем я хуже? – обхватив голову руками, староста снова стала

перебирать в голове свои мысли, большинство из которых были против своей нервозной хозяйки.

Из кармана сумки она достаёт маленькую белую коробочку с антидепрессантами. И, закинув две в рот, просто разжёвывает, глядя в потолок. Таблетки не надо запивать, просто пережёвывай. Прекрасно, антидепрессанты не нужно запивать водой, мятный вкус этих таблеток напоминает жевательную конфету.

«Жуй и ни о чём не беспокойся», – так звучал слоган той фирмы выпускающая эту продукцию.

Вот в памяти всплывает изображение ненавистного существа – Эмили Джонс. Голливудская улыбка, разнузданная, уличная одежда, заразительный смех, модельная внешность и лёгкий характер…

Агния поморщилась.

Весёлые истории, оптимизм, душа ребёнка. Взгляд такой открытый, и толпа знакомых, которые

радостно машут своей приятельнице рукой.

Агния кривится, фыркая. Уже в который раз.

И наконец, – открытость. Добродушие, отзывчивость. И пусть Эмили чуть-чуть труслива и надоедлива, она такая настоящая, совсем не зануда.

Настоящая. Вот что нужно Агнии!

Свитхарт никогда себя не любила. Неприметная, чёрствая, она злилась на себя, но выливала это на всех

вокруг. Улыбки пропадают, стоит старосте поднять взгляд, и голоса становятся тише, стоит лакированным

туфелькам появиться на пороге класса.

Она поняла, что ей нужно. Но как же ей стать иной? Почему так сложно перестать бояться себя, притворяться любительницей нудных правил?

Она встаёт из-за стола, полная решимости.

«Я хочу открыться тебе одному. Но для этого придётся поменять всё, к чему я так привыкла.

Перестать бояться правды и прекратить быть занудой… Я смогу?» – задаётся девушка вопросом, на

который, очевидно, отвечать не приходится. Этот вопрос звучал в голове, и никто кроме старосты на него

дать ответ не мог.

Выйдя в шумный коридор, Агния направляется в столовую, дабы взять себе чаю и подумать, как же ей

поскорее совершить задуманное перерождение. Или точнее преображение. Да, так будет правильнее.

Свитхарт проходит в столовую и замечает вновь множество учеников. Свой класс, параллельный, пару

классов, что на год-два младше. Все они как всегда голодные и уставшие от очередных уроков. И потом, нужно готовиться к контрольным, а это та ещё нервотрёпка. Кстати, сегодня будет физкультура, её-то

староста не любит поболее других предметов.

Обводя взглядом помещение, Агния не спешно проходит к буфету, и к её удивлению, из всей очереди, перед ней стоял лишь ученик из параллельного класса. Кажется, это тот самый Старри. Ну, тот самый, у

которого наманикюренные ноготки. Но Агнию нисколько не тревожили имена чужих учеников, которые учатся

не в её классе. Пусть этим занимается Стив – другой староста.

Старри что-то взял себе поесть, и сразу убежал за свой столик. Агния лишь проводила его взглядом, а

после, выбирая себе еду, ей в голову подкрался вопрос, мол, отчего люди в ходе жизни становятся такими…

Злыми? Наверное, у каждого своя весомая причина.

Забрав чай и яблоко, Агния присела за своё место ближе к выходу, почему-то ожидая встретить здесь

Стефана. Но она прекрасно знала, что Стефан не здесь, вероятно, он где-то уже с Эмили гуляет. Конечно…

Агния точно не знала, где находится новенький, и сколько поцелуев на его губах уже оставила Эмили.

От этих мыслей Свитхарт без особых усилий, надавив на яблоко, разделила его напополам, оставив на

одной и на другой ладонях по половине фрукта. Ровно, словно ножом.

Выдохнув, она прикрывает глаза и понимает, что сейчас всё-таки нужно оставить похожие раздумья в