— Мне нельзя пить, — говорю я. — Мне ещё нужно доехать до дома, — я прикусываю губу, смотря на него.

— Я сделаю чай, — он улыбается, а я киваю головой. Мне хочется зайти. Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Я следую за ним вверх по лестницам и внутрь его квартиры. Он снимает с себя пиджак и вешает его на вешалку рядом с дверью, и затем предлагает мне забрать моё пальто. Мне нравится то, как он себя ведёт. Он был добр и вежлив, не принимая таблеток. Он наконец-то чувствовал себя комфортно рядом со мной.

Дилан предлагает мне сесть на диван, пока он будет готовить чай. И я жду. Я могла видеть, как он носится по кухне со своего места. Он закатил рукава своей рубашки так, что теперь её ткань туго обтягивала его руки. Его волосы были уложены в беспорядке, но это только делало его горячим. Мне нравилось, как он двигается, как напрягаются его мышцы и то, как он покусывает нижнюю губу. Я чувствовала странное покалывание внизу моего живота, пока наблюдала за ним, а мои щёки вспыхнули, когда моё воображение начало рисовать неуместные картины. Дилан возвращается, держа в руках дымящиеся чашки, и кладёт одну напротив меня на журнальный столик.

— Надеюсь, тебе нравится чай с ромашкой, — говорит он, и я киваю. Я делаю глоток напитка, обжигающего мои губы.

— Ох, Дилан, у меня кое-что для тебя есть, — говорю я, вспомнив о коробочке в моей сумке. Он смотрит на меня с небольшим подозрением. Я достаю из сумки бархатную коробочку и передаю её ему. — С Рождеством, — говорю я с улыбкой. Дилан берёт коробочку, смотря на неё, а затем поднимая взгляд на меня.

— Джесс, не стоило… — начинает он, но я прерываю его.

— Ох, просто открой! — прошу я. Дилан смеётся и начинает развязывать чёрный бант. Он поднимает крышку коробочки и смотрит на её содержимое. Медленно и осторожно он достаёт блокнот и его рука скользит по словам, написанным на обложке. Он не показывал своих эмоций, поэтому я не знала, о чём он думает, и начала паниковать. — Если тебе не нравится, то я могу вернуть его, — быстро говорю я. — То есть, ты не обязан держать его у себя. Ничего особенного, просто… — Дилан прерывает меня, положив свою руку на мою.

— Это идеальный подарок, Джесс. Спасибо, — я улыбаюсь ему.

— Я подумала, что ты мог бы написать о том, чего не можешь озвучить вслух, о вещах, которых ты не можешь рассказать мне. Может быть, если ты обо всём напишешь, о своих глубочайших желания и о боли, то когда-нибудь ты будешь готов поделиться этим с кем-то, и, возможно, этим кем-то буду я, — Дилан улыбается и приближается ко мне, целуя в лоб.

— Я чувствую себя засранцем, — говорит он. — Я ничего для тебя не приготовил.

— Ты ничего не должен, — говорю я, но он мотает головой.

— Конечно же, должен! — он встаёт с дивана и начинает ходить по комнате, думая о чем-то. Наконец, он снова садится рядом со мной. — Хорошо, выслушай меня. Ты мне нравишься, Джесс, ты знаешь, что нравишься, и ради тебя я готов измениться или, хотя бы, попытаться. Я обещаю тебе, что с этого дня, я буду стараться стать мужчиной, которого ты заслуживаешь. Я буду посещать все сеансы Алекса, и мы будем ходить на свидание раз в неделю!— он казался взволнованным своим планом, как и я. Тот факт, что он так сильно хочет измениться ради меня, звучит согревающе. Я обхватываю его шею руками и тяну его к груди. Я чувствую его руку на своей спине, его пальцы хватающиеся за ткань моего платья. — Но сначала… — он затихает, отстраняясь от меня. Его глаза скользят по моему телу, и он прикусывает губу. — Мне нужно, чтобы ты избавилась от этого платья, — его голос был низкий и хриплый, его глаза были полны желания. Я знаю, чего он хочет, и я тоже этого хочу, очень сильно. Но я помню его слова в последний раз, когда мы были в таком же положении, и я не была уверена, что он сможет пройти через это. Именно в тот момент, когда я подумала, что он собирается сорвать с меня платье, он отстраняется от меня, и я начинаю ощущать острую боль в груди. — Прости, — говорит он. — Я не должен был этого говорить. — Он снова встаёт с дивана, и на этот раз я встаю вместе с ним. Я устала от того, что он постоянно отстраняется от меня, после того, как вскружил мне голову безумным желанием. Я хочу его. Прямо здесь. Прямо сейчас. Поэтому я встаю с дивана, расстёгивая своё платье, и позволяю материалу упасть на пол. Дилан уставился на меня и на моё полуголое тело. На мне не было ничего, кроме кружевного чёрного бюстгальтера и трусиков. Я подхожу к нему, взяв контроль в свои руки, и прижимаю его к стене.

— Мне нужно, чтобы ты занялся со мной любовью, — рычу я. — Прямо сейчас, — я скольжу рукой вниз по его груди прямо до его промежности.

— Тебе будет больно, — выдыхает он. Затем я касаюсь губами его уха.

— Мне всё равно, — шёпотом произношу я. Всё выглядело так, будто я наконец-то дала ему разрешение, а он схватил эту возможность в обе руки. Он обхватил моё тело и поднял меня с пола, располагая меня в своих сильных руках. Он понёс меня прямиком в комнату, в которой я не была раньше. В свою комнату. Здесь было мрачно. Тёмные серые стены, на кровати лежало чёрное покрывало, а шторы были закрыты. Он положил меня на кровать, нависая надо мной. Я начала расстегивать его пуговицы, опускаясь ниже. Я положила руку ему на грудь, пока он стягивал с себя рубашку. Его губы ласкали мою кожу, а его ногти впивались в мою плоть, но я не чувствовала боли, лишь горящее желание почувствовать его ближе. Он перевернул меня, так что теперь я оказалась сверху. Он блуждал рукой по моему телу и остановился у бюстгальтера. Одной рукой он расстегнул его, а другую положил мне на щеку. Я наклонилась, чтобы поцеловать его. Обстановка быстро накалялась, немного времени спустя наши голые тела уже были прикованы друг к другу, и Дилан двигался во мне. Я выгибала спину, когда волна наслаждения растекалась внутри меня. Я не могла остановить стоны, срывающиеся с моих губ. Я сжимала ткань простыни в кулаке, пытаясь контролировать пылающее наслаждение, но то, что Дилан делал со мной, было неконтролируемым. Это было грубо, страстно.

Это было восхитительно.

========== 25. Чёрный и синий ==========

С наступлением утра посыпалось очень много извинений. Взглянув на меня одним глазом, он растерялся. Повреждения не были такими уж ужасными, если честно. У меня было пару ушибов между ног, один на моей правой руке, и немного болело запястье, это всё. Ладно, это не совсем нормально, когда у тебя появляются ушибы от занятия любовью, но я осознавала, что всё не будет происходить спокойно и нежно, когда начала это. Я знаю, что у него есть привычка к насилию, но он вёл себя, как идеальный мужчина большую часть времени. Тогда и сейчас, когда ситуация накалялась, и он применял немного больше физической силы, я сообщала ему, когда становилось больно, и затем он начинал контролировать себя. Занятие любовью с Диланом было самой ошеломляющей вещью, что я чувствовала за эти годы. Это было так страстно, так энергично, что я могла чувствовать это часами позже. Я не торопилась уходить из его квартиры, но Дилан собирался сдержать своё обещание и посетить сеанс у Алекса поздним утром. Поэтому мне пришлось вернуться домой, я приняла горячий душ и сменила своё чудное бежевое платье на легинсы и комфортный свитер. Мои мысли устремились обратно к той ночи и в сегодняшнее утро. Я вспоминала, как ощущалось его тело на моём, его нежные губы на моей коже и затем тот ужас, что он причинил. Боль в его глазах была реальной. Он смотрел на меня с отвращением, не я была ему отвратна, а то, что он сделал. Он не переставал извиняться. Он продолжал говорить, что мы не должны были этого делать. Он не имел понятия, насколько волшебно это было для меня. Если это возможно, то я влюбилась в него ещё больше, чем уже была. Я решила, что будет неплохо, если я дам ему знать, что всё хорошо. Поэтому я достала свой мобильный из кармана и начала печатать.

Джесс: Привет, Дил… Я просто хочу, чтобы ты знал, что вчера я отлично провела время, и я имею в виду не только финальную часть. Ты был идеален. Мне понравилось.