Самыми гуманными функциями семьи и общества в отношении пожилого человека становятся оказание ему помощи в этот период жизни и терпимое (иногда просто сдержанное) восприятие его порой раздражающих мнений, потребностей, интересов, поступков. Сложившаяся в социуме ситуация, стили взаимодействия со старыми людьми и негативные социальные установки имеют серьезные социальные последствия, одно из которых – психологическая разобщенность поколений. Ощущение заброшенности, чувства одиночества и собственной ненужности приводят пожилых людей к восприятию себя в вынужденных социальных ролях. Отчуждение, непонимание, беспокойство становятся причинами затяжного внутриличностного конфликта у стариков. Различные модели конфликтного поведения как реакция на вынужденное исполнение ролей распространяются на все слои социума. Значительная часть современного российского общества смотрит в прошлое, ориентируясь на прежние ценности, не принимает настоящее, не уверена в своем будущем, не находя в нем достойного места для себя. Эти процессы способствуют психологической дезинтеграции общественного сознания, еще больше раскалывая население и формируя взаимные негативные оценки представителей различных возрастных групп [151, с. 118].

«Старение населения будет влиять не только на экономику, но и на политику, на гражданское общество, на уровень демократии, – считает политический обозреватель В. Костиков. – По ходу старения в стране могут усилиться консервативные, охранительные тенденции. Голосование в ходе выборов будет ориентированным на сохранение традиционных ценностей, на консервацию социальных привычек людей старшего возраста. А вот “партиям прогресса” привлекать сторонников будет сложнее. Будут стареть и власть, и управленческие кадры, что может негативно сказаться на выборе направлений и приоритетов развития. Лозунгом власти может стать известный принцип “шаг вперед, два шага назад”. И эта тенденция уже наблюдается. Значительная часть населения и сегодня живет с оглядкой на СССР и с большой неохотой отказывается даже от одиозных символов и стандартов советского бытия. Скоро потребуется бронза для отливки новых памятников Сталину» [184, с. 4].

Вспомним в связи с этим стихотворение Е. Евтушенко «Мертвая рука»:

И все же если у пенсионера сложились устойчивые отношения с другими пенсионерами, то определенная общая деятельность может серьезно увлечь их, и тогда они стараются отдавать себя новому делу без остатка, особенно если оно представляется старикам общественно значимым. Можно по-разному относиться к их политическим пристрастиям, но важно признать, что эти люди обрели для себя новый смысл жизни, тем более что в своих помыслах они ориентированы на достаточно благородные и светлые идеалы [308, с. 454][15].

Одним из важнейших результатов развития человеческой цивилизации является резкое увеличение продолжительности жизни. Действительно, если в бронзовом веке средняя продолжительность жизни человека, по-видимому, не превышала 1820 лет, а во времена Римской империи составляла 23 года, то уже в Средние века она поднялась до 35 лет, в XIX в. достигла 44 лет, а в 1970-е годы в наиболее развитых странах мира – 68–72 лет [374, с. 13]. В современных племенах женщина лет 45 рассчитывает еще на 20 лет жизни, и 5–8 % общего числа соответствующей популяции составляют люди старше 60 [416, с. 66].

Приходится с сожалением констатировать, что в странах СНГ преобладает преждевременное старение. Средняя продолжительность жизни наших мужчин – 67–70 лет, женщин – 76–77, в то время как в развитых государствах Запада она и для мужчин, и для женщин превышает цифру 80. Ресурс организма человека составляет примерно 120 лет. По прогнозам ООН, к 2050 г. число пожилых людей перевалит за 2 млрд и превысит число детей до 15 лет [161], а количество долгожителей (старше 90 лет) увеличится с нынешних 316 тыс. до 3 млн, пишет газета «Daily Mail». Эксперты призвали страны готовиться к большому бремени, которое ляжет на здравоохранение и социальное обеспечение. Прогнозируемый рост числа пожилых людей обусловлен развитием медицины и экономическим процветанием. При этом в докладе ООН содержится призыв к странам подготовиться, чтобы они могли адекватно заботиться о своих гражданах старше 60 лет в ближайшие годы. Это особенно важно для развивающихся стран, в которых к 2050 г. будут проживать 80 % всех пожилых людей в мире [161]. Отмечая растущую продолжительность жизни, политики любят похвастаться ею как свидетельством своей заботы о «вверенном населении». Между тем на Всемирном экономическом форуме в Давосе в 2017 г. прозвучало предупреждение о том, что люди, хотя и живут все дольше, в экономическом плане вряд ли могут себе это позволить, поскольку долги государств по пенсионным обязательствам перед грядущими поколениями давно уже стали неоплатными в прямом смысле этого слова. Всего лишь шесть стран с наиболее масштабными пенсионными системами, по прогнозам, накопят к 2050 г. суммарный долг в размере 224 трлн долл. (в 2015 г. он составлял 70 трлн). Если к этому прибавить еще две страны с наиболее многочисленным населением – Китай и Индию, то эта сумма возрастет до 400 трлн, а это не только в десять раз превышает все официальные государственные долги вместе взятые, но и больше прогнозируемого на 2050 г. общемирового ВВП. Ситуация усугубляется тем, что если нынче в среднем на одного пенсионера приходится трое работающих, то к 2050 г., по прогнозам, это соотношение станет 1:1,5 [190, с. 10].

Оценивая влияние научных достижений последнего времени на продолжительность жизни, Жан Бодрийяр констатирует: «Здесь победы науки над смертью опять-таки входят в противоречие с рациональностью системы: “третий возраст” тяжким мертвым грузом отягощает общественный баланс. На него уходит значительная часть общественного баланса (денег и моральных ценностей), но так и не может придать ему смысл. Тем самым треть членов общества оказывается в состоянии экономического паразитизма и сегрегации. Земли, отвоеванные у смерти, остаются социальной пустыней. Старость, недавно колонизированная современным обществом, отягощает его таким же грузом, как и раньше население колониальных стран. Выражение “третий возраст” точно передает суть дела – своего рода “третий мир”. Теперь это просто определенный жизненный слой – маргинальный, а в пределе и вообще асоциальный; гетто, отсрочка, пограничная полоса перед смертью. По сути, старость просто ликвидируется. Чем дольше живут люди, чем больше они “выигрывают” у смерти, тем больше утрачивают свою символическую признанность. Обреченный на смерть, которая все больше отодвигается, этот возраст теряет свой статус и прерогативы. В других общественных формациях старость существует по-настоящему, как символический стержень группы. Статус старца, а в высшем своем выражении – родоначальника является самым почетным. “Годы” образуют реальное богатство, которое обменивается на авторитет и власть, тогда как сегодня “выигранные” годы – это годы чисто расчетные, их можно копить, но не обменивать. Таким образом, увеличение средней продолжительности жизни привело лишь к дискриминации старости, которая логически вытекает из дискриминации самой смерти» [48, с. 290–291].