– А что не так, собственно? Или помощь ближнему считается теперь чем-то позорным?

Ульяна пыталась собраться с мыслями. Муж был явно не в себе. Хотя и говорил вроде бы разумные и правильные слова.

– Не та ситуация, Аркаша, – сказала Ульяна. – Помощь… Дал бы ему денег, что ли.

Аркадий выпустил из рук Федю.

– Набздел, мерзавец. Денег, говоришь? Это лицемерие, а не помощь. Как ты считаешь, когда человек тонет, можно ли ему помочь, кинув в воду деньги? А может, правильнее вытащить его на берег? Привести в чувство. Обогреть.

– Всем не поможешь, – сказала Ульяна.

– Не поможешь, – согласился Аркадий. – Но если каждый отдельно взятый человек протянет руку хотя бы одному утопающему, глядишь, наступят счастье, мир и любовь.

– Знаешь ведь, что такое невозможно.

– Но попытаться-то стоит, правда?

Аркадий, улыбаясь, вышел из комнаты. Ульяна ущипнула себя за кожу на тыльной стороне ладони. Ничего не изменилось. Из коридора слышались голоса. Вернее, голос был один – Аркадия. В ответ раздавалось какое-то сипатое бормотание, ни слова не разобрать.

Нужно было немедленно прекратить это, закатив, например, хороший скандал. Но Ульяна никогда так не делала. Ни разу за двенадцать лет Аркадий не дал повода швырнуть в него тарелкой или вырвать клок оставшихся на голове волос. К тому же сейчас у неё кончились силы.

«Послушай, Аркадий, – подумала Ульяна. – Давай поговорим как взрослые, цивилизованные, интеллигентные люди».

«Давай», – ответил в голове голос Аркадия.

«Я прекрасно тебя понимаю и даже разделяю твои чувства, твоё стремление. Но бомжу не место в доме».

«Ну ты и сука! Эгоистичная, самовлюбленная, трусливая сука. Вот ты кто!»

Нет, Аркадий так не скажет, конечно. Даже не подумает.

«Он человек, в первую очередь. И вообще-то, он больше не бомж. Теперь у него есть дом».

«Аркаша, так нельзя».

«Почему же?»

«Не знаю. Нельзя».

«Других аргументов у тебя нет. Я правильно понимаю?»

Ульяна обхватила голову руками. Какое-то безумие. Аркадий даже мысленно её переспорил без особого труда. Она обвела взглядом комнату. Кот сидел на подлокотнике кресла и смотрел с лёгким презрением.

По потолку короткими рывками передвигалась муха. Из-за стены слышался счастливый женский смех.

Ульяна не помнила, когда последний раз смеялась.

Она могла так просидеть до скончания времён, пытаясь осмыслить происходящее. Но Аркадий позвал её на кухню.

– Ульяна, пойди сюда, пожалуйста!

Немного помедлив, она вышла. Муж сидел за столом, положив руки на клетчатую клеёнку. Бомж пристроился на корточках у батареи. Он прижимался к ней спиной и улыбался. От тепла вонь, кажется, стала ещё сильнее. Ульяне захотелось убежать назад в комнату.

– Разогрей-ка нам ужин, милая, – сказал Аркадий, потирая руки.

– Нам? Вам?

– Да, да, мне и Ефиму. Ты ведь уже ела?

– Аркадий, давай договорим.

– Обязательно. После ужина. Я с работы всё-таки пришёл. И устал как лошадь.

Ульяна шагнула к плите. Ефим привстал и громко сказал:

– Орден дашь мне, батя?

Она чуть не вскрикнула.

– Ты слышал?

– М? – вытянул подбородок Аркадий.

– Что он сейчас сказал.

– Нет. Я задумался. А что он сказал?

– Это какой-то бред. Даже повторить не могу.

– Ну ничего страшного, значит. Правда?

Ефим снова опустился на корточки, расслабился и закрыл глаза. Веки у него были синеватые от грязи и пьянства.

Ульяна включила газовую конфорку на плите.

– Живой огонь, – сказал Ефим и засмеялся. Его смех напоминал кашель туберкулёзника.

– Живой огонь, – повторил Аркадий. – Никаких микроволновок. Я даже пароваркам не доверяю. Хотя, говорят, полезно.

– Уж лучше, чем в носок спускать на теплотрассе, – хмыкнул Ефим.

– Он чокнутый! – сказала Ульяна. – Слышишь, что он мелет?

Аркадий смутился.

– Ука, у человека стресс. Ему надо немного прийти в себя.

– А мы им бошки кипятком поливали! – крикнул вдруг Ефим и согнул руку в локте. – Н-на, падаль!

– Я в комнату пошла, – сказала Ульяна.

– Стой. А ужин?

– Сам справишься.

– Нет, погоди-ка. – Аркадий встал. – Почему это я должен справляться? Повторяю, я пришёл с работы, устал как собака…

– Хорошо, хорошо, – перебила Ульяна. – Сядь.

Ей стало немного стыдно. Ведь Аркадий да работал весь день, ел там бутерброды всухомятку, пил кофе литрами. А она была дома и ничем себя не утруждала. Если не считать готовки ужина. Но стряпня заняла у неё не больше часа. Муж, конечно, сотворил дичь, но это не повод оставлять его голодным.

В полной тишине они дождались, пока ужин разогреется. Ульяна достала одну и, чуть помедлив, вторую тарелку.

– Клади поровну, – сказал Аркадий.

Она положила на тарелки одинаковые порции. Ефим моментально стащил свою тарелку со стола и пристроил на коленях.

– Хлеб бери, пожалуйста, – сказал Аркадий.

Тот схватил сразу три куска.

Ульяна ощутила лёгкую жалость, глядя, как этот грязный, безумный человек набивает рот едой.

– Я пойду в комнату, – сказала она.

– Хорошо, – ответил Аркадий. – Уля, милая.

– Что?

– Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, – ответила Ульяна устало.

– Ефим тоже тебя любит.

– Что? В каком смысле? Как это?

– Любит, – повторил Аркадий и переключился на свой ужин.

Ульяна набрала номер. Света ответила после второго гудка. Будто ждала.

– Прости, что отвлекаю.

– Ну о чём ты?!

– Я даже не знаю, как это сказать.

– Крепись, дорогая.

– В общем…

Она вздохнула. Федя запрыгнул на диван и стал устраиваться у неё на коленях. Ульяна рассеянно почесала ему между ушами. Коту не понравилось. Он спрыгнул, больно оттолкнувшись задними лапами.

– Да пиздюк ты! – крикнула Ульяна.

– Кто? – спросила Света. – Ты о ком?

– Кот придурочный.

– Ах, кот?! Хорошо. А Аркадий что? Жив? Или ты ещё не знаешь?

– Жив. Он бомжа привёл.

Света молчала.

– Бомжа, – повторила Ульяна.

Ответа не было.

– Алё, Свет, ты слышишь?

– Слышу.

– А чего молчишь? Я не знаю, что делать. Скажи.

В комнату, жуя, зашёл Аркадий.

– Ты маме звонишь? – спросил он.

Ульяна нажала отбой.

– Нет.

– Ладно. Мы сейчас будем пить чай. А ты постели, пожалуйста, Ефиму в соседней комнате.

– В комнате Виталика? – спросила Ульяна. У неё затрясся подбородок. – Аркадий.

– Что?

– Он ляжет в комнате Виталика?

– А где же ему спать? С нами, что ли? Или на пол его укладывать прикажешь?

– Пусть уходит, – сказала Ульяна.

– Нет. Он останется. Мы ему поможем.

– Хватит!

Ульяна собиралась закричать, но у неё вырвался лишь комариный писк. Аркадий дожевал и проглотил. – Мы его спасём.

– Если он ляжет на кровать Виталика, я выброшусь в окно.

– Что ещё за новости?!

– Ты слышал.

Из кухни раздался то ли кашель, то ли смех.

– Позвони завтра Игорю Ивановичу, – сказал Аркадий.

– Да к чёртовой матери твоего Игоря Ивановича!

– Во-первых, он не мой, а твой. Согласна?

Ульяне захотелось стукнуть мужа по носу своим маленьким острым кулачком. Она даже представила, как он пятится, тараща глаза и фыркая кровавыми пузырями.

– А во-вторых что? – спросила Ульяна.

– Во-вторых, мне не нравится, что ты говоришь такие вещи.

– Знаешь, что мне не нравится?

– Ну-ка?!

– Этот вонючий, грязный, чокнутый дегенерат, которого ты притащил к нам в дом.

Аркадий на пару секунд прикрыл глаза. Казалось, он тоже вообразил, как отвешивает Ульяне крепкого леща. Ей стало не по себе.

– Остановимся, – сказал Аркадий.

– Нет, продолжим!

– Я устал.

– Выгони его.

– Он останется.

– Тогда я уйду, – сказала Ульяна. Хотя идти ей было некуда.

– И ты останешься. Мы все остаёмся, – сказал Аркадий. – Я достану ему раскладушку.