Литмир - Электронная Библиотека

Как известно, все электростанции стараются строить на берегу каких-то водоемов. Ленинградская 8-я ГРЭС не была исключением из этого правила и была воздвигнута на берегу реки Невы. Соответственно, и поселок, где жили работники, обслуживающие ГРЭС, был построен на берегу полноводной, глубоководной, своенравной, во многом не похожей на другие водоемы реке – красавице Неве. Великой эту реку назвать нельзя потому, что вся ее длина составляет 74 км. В отличие от других рек, которые начинают свой бег с болотцев и маленьких ручейков, Нева с самого своего истока вытекает из самого крупного озера Европы – Ладожского, глубины которого в некоторых местах доходят до 225 м, широкой и глубоководной рекой устремляется к Финскому заливу, преодолевая это расстояние где-то за 14–15 часов. В районе Ленинграда Нева разделяется на несколько рукавов, образуя дельту.

В ОТЛИЧИЕ ОТ МНОГИХ ДРУГИХ РЕК, В НЕВЕ НАБЛЮДАЕТСЯ ДВА ЛЕДОХОДА: ПЕРВЫЙ – НЕВСКИЙ И ВТОРОЙ – ЛАДОЖСКИЙ. Первый, Невский ледоход проходит почти незаметно: после небольших подвижек целые ледяные поля сначала раскалываются на отдельные островки, которые, как бы нехотя, отправляются в недалекое плавание, по пути ускоряя свое движение, островки раскалываются на отдельные льдинки самой причудливой формы и спокойно, без лишнего шума, уплывают с насиженных за зиму мест в сторону моря.

Ладожский, в отличие от Невского, спустя 10–15 дней, словно убедившись, что путь к морю свободен, врывается в Неву с шумом и скрежетом огромными льдинами, иногда целыми полями с какими-то шалашами и другими непонятными постройками. Во время такого ледохода частенько на берегу Невы можно было видеть толпы людей, с любопытством наблюдавших за огромными льдинами, которые то налезали друг на друга, образуя огромные айсберги, то наползали на берег с каким-то скрежетом и шипением. Особо отчаянные подростки пытались вскочить на ближайшие к берегу льдины и прокатиться на них, за что получали от взрослых нагоняи и подзатыльники.

По каким-то труднообъяснимым причинам в это время почти всегда происходило похолодание. После прохождения льда наступали теплые дни.

Сколько людей проживало в то время в поселке, я не знаю, но, судя по количеству домов и улиц, можно предположить, что где-то около 10–15 тысяч. Главными жилыми постройками являлись пять трехэтажных и один четырехэтажный дом, которые ровными рядами, словно шеренги солдат, выстроились в нескольких сотнях метров от берега Невы. Первый недалеко от берега, а остальные пять, глядя друг другу в затылок, устремившись в глубь территории поселка. Кроме шести каменных, были еще двух- и одноэтажные деревянные дома. Вокруг поселка Невдубстрой располагались небольшие рабочие поселки, которые именовались по номерам: рабочий поселок № 1, рабочий поселок № 2, рабочий поселок № 3 и т. д. Жители этих рабочих поселков в основном добывали торф для электростанции, а также выращивали продукты сельского хозяйства. Если жители основного поселка занимались выработкой электроэнергии при помощи турбин, которые неустанно крутились круглыми сутками, снабжая Ленинград в то время очень дефицитной продукцией – электричеством, жители рабочих поселков способствовали этому, снабжая ГРЭС топливом, а население продуктами. Благодаря близости такого мощного промышленного центра основное снабжение осуществлялось из Ленинграда, как по реке, так и по железной дороге. В поселке фактически было два вокзала, которые соединяли его с городом: один непосредственно в поселке, поблизости от электростанции, второй – на правом берегу Невы, куда можно было попасть при помощи небольшого пароходика, который регулярно курсировал от одного берега к другому. Если нужно было попасть на Московский вокзал г. Ленинграда, то отъезжали с вокзала, который был расположен в самом поселке. Если на Финляндский, то садились на поезд с вокзала за рекой.

Кроме электростанции, где трудилась основная масса населения, в поселке были большой автомобильный гараж, хлебозавод, целая сеть торговых учреждений и учреждений общепита, школа, больница, летний и зимний кинотеатры, стадион с гаревой дорожкой, что в то время для подобных поселков было роскошью. В лесопарковой полосе была оборудована зона отдыха с лодочной станцией, с различными развлекательными аттракционами для людей самых разных возрастов. Мне особенно запомнился аттракцион «Гигантские шаги», где со столба свешивались толстые канаты с петлями для сидения на концах. Засунув одну ногу в петлю, можно было разбегаться и крутиться вокруг столба нескольким человекам одновременно. Этим аттракционом могли пользоваться даже мы, в то время бывшие еще детьми. Особенной популярностью пользовалась парашютная вышка, около которой всегда была толпа любопытных зрителей и болельщиков, болевших за смельчаков, решившихся спрыгнуть с парашютом с этой огромной высоты. Приземлившихся с парашютом зрители встречали аплодисментами и одобрительными возгласами, а неудачников, спускавшихся с вышки по лестницам обратно на землю, улюлюканьем, свистками, насмешками и не очень лицеприятными эпитетами. Рассказывали, что даже я, еще не умевший говорить как следует из-за малого количества лет, кричал вслед неудачникам: «Дяденька стьюсил, стьюсил!»

По выходным и праздничным дням в «Ракушке» – так называли летнюю эстраду, которая действительно была очень похожа на морскую раковину, – играл духовой оркестр, выступали самодеятельные и профессиональные артисты из г. Ленинграда. Недалеко от летней эстрады располагалась танцевальная площадка, где по вечерам в хорошую погоду звучала как оркестровая, так и инструментальная танцевальная музыка, исполняемая местными гармонистами и баянистами.

Впервые в жизни я услышал настоящую живую музыку именно в этом лесопарке. Интерес к музыке у меня появился, можно сказать, с пеленок. Рассказывают, что, когда я был еще грудным ребенком, стоило только заиграть по радио какой-то музыке, прекращались с моей стороны все капризы, и я мог лежать молча целыми часами, навострив уши, сверкая черными глазищами из стороны в сторону, словно ища источник звучания. Судя по такому поведению, можно предположить, что в это время я забывал о голоде, каких-то болях и мокрых пеленках. Будучи уже на несколько месяцев взрослей, когда я начал делать первые неуверенные шаги и меня стали брать на прогулки в лесопарк, заслышав звучание духового оркестра, я вырывался из рук и, не умея еще говорить, всеми доступными мне способами показывал, что мне нужно быть там, где звучит музыка. Говорят, что однажды родители каким-то образом не уследили за мной, и я, заслышав музыку, пустился ползком в сторону игравшего духового оркестра, перемазавшись в грязи и масляной краске. После такого марш-броска белоснежный праздничный костюм восстановлению не подлежал и исчез куда-то навсегда из моей жизни. Не зря говорят, что искусство требует жертв. В моей жизни это была первая жертва ради него.

Со временем, как говорят знающие люди, у меня определили врожденный абсолютный слух, который дается свыше далеко не каждому ребенку. Чаще всего слух бывает приобретенный. Если при врожденном абсолютном слухе начать заниматься музыкой, то можно добиться больших успехов в музыкальном искусстве. Друзья и знакомые советовали моим родителям направить меня учиться музыке в Ленинградский институт культуры им. Н. К. Крупской, где имелся класс для одаренных детей. Туда принимали с семилетнего возраста. В августе 1941 года мне как раз исполнялось семь лет, и мне было объявлено, что летом мы поедем туда поступать. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, которая поломала судьбы миллионам людей. И вместо института культуры пришлось кончать университеты выживания. Говоря словами Марины Цветаевой, «из рая детского житья» пришлось сразу же окунуться в ад взрослой, суровой, беспощадной жизни. И о поступлении в институт пришлось забыть навсегда.

2
{"b":"705177","o":1}