Мы подошли к прилавку, за которым с чарующей улыбкой стоял сам Сантолини, высокий, красивый брюнет, совершенно не укладывавшийся в мои представления об аптекарях. Несмотря на появление в его магазине четырех наемников с мечами на поясе, мужчина и не думал снимать приклеенную к лицу широкую, дружелюбную улыбку. Кроме нас, никаких других клиентов не было.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, чем могу быть вам полезен? Вероятно, вас терзают незаживающие раны, заставляя терпеть сильную боль? Перелом кости плохо зарастает? А может… – он понизил голос, – беспокоят некие проблемы интимного свойства? Иссякла живительная влага?

Сантолини, как и многие жители Каэлларха, выучил эрейский язык относительно недавно и только потому, что он был официальным. Потому он изъяснялся коряво, с сильным акцентом, его едва можно было понять, а кроме того, он имел привычку использовать родные идиомы в буквальном переводе.

– Мы скорее ищем что-нибудь для… общего укрепления, – ответил я, делая упор на последние слова.

Сантолини сочувственно покачал головой и сделал вид, будто прекрасно понимает, о чем я говорю. Я же не до конца отдавал себе отчет в том, что делаю, так как, если честно, план заранее не продумал. Я собирался только уговорить аптекаря продать мне незаконной святой воды, а в случае неудачи хорошенько вздрючить его и заставить признаться, где он прячет запас контрабанды.

– Для вас у меня есть одна вещь, – сказал между тем Сантолини. – Редких трав смешано немало и специально подобран алхимический состав. Самое лучшее в алхимии и натуральных методах лечения. Иммунитет к любой болезни. Не затронет слабость, подобно длинным лозам ив!

– Я не совсем это имел в виду…

– Конечно, конечно. У нас найдете вы и то, что по-научному зовется чудесами альтернативной медицины!

– Разумеется, – заметил Считала. – Нет лучшего лекарства, чем плацебо.

– Отлично, у меня есть что-то именно для вас…

– Это был сарказм, – вздохнул интендант.

– Ах да, разумеется. В таком случае, может…

– Нам нужна святая вода, – выпалил в лоб Гиена.

– Но простите! Святая вода – запретная субстанция!

– Мы наверняка можем…

– Застенками продажа карается! Темницей! И даже если я дождусь освобождения, мой магазин придет в упадок без меня! Я стану беден, словно мышелов!

– Как церковная мышь, – поправил я автоматически.

– Почему церковная? – удивился Сантолини.

– Поговорка. Беден, как церковная мышь.

– А церковные мыши беднее других мышей?

Я на мгновенье задумался:

– Возможно, эта поговорка восходит к старым временам, когда имущество религиозных учреждений было меньше и они ассоциировались с бедностью. Или это закамуфлированная насмешка над жадностью священников?

– Народная речь – это бездонное озеро, – рассудительно заметил аптекарь.

– Перестань нам лапшу на уши вешать. Неси святовку, – не выдержал Гиена. – Мы знаем, что ты ею торгуешь.

– Вы меня обижаете! Я, как выражаетесь вы, эрейцы, купец, погрязший в честности. Только легальные товары на складе.

– Мы кое-что другое слышали.

– Язвительные языки конкуренции!

– Послушай, Сантолини, – спокойно сказал я. – Ты занимаешься этим делом довольно долго. Ты должен знать, что мы не поверим тебе на слово. Если понадобится, мы надерем тебе задницу и перевернем этот магазин вверх дном, заглянем в каждую коробку и отдерем все половицы. Даже если мы ничего не найдем, то наделаем здесь такого шума, что все клиенты будут обходить тебя стороной.

– Несправедливые обвинения…

– И не думай, что кто-то извинится или официально оправдает тебя. Дай нам то, что нужно, и мы оставим тебя в покое. И даже заплатим за товар.

– Я смотрю на вас и вижу змей на руках, королевская служба. Смотрю и думаю: зачем же королевским воинам вода, что по приказу короля должна иссохнуть? Эрейцы отступают от эрейского закона?

– Мы не эрейцы, мы просто берем у них деньги. Каждый месяц у нас устраиваются бои без правил между отдельными частями. Мы поставили кучу бабла на нашего борца. Он не может проиграть, понимаешь?

– Важность чистого соперничества велика.

– Да насрать на важность соперничества, – прорычал Парша. – Важна победа.

– Если важность победы столь велика, то и цена должна быть высока, не так ли? Великий риск для магазина – продажа службе короля. Должна быть компенсация. Тройная.

– Стандартная ставка, мы не будем платить ничего лишнего. Компенсацией можешь считать то, что мы не пришли сюда с факелами.

– Я ищу воду, но не нахожу. Если тройная ставка, то и поиск тройной. Возможно, нахождение будет лучше.

– Двойная.

– Двойной поиск также может быть достаточным. Извините меня, господа, я на минутку.

– Иди за ним, – скомандовал я Парше.

Сантолини попытался что-то возразить, но передумал и проследовал в заднюю часть магазина, отодвинув занавеску, отделявшую подсобку от торгового зала. Вскоре он вернулся, неся в руках открытый сундучок с дюжиной пузырьков, наполненных прозрачной жидкостью.

– Чистейшая святая вода в Д’уирсэтхе – заявил он с гордостью, поставив сундучок перед нами на прилавке. – Высочайшее качество.

– Нам приятно это слышать, – сказал Считала. – Тем не менее, мы позволим себе провести небольшой тест.

Он вынул из кармана маленький флакон, которым снабдил нас Йорлан. Его содержимое вступало в реакцию со святой водой и окрашивало ее в красный цвет. Считала добавил средство в один из пузырьков в сундучке Сантолини. Жидкость начала менять цвет, но достигла только бледно-розового цвета.

– Разведенная дрянь, – заключил Считала. – Максимум двадцать процентов.

– Трибунал карает одинаково что за двадцать процентов, что за чистую святую воду, – ответил я.

Гиена и Парша обездвижили Сантолини железной хваткой, прежде чем тот понял, что происходит.

– А теперь поговорим о том, что нас действительно интересует, – предложил я.

Аптекарь даже не пытался вырываться. Он понял, что шанс освободиться из объятий Гиены и Парши у него нулевой. Лишь двигал глазными яблоками, следуя взглядом за мной, а я тем временем спокойным, неспешным шагом приблизился к двери, перевернул табличку стороной «Закрыто» и задвинул засов. Затем зашел за прилавок и удобно уселся на стуле Сантолини. Считала же отправился к полкам и начал копаться в аптечных препаратах.

– Только реализация? – спросил я аптекаря. – Или производство тоже?

– Я… Я н-н-ничего не з-з-з-знаю, – лепетал он. – Я п-п-просто продаю… я не знаю, откуда вода в составе… я н-н-не делаю препараты, другой человек, а не я… Я только п-п-продаю то, что у меня есть…

– Ты владелец аптеки и единственный работник. Нет абсолютно никого, на кого бы ты мог перекинуть ответственность. Единственный вопрос, производишь ли ты продукт самостоятельно или только продаешь то, что получаешь от поставщика. Так что?

– Я… производя… – нерешительно ответил Сантолини. – Я не знал, что вода противоправна, правда. Фонтан идей дал мне рецепт случайно, эксп-п-перимент.

«Боится своего поставщика больше, чем нас, – подумал я. – Интересно».

– Где? – спросил я только.

– Ч-ч-что где?

– Где ты производишь?

Этот вопрос застал его врасплох. Я тяжело вздохнул.

– Сантолини, кончай эту игру, – терпеливо сказал я, как будто объяснял не очень умному ребенку сложную математическую задачу. – Ведь мы прекрасно знаем, что ты слишком глуп, чтобы изготовить святую воду. Ты плохой фармацевт, а тем более алхимик. Мы можем продолжать в это играть, конечно. Ты можешь указать нам какое-нибудь вымышленное место, где, как ты думаешь, у тебя есть лаборатория, мы проверим это и узнаем, что ты лжешь. И мы вернемся к исходной точке, разве что наше терпение заметно поубавится. Поэтому не трать свои усилия и просто признай, что кто-то другой приготовил этот препарат.

– Другой производил. Я только продавал.

– Хорошо. Первый этап позади. Ты должен выслушать меня очень внимательно, Сантолини. Твоя жизнь только что закончилась. Есть несколько различных вариантов, как могут дальше развиваться события, но как раньше уже не будет никогда. Тебе остается только выбрать меньшее зло. Теперь ты в наших руках, и мы можем тебя убить разными способами. Можем отдать тебя под суд, и ты лишишься всего, что у тебя было, и попадешь в тюрьму на несколько лет. Даже если ты выживешь и выйдешь на свободу, то сдохнешь с голоду на улице через несколько месяцев. Мы также можем подобрать тебе какую-нибудь просторную камеру в подземелье монастыря на Речной и пытать тебя там до победного конца. Ты наверняка слышал рассказы о Седьмом полку и о людях, которых мы взяли на допрос. Ты не мог не заметить, что герои этих рассказов, попадая в монастырь, из него уже не выходят. Наконец, мы можем просто уйти, оставить тебя в покое и пустить слух, что ты на нас работаешь. Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем к тебе наведается этот поставщик, которого ты пытаешься защищать? У тебя есть только один путь, не ведущий в финале к мучительной смерти. И первый шаг на этом пути – добровольной рассказ о том, кто производит святую воду, которой ты торгуешь.