Всё случилось через два дня. Ближе к вечеру, когда начало смеркаться, я убежал на рынок за очередной порцией острого перца, и кукурузных лепёшек. Гастон остался в одиночестве. Клиентов было не много, и я даже не думал в тот момент, что что-то может произойти. До рынка было всего пара кварталов, это расстояние я научился преодолевать достаточно быстро, так же как и выбирать продукты. Отсутствовал я не более двадцати минут, но когда вышел из-за угла на небольшую площадь, где стоял наш фургон…. Моё сердце неистово заколотилось, и защемило в груди одновременно. Бросив пакеты я бросился к гигантскому кострищу, которое пылало на месте нашей зарождающейся мечты. О материальных ценностях я думал в последнюю очередь. Вокруг собралась большая толпа, но по большому счёту, никто не предпринимал никаких действий. Я принялся звать своего друга, в ужасе понимая, что в тот момент могу лишиться самого близкого человека, вставшего в один ряд с родителями. Я метался из стороны в сторону, Гастона нигде не было. У меня буквально подкашивались ноги, дыхание перехватило. Я не знал, что делать, и уже собрался броситься в самое пекло, как из-за спины послышался знакомый голос. Я обернулся, и с облегчением выдохнул. Со стороны сквера прихрамывая шёл мой друг. Я бросился к нему. Лицо его было развито, рубаха порвана, но он был жив, и это было главным.

Первая пожарная машина приехала когда уже тушить было нечего. Фургон выгорел до основания. Оборудование, сбережения, наши труды и надежды. Ничего не уцелело. У нас не осталось даже одежды, чтобы переодеться. Руки опускались сами собой.

Как позже рассказал Гастон, стоило мне уйти, как в фургон ворвались трое неизвестных, крепких мужчин, и начали его бить. Потом разлили что-то из пластиковой бутылки, и подожгли. Бросив напоследок «привет от Марты» они принялись убегать. Гастон попытался их догнать, но за это получил лишь ещё одну порцию тумаков.

Страшнее всего было то, что мы даже не застраховали имущество. Мы не видели в этом нужды, ведь мы продавали ресторан на колёсах. Это было грубой ошибкой, стоившей нам несколько лет трудного пути, пройденного от дома. Даже у моего друга, сиявшего в любой ситуации оптимизмом, как будто не осталось положительных чувств в душе. Пока специалисты изучали место происшествия, искали улики, или следы преступников, мы просто сидели на холодном бетонном бордюре, и смотрели на пепелище рухнувших планов. Естественно, мы сообщили о Марте, и «привете» от неё, но судя по тому, как полиция отнеслась к нам, никто особенно не собирался активно искать негодяев. Только один из пожарных, когда все начали разъезжаться подошёл к нам, и предложил остановиться на время у него в доме. Мы с Гастоном вежливо отказались, не желая обременять и без того устающего на работе человека. Тогда он грустно пожелал нам удачи, сунул мне в руку бумажку, и попрощался. Так у на оказалась сумма денег, которой хватило бы примерно на неделю в дешёвом мотеле, и ограниченное количество еды. Щедрый подарок для нечастных парней, потерявших всё в один миг, и за него мы отплатили в будущем с лихвой.

Именно с того момента начинались самые увлекательные, насыщенные, и неоднозначные приключения в нашей жизни. Тот вечер изменил наши судьбы на корню, и принёс в подарок десять лет насыщенной, красочной, и богатой жизни. Лучше бы этого вечера не было.

– Что будем делать, Гастон?

– Не знаю.

– И я не знаю…. На деньги, которые мы успели накопить, мы могли бы построить роскошный дом в родном городе. Родители бы жили не старой лачуге.

– Обязательно топтаться на открытой ране, Седрик? Только хуже делаешь! – Гастон вскочил на ноги, и с осуждением посмотрел на меня.

– Извини. Просто моя голова пухнет от множества мыслей, и мне необходимо хотя бы частично их выпускать на волю.

– У меня точно так же, но я стараюсь не напрягать, и так сложную ситуацию, ещё сильней. Чего и от тебя прошу.

– Я тебя понял.

Мы синхронно грустно вздохнули, и вновь сидели рядом, глядя на осколки нашего будущего.

– Хорошо хоть документы были в сумке, с которой я ходил на рынок!

– Вот, так уже лучше. Начинаешь видеть что-то хорошее.

– Так и правда легче. Не все наши старания потрачены в пустую. Мы всё ещё можем найти работу, и начать всё заново.

– Начать всё с нуля? От таких мыслей меня в дрожь бросает. Но другого пути, наверное, нет.

– Наверное. Стало холодать. Я знаю поблизости очень дешёвую гостиницу. Нам нужно набраться сил. А завтра попробуем отыскать, что-то уцелевшее. Всё равно полицейские сказали не подходить до утра к фургону.

– Идём. – Гастон не мог больше смотреть на пепелище, и не раздумывая согласился с моим предложением.

Со щемящим чувством в груди, мы ещё раз взглянули на наши потраченные впустую труды, и грустно побрели в гостиницу. Нам повезло, если так можно выразиться. Владелец оказался нашим постоянным клиентом, и знал, какое несчастье нас постигло. Он сделал нам максимально возможную скидку, и даже предложил выбрать по паре вещей из его гардероба. Вещи были довольно старые, и явно велики нам, но за неимением лучшего мы согласились. Двое поношенных джинсов, пара кофт, и старый рюкзак. Скромно, но щедро от человека, ничем нам не обязанного.

Мы поужинали горячим супом из чечевицы, смыли с себя запах гари, и попытались немного поспать. Я погрузился в тяжёлый сон, наполненный переживаниями, и страхами. Гастон, судя по всему, не спал вовсе. Когда я проснулся, его койка была всё так же застелена покрывалом.

– Гастон! Гастон, ты тут? – моего друга не было в номере.

Я встал с кровати, осмотрелся. На всякий случай, с замиранием сердца проверил ванну. Страшные сны не прошли даром, и мне почему-то привиделось, что он собрался наложить на себя руки. Я быстро оделся, и выбежал на улицу. Небо было уже светлое, но солнце ещё не появилось. Обойдя кругом здание мотеля, следов Гастона я не обнаружил.

– Не хотелось бы остаться одному в такой ситуации. Не поступай так со мной, Гастон. – Тихо пробурчал я себе под нос, и побрёл в сторону номера.

Как будто кто-то услышал мою просьбу, ведь на встречу мен из переулка выбежал на удивление весёлый Гастон.

– Ты куда пропал? Я уж подумал, бросил меня тут одного! – хотел было возмутиться я, но он пропустил замечание мимо ушей.

– Седрик! Я всё придумал, я нашёл! Наши проблемы решаться. Есть решение! – сумбурно начал запыхавшийся Гастон свой рассказ.

– Кого нашёл? Где? Что ты несёшь?

– У-ф-ф-ф! Погоди, дух переведу, и всё расскажу.

– С нетерпение жду!

Пара минут ушла на то, чтобы мой товарищ отдышался, и смог построить ясно сформулированную фразу.

– Мне не спалось, и я решил немного пройтись по ночному городу. Понятно, не лучшая идея в таком районе, но мне было всё равно. Так вот, шёл я себе, шёл. Никого не трогал. Как вдруг налетел порыв ветра, и сорвавшаяся со стены афиша, прилетела мне, прям в лицо. Нет, ну ты понимаешь? Ветер бросил мне в лицо объявление! Не судьба ли?

– Даже не знаю. Что за объявление? Предлагают работу? Я буду только рад.

– Лучше! Гляди! – Гастон ткнул мне в лицо большим небольшим, но красочным объявлением.

– Не суй в глаза, я же ничего не вижу! Что там? Хм, так. Понятно. Ты пошутить решил?

– Ну почему же пошутить? Мне кажется это реальный шанс! – даже немного обиделся Гастон.

– То есть, ты считаешь, что нас возьмут сниматься в кино? Смеёшься? Там кроме нас тысячи кандидатов. К тому же у большинства есть соответствующее образование, или опыт. Мне кажется, что нам стоит заняться поиском реальной работы, и не забивать голову всякой ерундой.

– Какой же ты зануда! Почему не попробовать?

– Потому, что у нас денег осталось шиш да ни шиша. Вот почему. И пока мы будем заниматься глупостями, они вообще кончатся, и нам придётся побираться на свалке.

– Фу, Седрик, какой же ты неприятный сейчас. Не видишь реального шанса! Я, между прочим, отличный лицедей!

– Вот и корчи рожи сколько влезет. Я буду искать работу, за которую сразу получу деньги. И подожду, когда ты прибежишь оголодавший, и замёрзший.