– Ой, ма, ты меня напугала, – воскликнул он, приложив руку к груди, – ты чего в темноте стоишь?

Лёшка снял чёрную шапку, запустил пальцы в волосы, пытаясь придать волнистым кудрям приличный вид.

– Тебя жду, – ответила она и спросила: – Лёша, тебе сколько лет?

– С утра было пятнадцать, – пошутил он.

– Прекрати ёрничать, – строго оборвала мать, – ты не имеешь права находиться на улице после одиннадцати. Я устала тебе говорить об этом. Как ты не можешь понять: если с тобой что-нибудь случится, у меня будут неприятности. Ты этого хочешь?

– Нет, конечно, – дёрнул он плечом, – просто в автосервисе задержался, запчасти привезли, нужно было помочь разгрузить.

Алексей снял куртку, повесил её на вешалку и стянул через голову толстовку. Мать удивилась его грязным кроссовкам. Она тоже ходит по улицам, но тем не менее её обувь всегда остаётся чистой. Хотя чему удивляться, мальчишка с детства был такой, поросёнок ещё тот, везде умудрялся грязь найти. У всех брюки чистые, а у него вечно замызганные штанины, особенно в сырую и дождливую погоду.

– Твоё начальство знает, что ты несовершеннолетний? – не унималась Мария Андреевна.

– Мам, какая им разница, сколько мне лет, – ответил Лёшка, – я у них неофициально работаю, да к тому же по собственному желанию, меня никто не заставляет.

– Ты не забыл, что тебе завтра в школу? – спросила она. – Уроки сделал?

– Сделал, – опустив глаза, ответил Лёшка.

– Сын, зачем ты врёшь? Когда ты их делал? Пришёл из школы, книжки из рюкзака выкинул и улетел. А вернулся после полуночи. – Мария Андреевна покачала головой. – Ой, Лёшка, Лёшка, доведёшь ты меня до инфаркта.

– Да что их там делать? Делов на полчаса, – хмыкнул он. – Ма, что ты так за меня переживаешь, я уже не маленький.

– Вот заимеешь своих детей, я посмотрю, как ты будешь не переживать за них, – всплеснула она руками. – Ладно, я пошла спать. Мне, между прочим, в шесть утра вставать. Хоть бы немного мать пожалел.

– Мамуль, ну прости, – извинился Лёшка, – я больше так не буду.

– Сколько раз я уже это слышала. – Мария Андреевна обречённо махнула рукой и направилась в свою комнату.

– Мам, подожди, – окликнул он её, достал из кармана деньги и положил купюру на тумбочку. – Вот, полторы тысячи заработал, это тебе на продукты. Пятьсот оставлю себе на мелкие расходы. Хорошо?

Мария Андреевна растерялась. Она хотела что-то сказать, но мысли путались, слова вдруг пропали, а в горле встал ком. Эмоции переполняли её. Она с трудом вымолвила:

– Ужин на столе.

– Спасибо, ма.

Дойдя до своей комнаты, Мария Андреевна обернулась.

– И кроссовки помой, а то пойдёшь в школу в грязных.

После разговора она долго не могла уснуть. Казалось бы, надо радоваться, сын помогает, но почему-то сей факт настораживал. Что за деньги, как он их зарабатывает? Она переживала, как бы мальчишка не связался с дурной компанией, молила бога, чтобы не начал употреблять наркотики. До сих пор Мария Андреевна не замечала, чтобы сын приходил домой выпившим или от него пахло табаком. Однажды, когда он вернулся домой поздно, она заставила его подышать. Лёшка выполнил её приказ, а потом сказал: «Ма, не переживай, я не пью и не курю. Не буду скрывать, пробовал, но мне не понравилось. Не моё это. После сигарет во рту как кошки нагадили, а после алкоголя становишься дураком, а мне нужно быть всегда в ясном уме, я же работаю». Когда Лёшка говорил правду, он всегда смотрел прямо в глаза. Так было и в тот раз, и она поверила ему. Мария Андреевна вспомнила коллегу – медсестру Светлану. Её сын тоже подрабатывает, несмотря на то что учится в школе. И она только рада этому: парень с юного возраста учится сам себя обеспечивать. Из рассказов коллеги Мария Андреевна поняла, что её сын увлекается музыкой и занимается созданием аранжировок. Правда, в отличие от Лешки, зарабатывает не выходя из дома. Возможно, зря она так переживает за сына. Как и всем молодым людям, ему хочется иметь карманные деньги, которых, к сожалению, Мария Андреевна не может часто давать. Лёшка не музыкант, зарабатывает как может. Она немного успокоилась и решила, что больше не будет грызть его по поводу работы. Вот только одна мысль не давала покоя: сын Светланы хорошо учится в школе, не стоит на учёте, не участвует в драках и к нему домой не приходит участковый.

Проснувшись утром, Мария Андреевна позволила себе ещё пять минут полежать в кровати. Как же не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла и тащиться по холоду в больницу. «Интересно, наступит ли когда-нибудь в моей жизни тот светлый день, когда я смогу уволиться с этой опостылевшей работы? Ладно бы ещё платили по-человечески, можно потерпеть. А то получишь на руки несчастные копейки, даже надбавки за дополнительные смены положение не меняют, и не знаешь, какую дырку сначала заткнуть. Коммуналку оплатишь, кое-что из одежды сыну купишь, всё – денег нет, а ещё жить целый месяц! Хорошо хоть квартира своя, иначе как бы мы с Лёшкой выживали – непонятно», – думала Мария Андреевна, наблюдая за бликами от уличного фонаря на потолке. Она тяжело вздохнула: хочешь не хочешь, а надо вставать. Решительно отбросила одеяло, поднялась с постели и, сунув ноги в тапочки, поплелась на кухню. Увидев в прихожей грязные кроссовки сына на том же месте, где он их оставил накануне, недовольно покачала головой. Мария Андреевна включила чайник и, пока закипала вода, привела себя и обувь своего оболтуса в порядок. Есть совсем не хотелось, аппетит, как назло, приходил, когда она приезжала на работу. Хорошо, если с самого утра в больнице не случался аврал, тогда была возможность перекусить, а бывало так, что завтракала она только в обед. Мария Андреевна заварила кофе и, прихлёбывая его на ходу, пошла в комнату одеваться. Потом вернулась на кухню и написала сыну записку в блокноте. Возможно, в других семьях в таких случаях пишут эсэмэс друг другу, а в их микросемейке было заведено писать бумажные послания.

«Алёша, не забудь позавтракать. Блины в холодильнике. Люблю, мама».

Перед выходом Мария Андреевна зашла в его комнату. Лёшка спал на животе, обнимая подушку двумя руками. Она поправила сползшее на пол одеяло, ласковым поцелуем коснулась щеки, ткнулась носом в изгиб шеи, чтобы ощутить запах сына, и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

– Алёша, я ухожу на работу, – расслышал он сквозь сон голос матери, – смотри в школу не опоздай.

– Угу, – буркнул он.

– Ты будильник завёл?

– Ма, отстань, – промычал Лёшка.

– Ответь, завёл? – не унималась та.

– Да завёл, завёл, – раздражённо соврал он, накрыл голову подушкой.

Мать ушла, Лёшка перевернулся на бок, натянул одеяло до самого подбородка и снова уснул крепким, беззаботным сном.

Ему показалось что отключился минут на десять, но, когда открыл глаза и посмотрел на экран телефона, Лёша обомлел.

– Ох, ничего себе я поспал, – присвистнул он, почесав затылок, – уже второй урок заканчивается.

В голове пронеслась мысль вообще не ходить в школу. Какой смысл идти на оставшиеся три урока? Но потом Лёшка вспомнил, что в этот день последним уроком химия, и решил не злить Наталью Александровну. Классный руководитель хоть и понятливая женщина, но терпеть не может, когда не ходят на её уроки. Своим ученикам она могла простить любые грехи, но, если кто-то осмеливался прогулять её любимую химию, Наталья Александровна готова была порвать того смельчака, как обезьяна газету. На уроке была сущей мегерой, не приведи господь помешать ей вести его, мало не покажется никому. Но как только звенел звонок, она тут же превращалась в добрейшего человека и запросто могла обнять и поцеловать ученика в щеку. Наталья Александровна была единственным педагогом, кто относился к Алексею с пониманием, невзирая на то, что он отъявленный прогульщик и нарушитель порядка. А ещё она не разделяла учеников на отличников и двоечников, для неё все были любимыми детьми.

Сон мгновенно улетучился. Алексей вскочил с кровати как ошпаренный и помчался в ванную. Быстро почистил зубы и ополоснул лицо холодной водой. Натянул школьные брюки, джемпер и закинул учебники в рюкзак, подумав о том, что так и не сделал домашнее задание ни по одному предмету. Придётся как-то выкручиваться. На кухне обнаружил записку от матери и, прочитав её, невольно улыбнулся. Открыл холодильник, вытащил из контейнера блинчик с творожной начинкой и направился в прихожую. И только теперь, посмотрев на чистые кроссовки, вспомнил, что забыл их помыть вечером. Лёха вернулся на кухню и на записке под посланием мамы написал: «Мамуля, спасибо за кроссовки. Твой разгильдяй сын». Потом открыл холодильник, достал ещё один блинчик и дописал: «Блины божественные». Запихнув в рот остатки, надел кроссовки и, накинув куртку, вышел из квартиры.