Несмотря на то что Борис Михайлович уснул далеко за полночь, утром проснулся, как обычно, рано. Рядом мирно посапывала жена, он лежал на левом боку и смотрел в окно. Сквозь прозрачные занавески в комнату заглядывало раннее тёмное утро. Тренер вдруг подумал, что уже и не помнит, когда последний раз валялся в кровати до обеда. Наверное, последний раз такое случилось, когда ему было лет четырнадцать. В пятнадцатилетнем возрасте он попал в руки тренера по лёгкой атлетике Романа Григорьевича, и стало уже не до сна. В будние дни с утра вставал в школу, после неё мчался в спортзал, а в выходные приходилось тренироваться по утрам, чтобы вечером подготовиться к школе. Потом на место школы пришёл педагогический институт, но ничего не изменилось, жизнь продолжалась в том же темпе. Как и все молодые люди, иногда Борис ленился, особенно зимой, так не хотелось вставать ни свет ни заря, когда на улице темень непроглядная, и тащиться через весь город на тренировку. В такие моменты ему на помощь приходила бабуля: «Внучек, кто рано встаёт, тому бог даёт. Вот увидишь, тебе воздастся за твои труды», – говорила она. И бог его вознаградил. Благодаря своему упорному труду Борис Михайлович стал чемпионом СССР в беге на короткие дистанции, позже – чемпионом спартакиады народов СССР в эстафетном беге и по сей день остаётся экс-рекордсменом Европы в беге на двести метров. Потом он стал специализироваться на марафонских бегах, но вскоре пришлось оставить карьеру из-за проблем со здоровьем. Теперь он благодарил бога за то, что даёт ему талантливых учеников. Борис Михайлович вдруг вспомнил разговор со своим тренером и чуть не рассмеялся в голос. Когда начинающий спортсмен Боря опаздывал на утренние тренировки, тот всегда говорил одну и ту же фразу: «Фирсов, на пенсии выспишься». В очередной раз, услышав от наставника замечание, он спросил:
– Роман Григорьевич, вот скажите, зачем вы меня обманываете?
– Что ты имеешь в виду? – удивлённо уставился на него тренер.
– Моя бабушка говорит, что на пенсии я буду вставать в шесть утра, целыми днями кататься на автобусах, ворчать и бесить всех своим присутствием, – ответил он, заставив Романа Григорьевича хохотать до слёз.
– Твоя бабуля права на сто процентов, – согласился он. – Передай ей от меня пламенный привет.
С тех пор привычка вставать рано утром осталась на всю жизнь. И чем старше становился Борис Михайлович, тем чаще вспоминал слова бабули и всё больше приходил к выводу, что она была права.
Он ещё какое-то время полежал, а когда понял, что уже больше не уснёт, встал с кровати и вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. Спустя пару часов жена застала его на кухне за ноутбуком, одетым в джинсы и любимый свитер. Когда-то он был ярко-синего цвета, но со временем выцвел и потерял форму. Елена Ивановна неоднократно порывалась отправить его в утиль вместе с надоевшей кепкой, но муж категорически запретил прикасаться к его вещам и даже пригрозил супруге выкинуть всё её барахло, если она, не дай бог, выбросит его любимые вещи.
– Боря, у тебя же сегодня нет тренировки, ты куда собрался с утра пораньше? – спросила супруга, окинув его сонным взглядом.
– Тренировки нет, но есть дела, которые я могу решить только в выходной день, – уклончиво ответил он, громко отхлебнув кофе.
Жена подошла к нему, обняла и поцеловала в макушку. Без этого привычного ритуала Борис Михайлович уже не представлял своё утро. Ему казалось, если когда-нибудь супруга не поприветствует его таким образом, то день пойдёт наперекосяк.
– Что-то с машиной случилось? – спросила она, увидев на экране компьютера открытую страницу поисковика с адресами автосалонов.
– Масло надо поменять, – на ходу придумал он причину.
Борис Михайлович никогда не обманывал жену по-крупному. Двадцать два года они прожили вместе, их отношения всегда строились на доверии. Не собирался обманывать и теперь. Он хотел рассказать ей о мальчишке, когда найдёт его. «Зачем говорить о том, кого нет», – подумал он.
– И какая это чашка за сегодня? – Супруга кивнула на полупустую кружку. Она присела за стол напротив него.
– Лен, не переживай, всего лишь вторая, – не моргнув глазом приврал муж.
На самом деле он допивал уже третью. Такой незначительный обман Борис Михайлович обманом не считал. Скорее это была маленькая ложь во спасение внутреннего спокойствия жены.
– Борис, честное слово, ты ведёшь себя как маленький ребёнок, – возмутилась она, покачав головой, – разве можно с твоим больным сердцем пить столько кофе? Между прочим, твой врач, Виктор Леонидович, сказал тебе вообще отказаться от него, а ты хлещешь по две чашки с утра, а сколько ещё за день выпьешь?
– Достаточно того, что из-за сердца я отказался от спорта, теперь вы хотите, чтобы я отказался от любимого напитка. Ну уж нет, дудки.
Борис Михайлович вспомнил, как после спартакиады народов СССР проходил медицинское обследование, и тогда врачи впервые обнаружили у него какие-то непонятные шумы в сердце. После осмотра доктор вынес вердикт: «Фирсов, если ты не хочешь умереть во время дистанции, откажись от спортивной карьеры». Но разве могут остановить молодого, рвущегося в бой спортсмена какие-то шумы в сердце. Конечно, нет. После того обследования Борис Михайлович ещё умудрился поставить рекорд на чемпионате Европы в беге на двести метров, тогда он пробежал дистанцию за двадцать и шестьдесят пять сотых секунды. Это был лучший показатель на тот момент. А спустя год, во время марафонского забега, ему стало плохо. Как и предупреждал доктор, случилось это прямо на дистанции. Он отключился на бегу и чудом остался жив лишь потому, что рядом со спортсменами дежурили врачи. Если бы не вовремя оказанная медицинская помощь, не сидел бы теперь Борис Михайлович на кухне и не думал, как найти воришку.
Елена Ивановна взяла его чашку и, отхлебнув глоток, скривилась, точно съела кислое яблоко.
– Господи, Боря, как ты можешь пить такую гадость, мало того что он крепкий, так ещё и несладкий. Хорошо хоть не на голодный желудок пьёшь. – Она кивнула на тарелку с недоеденной яичницей. – Надо тебе переходить на растворимый.
– Лен, мой батя всегда называл растворимый кофе и чай из пакетиков ослиной мочой, – усмехнулся он, вспомнив родителя.
Его отец и мать, русские по происхождению, родились, выросли и поженились в Баку. Отец был военный, когда сыну исполнился год, Михаила Васильевича перевели служить в Подмосковье. Прожив много лет на Кавказе, родители так и сохранили привычки, присущие людям, проживающим в том регионе. Например, на протяжении всей жизни мать зачастую готовила любимую сыном долму, даже закатывала летом виноградные листья в банки, чтобы можно было готовить это блюдо зимой, а для отца варила хаш, без которого он не мыслил своего существования. Сколько себя помнил Борис Михайлович, в их семье всегда был культ чая. Старики никогда не пили пакетированный, они его и за чай не считали. Отец говорил, что это чайный напиток. Родители отдавали предпочтение рассыпному, заваренному по науке в чайнике. Кофе они употребляли намного реже. Но если такое случалось, то мололи зерна в ручной кофемолке, а потом заваривали их с кардамоном в турке. В отличие от отца и матери, Борис Михайлович практически не пил чай, а отдавал предпочтение кофе. Варить его в турке у него не было времени, поэтому он купил хорошую кофемашину и каждое утро наслаждался крепким двойным эспрессо.
– Ты когда вернёшься? – Своим вопросом жена выдернула его из воспоминаний.
– Не знаю, как получится.
Елена Ивановна поднялась из-за стола следом за мужем, плотней запахнула халат и пошла провожать его в прихожую.
– Телефон взял?
Борис Михайлович улыбнулся, вспомнив свою болезнь забывать дома телефон и документы на машину.
– Взял, – кивнул он и, похлопав себя по карману джинсов, убедился, что мобильный и кошелёк при нём.
– Удачи, дорогой. – Она поцеловала мужа в щёку и добавила: – Береги себя, не нервничай.
Борис Михайлович сел в машину, завёл двигатель и, вытащив из кармана брюк телефон, просмотрел довольно приличный список адресов магазинов запчастей и автосервисов, которые он собирался объехать за сегодня. Все они находились в том же районе, где и спортивный комплекс, возле которого из-под носа Ильи умыкнули зеркало. «Смысл воришке кататься с краденой вещью по всему городу, так можно ненароком нарваться на сотрудников полиции, которых заинтересует, что лежит у него в рюкзаке, – рассуждал Борис Михайлович. – Значит, автосервис, куда парень пристроил зеркало, по идее должен находиться где-то поблизости от места кражи».
