Крейк обошел загоны и подвел нас к большому двухэтажному дому.

– Это монастырский лазарет, – произнес он извиняющимся тоном. – Сейчас мы устроили в нем комнаты для приезжих. К сожалению, ничего лучше мы вам предоставить не можем. Почти все стряпчие, прибывшие в Йорк, поместились здесь. Что до слуг, им приходится довольствоваться палатками.

В дверях бывшего лазарета я заметил нескольких чиновников. Все они держали в руках красные жезлы, свидетельствующие о том, что на их обладателей возложена почетная обязанность охранять покой и благополучие королевской резиденции. Рослый дородный человек в мантии законника, возвышавшийся над остальными на целую голову, давал им какие-то наставления.

– Это сэр Уильям Малеверер, – понизив голос, сообщил Крейк. – Он стряпчий, член Совета северных графств. В его ведении находятся все вопросы, связанные с безопасностью и с соблюдением закона.

Приблизившись к грузному законнику, Крейк несколько раз осторожно кашлянул, пытаясь привлечь его внимание. Тот повернулся с весьма недовольным видом. Ему было за сорок, тяжеловесные черты лица говорили о суровом нраве, широкая черная борода подстрижена «лопатой», в полном соответствии с последней столичной модой.

– Вижу, господин Крейк, на этот раз вы притащили сюда не только свою доску для писания, – пророкотал гигант, бесцеремонно уставившись на нас с Бараком.

Голос у Малеверера был звучный и раскатистый, в речи его чувствовался заметный северный акцент. Я вспомнил, что Совет северных графств состоит из местных уроженцев, сохранивших верность престолу.

– Сэр Уильям, позвольте представить вам брата Мэтью Шардлейка, который только что прибыл из Лондона. А это – его помощник.

– Вам поручено разбирать прошения, поданные его величеству? – важно вопросил Малеверер. Взгляд его, устремленный на меня, был исполнен пренебрежения, словно собственный высокий рост и прямую спину он почитал бог весть какими достоинствами. – Вы опоздали.

– Сожалею, но в пути мы пробыли больше времени, чем рассчитывали.

– К пятнице все должно быть готово. Вам с братом Ренном предстоит большая работа.

– Я уже виделся с братом Ренном. Завтра с утра мы займемся прошениями.

– Боюсь, от этого старикана будет не много проку, – пробурчал Малеверер. – Но так или иначе, самому мне заниматься этими прошениями недосуг. У меня есть дела поважнее. Надеюсь, что в четверг утром вы представите в контору лорда-камергера краткую сводку, в которой изложите суть этих жалоб.

– Вы можете в этом не сомневаться, сэр.

Малеверер вновь устремил на меня взгляд, в котором недоверие соединялось с пренебрежением.

– В пятницу вам будет дозволено предстать перед королем, – процедил он. – Полагаю, у вас есть более приличная одежда, чем этот грязный плащ.

– У меня есть все необходимое, сэр, – сказал я, указав на корзины с поклажей, которые умаявшийся Барак по-прежнему держал на плече.

Малеверер едва заметно кивнул и, сочтя, что уделил нам достаточно внимания, отвернулся к своим собеседникам. Барак незаметно толкнул меня локтем и состроил насмешливую гримасу.

Мы вошли в дом. Свет, проникающий сквозь узкие оконца, позволял разглядеть весьма убогую обстановку. Посреди комнаты на каменном полу был устроен очаг. Стены некогда покрывала роспись религиозного содержания, но ее соскоблили, и жалкие остатки былой красоты придавали помещению неопрятный и унылый вид. Просторный холл был разделен деревянными перегородками на крошечные клетушки. Судя по тишине, сейчас там не было ни одной живой души – все обитатели бывшего лазарета занимались своими делами.

– Сэр Уильям не отличается излишней любезностью, – вполголоса заметил я.

– Да, он, как и все члены Совета северных графств, порой бывает слишком суров, – откликнулся Крейк. – Слава богу, мне не часто приходится иметь с ним дело. Вот ваши комнаты, джентльмены, – провозгласил он, сопроводив свои слова виноватым взглядом. – Надеюсь, вы не будете возражать против двух смежных каморок. В противном случае господину Бараку придется ночевать в палатках вместе со слугами. При таком нашествии представителей всех сословий трудно найти каждому место, отвечающее его чину и званию.

– Мы с помощником неприхотливы и вполне входим в ваше положение, – с улыбкой заверил я.

Крейк испустил вздох облегчения. Порывшись в бумагах, укрепленных на доске для писания, он отыскал какой-то листок и повел нас вдоль длинного ряда дверей, на каждой из которых был выведен номер.

– Восемнадцатая, девятнадцатая – да, вот эти комнаты ваши, – сообщил Крейк и сделал пометку в своем списке. – Был очень рад повидать вас после стольких лет разлуки, сэр, – с улыбкой добавил он. – Но к сожалению, я должен идти.

– Не смею вас задерживать, сэр. Но надеюсь, мы с вами еще встретимся за кружкой эля и вдоволь поговорим о минувшем.

– Если позволит время, я буду счастлив. Но от всех этих хлопот, – он махнул рукой в сторону двора, – у меня голова идет кругом.

Отвесив нам прощальный поклон, Крейк удалился едва ли не бегом.

– Ну что ж, посмотрим, что за хоромы нам отвели, – буркнул я и повернул ключ, торчавший в дверях.

Всю обстановку крошечной каморки составляли узкая кровать и сундук. Я не мешкая скинул сапоги для верховой езды и с наслаждением растянулся на кровати. Несколько минут спустя раздался стук в дверь, и в комнату вошел Барак с моей дорожной корзиной. Он тоже успел разуться и теперь разгуливал босиком.

– Господи боже, ну и воняют же ваши ноги, – проворчал я. – Но наверное, мои ведут себя ничуть не лучше.

– В этом можете не сомневаться.

В голосе Барака слышалась откровенная усталость.

– Давайте воспользуемся возможностью и как следует отдохнем, – предложил я. – Сегодня ничто не мешает нам проспать до обеда.

– Да, как следует выспаться – это все, о чем я мечтаю, – кивнул Барак. – Ну и суматоху здесь устроили, – добавил он. – Никогда в жизни не видел такой прорвы съестных припасов и скота, предназначенного на убой. Представляю, с какой помпой сюда въедет король. А местные власти еще и пустились на всякие выдумки, чтобы его удивить.

– Эти павильоны мне что-то напоминают, – заметил я, сцепив пальцы. – А именно поле золотой парчи.

– Да я и не знаю толком, что это такое. Ведь это было так давно. Король тогда ездил в Кале встречать короля Франции.

– Верно. С тех пор прошло двадцать лет. В Гилдхолле есть картина, на которой тогдашнее торжество изображено во всех подробностях. Для встречи монархов были построены павильоны в точности такие же, как здесь. А вокруг натянуты огромные шатры из золотой парчи. Благодаря этим шатрам событие и получило свое название. Как видно, Лукас Хоренбаут решил воспользоваться старыми задумками.

– И все же я так и не понял, для чего нужны эти громадные павильоны.

– Наверное, в них будут проходить какие-нибудь торжественные церемонии. Так или иначе, ждать осталось недолго. Вскоре наше любопытство будет удовлетворено.

– А пока лучше воздержаться от лишних вопросов, – ухмыльнулся Барак.

– Рад, что вы это понимаете.

– Черт сюда принес леди Рочфорд. От этой ведьмы следует держаться подальше.

– Да, леди Рочфорд на редкость неприятная особа, – произнес я, внимательно глядя на Барака. – Кстати, вам должно быть известно, что она помогла вашему бывшему патрону осуществить один из самых темных его замыслов.

Барак в ответ лишь сердито фыркнул. Пять лет назад, когда король вознамерился избавиться от Анны Болейн, Томас Кромвель использовал Джейн Рочфорд, дабы опорочить королеву и возвести на нее обвинение в прелюбодеянии. Из всех показаний против королевы свидетельство леди Рочфорд было наиболее ошеломляющим. Она заявила, что Джордж Болейн, ее супруг и брат королевы, находился со своей сестрой в кровосмесительной связи. У меня были веские основания полагать, что все эти обвинения отнюдь не соответствовали действительности и имели под собой политическую подоплеку. Многие очевидцы страшного процесса разделяли мою уверенность.