– Что же вы натравили на меня своего слугу? Если желаете оскорбить меня, сделайте это в лицо.

– Я не собираюсь потакать вашим прихотям.

– А я думаю, вы просто боитесь меня!

Исабелла помолчала, дожидаясь реакции, но, так и не получив ответа, продолжила.

– И правильно делаете! Я знаю вашу тайну и, поверьте, не побрезгую рассказать её всем!

Секунду царила тишина, а потом дверь хлопнула, и наружу вырвался чёрный вихрь, носивший имя Эмилио. На нём не было ничего, кроме белой просторной рубашки и чёрных шерстяных брюк. Волосы, ночью собранные в аккуратный хвост, теперь гривой разметались по плечам. А ещё… Исабелла стиснула зубы, ощутив внезапный укол в груди, когда увидела в руках Эмилио трость, на которую тот тяжело опирался при ходьбе.

– Вы смеете мне угрожать? – прорычал Эмилио, рывком бросаясь к воротам, и замер, обнаружив, что от жертвы его отделяет чугунная решётка.

– Вам в самом деле нехорошо? – спросила Исабелла тихо, разглядывая трость с набалдашником в виде львиной головы.

Эмилио молчал, стиснув зубы.

– Зачем он мне врал про мигрень?

– Потому что не ваше дело, чем я болен!

– Эмилио!

Исабелла подняла глаза, и взгляд её встретился со взглядом мужчины. Время замерло, и сердце сильнее застучало в груди.

– Эмилио, простите… Я пришла извиниться…

– Ну, нет, это невозможно! – Эмилио ударил тростью о землю, взметая в воздух песок. – Вы оскорбляете меня, нарушаете моё уединение, обвиняете моего слугу и меня в неприветливости, угрожаете мне то раскрытием каких-то тайн, то самим Папой… И смеете к тому же называть меня Эмилио, как будто мы с вами знакомы с младых ногтей! Для вас я граф Кавалли!

– Я не буду против, если вы станете звать меня Исабеллой!

– Убирайтесь! – теперь уже и голос графа сорвался на крик, но Исабелла лишь моргнула, прерывая контакт их глаз, и ответила:

– Если вы позволите мне завтра привезти вам целебную мазь. Она прекрасно помогает от ран. Или от мигреней – если вам угодно называть это так.

– Что вам надо? – спросил Эмилио напрямик.

– Вас, – ответила Исабелла просто.

– Я не игрушка! Купите себе пони!

– Мне двадцать два, граф Эмилио. Для пони я старовата.

Эмилио, не выдержав, расхохотался. Он хохотал долго, пока не закашлялся, а затем вытер рот рукой и навалился на трость.

– Вас не учили, маркиза, что жестоко играть с людьми?

– Я не играю, Эмилио. Мне хотелось бы вам это доказать.

– Вы держите меня за дурака?

– Позвольте, я отвечу вам завтра? Или давайте пройдём в дом. Вы устали стоять, и наш разговор не на пользу вашей ноге.

– Так уйдите!

– Вы слышали моё условие. Завтра в семь вы приглашаете меня к себе.

– А как же ваш карнавал?

– С вами мне интереснее, чем там.

– Хорошо, – сдался Эмилио наконец, – если вам больше нечего делать, завтра в семь я буду дома. Можете приходить.

***

Исабелла подбирала драгоценности добрую половину дня – предвкушение было таким сильным, что она с трудом могла заставить себя сидеть на месте.

«Как невеста перед смотринами женихов», – посмеивалась она мысленно над своим волнением.

Ещё утром Исабелла послала Джудитту к аптекарю – конечно же, никакой мази у неё самой не было, но ничего лучше ей в момент разговора с Эмилио в голову не пришло.

Выбрав бриллиантовые подвески и два перстня с россыпью аметистов – под цвет шпаги графа Кавалли – к шести часам, к половине седьмого Исабелла уже отказалась от них всех и сменила голубое, украшенное вышивками платье, на такое же, но на два тона светлее и лишённое всяких украшений – она решила, что граф Кавалли не слишком-то любит блеск, раз целыми днями скрывается за плотными стенами сада.

Ровно в семь карета высадила её в бледно-голубом – уже третьем по счёту – камзоле. Исабелла стряхнула невидимые пылинки с бархатной юбки, и, подойдя к двери, позвонила в колокольчик.

Открыл ей всё тот же лакей – но на сей раз в ливрее, расшитой серебром. Исабелла тут же почувствовала себя неуютно, предугадав, что всё-таки подобрала платье неуместно – и оказалась прав. Граф Кавалли встретил её на сей раз в чёрном, расшитом серебром, камзоле и с аккуратно убранными волосами. Теперь Исабелла разглядела в его левом ухе серьгу с рубином.

– Вы моряк? – спросил Исабелла и тут же прикрыла рот рукой.

– Мне доводилось плавать. Но я не собирался этим кичиться.

Эмилио тут же прикрыл ладонью серьгу.

– Присаживайтесь, – предложил он, указывая тростью на диван, а сам отвернулся на секунду к камину, и, когда повернулся к Исабелле снова, серьга уже исчезла. – Так о чём вы хотели поговорить?

Исабелла улыбнулась.

– Вы тоже сядьте. Мне неловко заставлять вас стоять с больной ногой.

Всё ещё опираясь на трость, Эмилио опустился в кресло напротив. Исабелла прикрыла на секунду глаза, скрывая их занавесью густых чёрных ресниц, а затем резко подняла взгляд и посмотрела прямо на Эмилио.

– Граф Кавалли, я хотела извиниться перед вами. Наше знакомство прошло не слишком удачно. И к тому же я позволила себе недопустимую вольность. Я ни в коем случае не хотела поставить вас в неловкое положение. Поверьте мне.

Кавалли издал невнятный звук, похожий на рычание недовольной кошки, и заметил:

– Мы, кажется, решили называть друг друга по имени.

Из его фразы Исабелла сделала вывод, что смысл сказанного Эмилио пропустил мимо ушей. И ещё – что можно занимать новый плацдарм.

– Разумеется, Эмилио, – она улыбнулась и продвинулась вдоль дивана, подсаживаясь ближе. Затем извлекла из-за пояса мешочек с мазью. – Я принесла то, что обещала, – она развязала тесёмку и продемонстрировала Эмилио стеклянный флакон с зеленоватой жидкостью. – Это средство излечивает самые страшные раны меньше чем за день. Но есть одно условие, без которого оно не подействует…

Исабелла замолкла, потому что дверь открылась, и на пороге показался дворецкий.

– Принести вам напитки, сеньор и сеньорина? – поинтересовался он, бросив на Исабеллу мрачный взгляд. Вчерашней сцены он явно не простил.

– Не нужно ничего, – резко, подстать этому взгляду, отрезала Исабелла, – просто уйдите и не мешайте нам говорить.

– Маркиза Моретти! – Эмилио не сильно, но звонко стукнул тростью о пол, – вы всегда позволяете себе говорить с чужими слугами, как со своими?

– Простите, – Исабелла скрипнула зубами. Накал её уверенности ослаб на градус, но не более того.

– Иди, Луиджи. Спасибо, нам не нужно ничего, – сказал Эмилио, поворачиваясь к дворецкому, и Исабелла снова скрипнула зубами. С ней самой Эмилио пока что ни разу не был столь мягок.

– Вы говорили о каком-то волшебном условии, – напомнил Эмилио, когда дворецкий вышел, и в комнате воцарилась тишина. Голос его звучал несколько смущённо, будто он сам уже жалел, что обидел гостью, и это прибавило Исабелле решительности.

– Всё верно, – она улыбнулась, подсаживаясь ещё чуть ближе, – дело в том, что эту мазь должны наносить руки того, кто её готовил. Иначе она не сработает.

Уже на последних словах Исабелла поняла, что где-то промахнулась, потому что лицо Эмилио стало мрачным, а шрамы натянулись, делая его похожим на сказочное чудовище.

– Вы смеётесь надо мной? – прорычал он и, вскочив с места, ударил тростью о пол.

– Когда я смеюсь, это обычно заметно по моему лицу! – выпалила Исабелла, вскакивая следом. Затем глубоко вдохнула и закончила уже куда спокойнее. – Бросьте, Эмилио. Разве вам не хочется иногда поверить в чудо?

– Вы… Вы собираетесь сами…

– А что в этом такого? Мы оба не дети, полагаю, не случится ничего страшного, если я коснусь вашего бедра. Вот так, – Исабелла скользнула рукой по бедру Эмилио и тут же придвинулась вплотную к нему. Прижалась всем телом, и выдохнула уже в самые губы. – Только без кюлотов.

Эмилио зажмурился и шумно выдохнул, однако когда он заговорил, голос не слушался его совсем.

– Вы невоспитанная девчонка… – прошептал он.