Показалось, Крост сейчас меня добьет. Закопает где-то в саду, в тех самых кустах, куда приземлился Акорион, а всем скажет что-то вроде «Ну-с, бывает… не выжила девочка, я ее похоронил, вот венок».

Но все же крыло выпустили на волю.

– С ними всегда было сложно управляться. – Я пожала плечами.

Крост хмыкнул что-то задумчивое – и был таков. Дверь за ним мягко закрылась, и я отстраненно заметила, что обещанный замок на меня не повесили. Хотя гулять по дому все равно не тянуло. Тело ломило от напряжения. Кое-как приспособив крылья, я улеглась и уставилась в потолок. До ужаса ненавистное ощущение: тебе кажется, что сознание вот-вот померкнет от дикой усталости, но сон все никак не приходит.

А когда приходит – лучше бы и не приходил.

– Дело ведь не только в нем. Во мне. Я отталкиваю тех, кто меня любит: Аннабет, Кеймана. Катарина и король меня ненавидят. Я просто чувствую, что делаю все неправильно. Но не понимаю, как нужно. Не понимаю, как стать хорошей.

– Делли… ты хорошая. Ты не представляешь, как мне хотелось, чтобы ты смотрела с желанием.

– Дело же не в красоте.

– А я не о красоте говорю. Помнишь, мы встретились в магазине? Ты уже тогда была готова сражаться. У тебя невероятные глаза.

– Мне так страшно. Страшно стать ею. Причинить вам боль.

– Я тебе не позволю. Не отпущу тебя и никогда не приму ее. Что бы ни случилось, мне нужна Деллин Шторм. Та самая, которая поливала меня соком в столовой, целовала в подсобке, возвращала из мертвых. Я готов быть королем только рядом с тобой, Делл.

– Да твою же мать!

Я открыла глаза. Взгляд метнулся к часам на стене. Прошло почти пять часов, а ощущение было такое, что я только-только уснула. Голова так и болела, хотя вряд ли ей поможет сон. Мне нужно зелье. И свежий воздух. Недели взаперти, в неадекватном состоянии, кого хочешь добьют.

За окном занимался рассвет. Первые его лучи окрасили небо в светло-синий. Желание вдохнуть хоть капельку утренней прохлады стало таким нестерпимым, что после пары безуспешных попыток открыть окно я выскользнула из комнаты и отправилась на поиски балкона. В первой же гостиной второго этажа такой нашелся, к моему счастью – открытый.

У меня не было обуви, и стоять босиком на холодном камне было ужасно холодно, но как же здорово оказалось почувствовать ветер! Посмотреть на мигающие на темном небе звезды. Вслушаться в шелест листвы деревьев в саду. Различить вдали огни города.

– Ты хоть когда-нибудь осознаешь значение слова «нельзя»? – услышала я откуда-то сбоку.

Крост стоял на соседнем балконе, хотя соседним он был скорее формально: пространство разделяла невысокая перегородка. В комнате за его спиной горел свет. Я рассмотрела книжные шкафы и кусочек письменного стола и сделала вывод, что это был его кабинет.

– Мне не спалось и захотелось подышать.

– Не сомневаюсь.

Я думала, прогонит обратно в комнату, но он отвернулся и облокотился на перила. Задумчиво смотрел куда-то вдаль и казался не то грустным, не то уставшим.

– Что с тобой? – спросила я.

– М-м-м?

– Ты грустный. Что случилось?

– А есть поводы для веселья?

– Не знаю. Ты ведь обещал мне рассказать все утром. Просто я чувствую, что мое присутствие тебя печалит.

– Нет.

И все. Он умолк, не сводя глаз с мазков рассветных красок у горизонта. Я подумала, что насовсем, но через минуту Крост произнес:

– Я по ней скучаю. Я рад, что ты получила второй шанс, но я привязался к Деллин. Она не заслужила смерти.

– Тогда зачем ты ее оттолкнул?

– Не хотел жить по тому же сценарию. Она снова ушла к тому, кого я воспитал через ненависть. Если бы я остался рядом, все могло бы быть хуже.

– Все стало хуже, потому что ты не остался.

– Знаю. Жаль, что последнее ее реальное воспоминание обо мне… неприятное. Деллин не заслужила умирать одинокой. И вообще умирать в девятнадцать.

Мои пальцы, сжимавшие перила балкона, ослабли. Чувствуя, как ноги немеют от холода, я перелезла на Кростову половину балкона.

– А по мне? Ты скучал так, как по ней?

– Наверное. – Он пожал плечами. – По тебе. По жизни, которой не случилось. По ребенку, который не успел родиться. Я не знаю, Таара. Не знаю, кто я, для чего живу, я сам уничтожил все хорошее, что у меня было. Нельзя было хотеть, чтобы ты вернулась. А я хотел. Когда она говорила, как боится этого, я представлял тебя на ее месте. Ругал себя за такие фантазии, но ничего не мог поделать. И сейчас невольно думаю, что судьба исполнила мое желание… за счет жизни ни в чем не виноватой девчонки. Деллин хорошая девочка. Такая, какой могла бы стать ты, если бы я не пытался вырвать твою любовь, а когда не получилось, заменить похотью.

Там, куда вошел нож, противно ныло, и, осознав, что прижимаю руку к груди, я почувствовала, как слезы все же пролились на щеки. Сколько ни давай себе обещаний не плакать, все равно почему-то не выходит.

Поддавшись внезапному порыву, я потянулась к Кросту, вдохнула знакомый запах. Потерлась носом о его плечо и прерывисто вздохнула.

– Ну что ты плачешь? – ласково спросил он.

– Ничего, – обиженно и почти по-детски буркнула я.

– Вечером избила беднягу Акориона, а теперь стоишь босиком и рыдаешь.

– Я так хотела вернуться! Больше всего на свете. А теперь понятия не имею, как жить…

Его рука невесомо погладила меня по спине и волосам.

– Ну-ка, посмотри-ка на меня, – вдруг в голосе Кроста промелькнули нотки подозрения.

– Что?

– В глаза, говорю, мне посмотри.

Я вытерла слезы и задрала голову, послушно уставившись в черные как ночь глаза.

– Ну и что ты помнишь? – спросил Крост.

Спросил так, как обычно спрашивал: «Ну и кто мне объяснит, почему сгорел чулан?» Не оставляя шанса соврать.

– Все.

Подумав, добавила:

– Ну, кроме билетов по артефакторике.

– Да ты их и не знала никогда, – рассмеялся он.

Потом сгреб меня в объятия, уткнувшись носом в макушку.

– Прости меня, детка. Я не знаю, как, но попробую тебе помочь. Исправлю хотя бы часть того, что мы с ним натворили.

Этого «прости» очень не хватало там, в хаосе и тьме. Меня тянули к свету другие слова и воспоминания, и, может, если бы тогда было это, я бы вернулась быстрее. Порой казалось, прошла целая вечность.

– Ты ведь не планировала мне рассказывать, да? Так и хотела делать вид, что в домике, да? И Деллин Шторм тебя совсем не волнует, и воспоминаний у тебя ее нет, и вообще ты вся такая крутая стерва с крыльями проснулась от вечного сна и сейчас покажешь нам, как надо веселиться?

– Ты спрашиваешь слишком много, – вздохнула я. – Не знаю. Не знаю, что я планировала. Я подумала, что, возможно, так всем будет проще. Проще принять, что я – другой человек, чем как-то объяснить… черт, это непросто! Я… помню такие вещи… но ведь я знала их и раньше. Мне нужно немного времени. Я не могу стать кем-то, если сама не знаю, кем хочу быть.

– Так, – Крост вдруг отстранился, нарушив трогательную сцену очередным вопросом. – А если ты все помнишь, зачем это ты предлагала мне остаться?

Я хихикнула.

– Отомстила за первую встречу в гостинице.

– А если бы я согласился?

– Ты бы не согласился.

– Понятно, последствия мести опять не продумала.

– Это был экспромт.

– Дать бы тебе ремня, Таара. Или Деллин. Или обеим.

– Эй! Я не хочу загреметь в психушку с раздвоением личности.

– Тогда определяйся скорее. Скрывать тебя долго не выйдет.

– Я не знаю. Это сложно. Я – это я. Понимаешь?

– Нет, и слава демонам. Идем в дом, ты замерзла. Я уже лечил тебя от воспаления легких и не хочу снова заиметь в доме капризную девицу.

– А, – я отмахнулась, – этому телу ничего не будет. Оно и не такое выдерживало.

– А если однажды не выдержит, ты снова сделаешь удивленный вид и скажешь «ой»?

На самом деле я сопротивлялась больше для вида, ноги заледенели и, по ощущениям, покрылись инеем. Тепло камина, горевшего в кабинете, я встретила с удовольствием.