Леонид подобрал полы рясы и шагнул к берегу.
- Я тут не одна, - предупредила Орлова. - Так что...
- Я просто хочу выйти из воды, - обезоруживающе улыбнулся Леонид, снова превращаясь в обаятельного соседа из отеля. - Тут, знаешь ли, не Анапа летом!
- А Тася? - на всякий случай Вероника свободной рукой подобрала массивный дубовый сук. - Что она тебе сделала? Она даже лица твоего не рассмотрела...
- Но как-то расшифровала. А я не мог рисковать, многое поставлено на карту, - Лёня осторожно пробирался к берегу, одолевая сильное течение. Вероника перемещалась, зорко следя за его движениями. - Мне очень жаль, что так вышло. Но иначе все оказалось бы под ударом.
- Лёня, ты так спокоен, словно думаешь, будто и со мной справишься и завершишь начатое, - Орлова остановилась у большой кучи сухих прошлогодних листьев. - Первое - не знаю, а вот второе - хрен тебе!
- Фу, Ника, - поморщился Лёня, продолжая держать личину "симпатяги", - что за слова? - он схватился за корни дерева у обрывистого берега. - Ты же женщина, - он поддёрнул рясу другой рукой. - Да ещё в обители, - Лёня подтянулся, оперся коленом в глинистый берег (хоть бы не соскользнуть!). - Да ещё в Свят-вечер, - он пружинисто вскочил на ноги.
- Ну да, не лучшие выражения, - Орлова отошла за кучу листьев, достигающую высоты ее пояса, и повертела в руках пробирку. - А ты очень богоугодное дело задумал!
- Ника, я ведь не один, - Лёня нащупал в кармане джинсов цилиндрик не больше карманного фонарика, - тоже позаботился... И даже если я не довёл дело до конца, в городе - ещё девятеро. Так что спасительницы человечества из тебя не выйдет. Разве что сенсационный материал напишешь - как ты присутствовала при начале эпидемии. Может даже повезёт, и ты даже не заболеешь, - он вынул шокер. - ОТ тебя любая зараза в ужасе убежит...
Орлова рассмеялась, и от неожиданности Лёня забыл даже снять шокер с предохранителя.
- Они уже арестованы, - сказала девушка в подряснике, - и никто ничего не успел. Ты остался один, совсем как Орлёнок из песни, - она выпустила пробирку на прошлогодние листья и достала из-за пояса зажигалку.
- В какой песне? - переспросил Леонид. - Что? Арестованы? Ценю твоё чувство юмора, Ника. Но сейчас уже не первое апреля, - он смерил взглядом расстояние до Орловой. Внезапный прыжок, оглушить током, схватить пробирку...
- Лёня, кстати, при очень высокой температуре вирус погибает мгновенно, - Орлова пощёлкала зажигалкой. - И листья такие сухие... Очень удачно!
Леонид взревел от ярости и прыгнул к журналистке.
Кто-то метнулся ему наперерез из-за дуба. Леонида словно лавиной смело. Шокер отлетел к берегу. Гершвин от души ударил кулаком в лицо преступника. Леонид уклонился; удар вышел смазанным. Лапин пнул адвоката в лодыжку. Падая, Наум рванул его за рясу, подсек. Леонид перелетел через него. Гершвин не дал ему подняться. Мужчины покатились по земле, награждая друг друга крепкими ударами.
- Ты молодец, поймала пробирку, - Морской схватил шокер и закружился вокруг дерущихся. Только бы не попасть в Наума! - Ну, что, сожжём ее?
- Гори она огнём! - Вероника поднесла зажигалку к листьям.
- Не-ееет! - заорал Леонид так, что девушка вздрогнула от неожиданности и разжала пальцы. Гершвин сдавил его в могучем захвате. Леонид ухватился за его руку и отгибал большой палец, чтобы адвокат от боли ослабил хватку. - Помогитеееее! - ещё громче завопил пойманный убийца. - Пожааааааар! Лес горит! Горииииииим!!!
Он рассчитывал ошеломить противников криком и привлечь сюда людей. Может, под шумок...
И в самом деле, благовест стих: звонарь на колокольне, услышав крик, перестал дёргать за верёвки и встревоженно выглянул.
Наум инстинктивно покосился на колокольню. Всего на миг. Но Леонид успел ударить его макушкой в лицо. И вскочил.
- Ах, ты, - полуослепший от боли адвокат тоже мгновенно оказался на ногах. Но Лёня уже был около кучи листьев...
Внезапно тело Леонида пронизал мощный электрический заряд. Волосы "фармацевта" встали дыбом, и он, изогнувшись дугой, рухнул на землю. Из сведённой судорогой руки выпал нож-выкидуха, а другая чуть не раздавила пробирку.
Не обращая внимания на кровь, текущую из разбитого носа, Гершвин пнул Лапина по запястью, и стеклянная трубочка выкатилась в траву.
Виктор хотел ещё раз ткнуть Леонида электрошокером, но Вероника жестом удержала его: Леонид уже не пытался встать. Он лежал, корчась от боли и пытаясь вдохнуть.
Наум снова бросил пробирку на кучу листьев. Из-за деревьев донёсся возбуждённый гул голосов. К роднику спешили люди. Притом бежали не только в монашеских ботинках, но и в тяжёлых форменных сапогах.
- Лучше штраф за поджог уплатить... - пробормотала Вероника и поднесла к листьям зажигалку.
Над кучей взметнулось пламя. Язычки метнулись туда, сюда. Попробовали на вкус ржавые после зимы листья и ветки. И весело принялись за дело.
Морской угрожающе навёл шокер на Леонида, который, корчась по-крабьи, пытался отползти подальше от огня:
- Ещё раз дёрнешься, получишь по полной, - он переключил шокер на максимальную мощность. - О, да тут и на гризли хватит, - прочитал надписи возле отметок на шкале бизнесмен. - И тебе мало не покажется...
В огне раздался хлопок и звон: пробирка лопнула от высокой температуры.
Вероника посмотрела на костёр, в котором догорал вирус, так и не попавший в родниковую воду. И наконец-то перевела дыхание.
- Вот и все, - Гершвин нашёл в кармане рясы платок и прижал к окровавленному носу. - Мы выстояли на перевале.
- Ох и будет нам сейчас за разведение костра, - Вероника первой увидела на другом берегу монахов и полицейских в бронежилетах и касках. - Смотрите-ка, целый ОМОН пожаловал!
Первыми по мелководью запрыгали парни в форме. За ними, подобрав рясы, спешили насельники во главе с игуменом. Майор Перов попытался залихватски перемахнуть через родник, но приземлился аккурат посередине, подняв тучу брызг. Следователь Корнеев недовольно стряхнул брызги с куртки и перешёл ручей по мостику из камней, балансируя по-балетному.
- Думаю, на деревья не перекинется, - сказал Морской, на всякий случай не опуская шокер, - почва тут влажная... Листья прогорят и все. Но если надо, я уплачу штраф...
- Ущерба никому нанесено не было, - воинственно расправил могучие плечи Наум, - и я это в два счета докажу, так что никакого штрафа, скорее всего...
- Костя, ты посмотри, - выдохнул Перов. - Это же они!
- Везде поспели, - покачал головой Корнеев. - А костёр зачем?
- Шашлык жарили, япона-мать! - взревел Наум.
Игумен укоризненно кашлянул.
- Извините, - смутился Гершвин, - опять забылся... Да пришлось тут одну вещицу вредоносную утилизировать. И мы решили, что надёжнее всего ее сжечь.
- Леонид Лапин? - обратился Корнеев к грязному и потрёпанному "фармацевту", сидящему с понурым видом у берёзы.
Лёня смотрел на догорающий костёр, где уже, наверное, и следов не осталось от пробирки и ее содержимого... Да, проиграл в последний момент. Оказался лузером не хуже Ольминского. А банк сорвали эти трое...
- Да, это я, - кивнул он.
- Вы арестованы, пройдите с нами, - объявил следователь, развернув удостоверение.
Двое полицейских надели на Лапина наручники и рывком поставили его на ноги, а третий сноровисто обхлопал карманы и бока задержанного.
На всякий случай монахи залили остатки костра водой. Игумен ужаснулся, узнав, что собирался сделать Лапин.
- Кощунство! Безбожно! Да в такой светлый праздник!.. Воистину, Господь отвёл беду...
- Вам придётся проехать с нами, - сказал Перов Нике, Гершвину и Морскому, - надо записать ваши показания.
Из машины Морской позвонил Ивану Игнатьевичу и порадовал долгожданной новостью об аресте лидера диверсионной группы.
С колокольни снова раздался заливистый перезвон. В ворота монастыря уже входили люди, пришедшие к началу пасхального богослужения.
