— Фига, — поразился гопник. — Ты научился играть в местный покер? — удивился он.
— Нет, в лагере Зелёной фракции на азартные игры строжайший запрет, что, правда, не мешает офицерам каждое воскресенье устраивать ночные карточные баталии. После возвращения из Иеру, я пару раз болел в них за одного своего знакомого тролля. Что удивительно, всегда считал себя азартным человеком, но вдруг обнаружил, что карточная игра не прельщает меня совершенно. Не вижу в ней смысла, что ли, — сообщил товарищам Юра.
— И всё же, кто сядет за карточный стол третьим? — нахмурился Женя. — Похоже придётся тебе, Пинг и Марина даже правил не знают, — произнёс он, обращаясь к молодому человеку.
— Нет, — покачал головой Юра. — За стол с вами сядет Они, — улыбаясь, взглядом указал он на демонессу.
— Ты умеешь играть? — немедленно поинтересовался у целительницы Коля.
— Нет, — замотала головой серокожая девушка.
— Эм? — вопросительно посмотрел на Юру гопник.
— Знает, что интересно, — заулыбался тот. — Если отправить на рыбалку академика и тринадцатилетнего паренька, совершенно не факт, что академик наловит больше рыбы. Скорее даже, при одинаковом снаряжении он рискует проиграть соревнование в пух и прах.
— Это ты к чему? — поинтересовался Коля.
— Объясните Они правила и что ей нужно делать во время игры. Суть она ухватит сразу, не сомневайтесь. Если без демагогии — Они математический гений, способный запомнить не менее сотни своих и чужих ходов в шахматной партии. По крайне мере, в шахматы я у неё ни разу не выиграл. Но это потом, а сейчас навыки и снаряжение…
***
— Кхм, кхм, кхм… Вы там не спите? — раздался с потолка знакомый механический голос. — Судя по тому, сколько вы выдули чая, вряд ли. А как там поживает одно из моих замечательных временных тел? Ах, знаете, как приятно пользоваться им единолично… А то, представьте, загружаешься и понимаешь, что до тебя здесь уже кто-то был. Хм, я опять отвлекаюсь. Перейду к делу, поезд приближается к промежуточной станции, через пару минут вы выйдете из сверхзвука, а после, минут через пятнадцать, прибудете на станцию. Мне тут загрузили свежие данные, так вот, внимайте и мотайте на ус: Система выдала задание восьми командам, уровень которых можно определить как выше среднего. Не тот уровень, который левел, а уровень способностей и мастерства. Из этих восьми команд справились с заданием две и очень скоро вы с ними встретитесь. Ну, собственно, всё. Точнее не всё, я вернусь к вам примерно через полчаса, буду очень благодарен если вы введёте новоприбывших в курс дела и предложите им перекинуться со мной в картишки. Хотя лучше бы я сыграл с вами и конечно же на тот замечательный расходник. Я тут подзанял кое-что у друзей, надеюсь, что смогу вас заинтересовать. Ну вроде всё. Отключаюсь.
Закончив свою тираду, «Я» замолк, товарищи в свою очередь поспешили устроиться так, чтобы застраховать себя от ушибов и ссадин.
Вагон тряхнуло, однако торможение оказалось более плавным нежели неприлично резкое ускорение. Убедившись, что всё закончилось, товарищи принялись занимать подходящие на их взгляд места. Женя, Коля, Пинг и Марина вернулись за стол, Юра встал у окна с другой стороны вагона, Они устроилась на одном из кресел позади Юры, так чтобы находиться подальше от входа.
Женя, беря в руки папку меню, произнёс:
— Вот так, сходу, договориться и сработаться с незнакомыми командами… Даже без учёта нашей ситуации, задача, стоит заметить, непростая.
— Как повезёт, тут от людей зависит, — пожав плачами, безразлично вставил Коля.
Обдумывая замечание товарища, философ взглянул на застывшую в кресле демонессу, вспоминая её продемонстрированные минут десять назад способности.
«У меня прекрасная память, но у этой серокожей девушки она так вообще нечто, — поглядывая на Они, подумал мужчина. — И дело даже не в самой памяти, а в её способности математически анализировать хранимый в ней объём информации. При этом, как и заметил Юра, в местной повседневности подобный анализ каких-либо ощутимых преимуществ не даёт. Мир не есть голая математика, мир пропитан волей и намерением населяющих его существ и существа эти не чтут стройные схемы. Да уж, это чем-то похоже на ситуацию с круглыми отличниками, которые попадая в водоворот жизни, на практике проигрывают хватким и адаптивным троечникам», — закончив мысль, Женя взглянул на гопника.
Коля на этот взгляд хмыкнул, явно уловив ход мыслей товарища.
Вагон погрузился в молчаливую атмосферу настороженного ожидания, главным источником которой был, пожалуй, прислонившийся плечом к стене Юра.
Через какое-то время доносящийся снаружи свист сопротивляющегося движению поезда воздуха начал стихать: состав явно сбавлял скорость.
— Кхм, кхм, кхм, — опять донесся с потолка голос «Я». — На текущий момент мы находимся на материке Айзетерон — одном из трех материков планеты с высокой концентрацией заблудших. На материке всего один адаптированный под заблудших город, но он, в отличии от Озоторга, очень большой, его население более миллиона человек, из которых около тридцати пяти тысяч ваши собратья по несчастью. Впрочем, количество заблудших постоянно меняется. Конечно же мы прибудем не в сам город, а на закрытую бонусную станцию под ним. Сожалею, но закупиться сувенирами не выйдет…
На этой, то ли шутке, то ли лёгкой подколке, информатор замолк.
Прослушав информацию, Юра, отойдя от стены, подошёл к одному из диванов и взяв с него Четвёртое сокровище тьмы, закинул арбалет за спину, закрепив на специальные, сделанные под него держатели. Полная защита от дебаффов и снижение получаемого магического урона сейчас точно не помешают. Далее он привычно обхватил ладонью рукоять Рубаки и потянув её, проверил насколько хорошо меч выходит из ножен.
В лагере Зелёной фракции, спустя какое-то время после обретения свободы и получения на руки холодного оружия, молодой человек невольно начал поражаться насколько далеки от реальности фантазийные фильмы, в которых герои всегда и везде выхватывают из ножен свои блестящие, словно хромированные мечи. На деле же, стоило денёк другой побегать по лесу, пропитавшись утренней сыростью, а то и просто побултыхаться по уши в каком-нибудь болоте, лезвие меча моментально начинало покрываться ржавчиной. В Озоторге данная проблема не стояла остро по причине наличия специальной, на нефтяной основе смазки, здесь же она встала в полный рост. Ведь даже слегка поржавевшее лезвие могло банально отказаться выходить из плотных деревянных ножен, отчего приходилось постоянно следить за оружием, протирая его полусухой, смазанной животным жиром тряпочкой. С Рубакой подобной проблемы не возникало: магический металл не только не был подвержен коррозии, он самовосстанавливался, однако привычка проверять насколько легко оружие выходит из ножен, у Юры до сих пор осталась.
Сбавивший скорость поезд начал плавно замедляться, пока не остановился совсем. В окна ворвался свет: серые стены тоннеля сменились на белоснежный мрамор освещённого магией подземного зала. Проводница-автоматон откинув перегородку своей стойки, направилась открывать дверь вагона.
Посмотрев в окно, Юра увидел две стоящие на перроне группы людей и почти сразу почувствовал имеющийся между ними непонятный пока контраст.
Помявшись от вида открывшего дверь вагона автоматона: всё же мирный но монстр, стоящие на перроне люди начали заходить в поезд.
Зайдя внутрь и пройдя вдоль стойки проводницы, первая группа из пяти человек столпилась в начале вагона, после чего принялась с интересом изучать как обстановку, так и стоящего у окна Юру и его товарищей. Юра также принялся разглядывать вошедших и почти сразу окрестил их про себя «близнецами».
Оно и понятно, ведь пятеро зашедших в вагон мужчин пусть и отличались лицами, но при этом имели примерно одинаковое среднее телосложение, были одеты в типовые, накинутые поверх брони маскировочные плащи, а на головах имели одинаковые пластинчатые шлемы. Да и вообще, все пятеро выглядели какими-то усреднёнными что ли, без индивидуальной изюминки. На вид лет по тридцать, хотя возраст в этом мире штука относительная, особенно если попавший в этот мир человек был при жизни старше тридцати пяти лет. Вон, Коле на момент смерти набежало за сорокет, но Коля, пожалуй, исключение, так как примерно на сорок он сейчас и выглядит. А вот Женя с его «столько не живут», выглядит не старше тридцати — тридцати пяти.
