Пока выбирали костюмы и переодевались, мы под руководством фон Валленштайна выучили почти весь текст Was wollen wir trinken, а уже после – в одном из тематических клубов с переодетыми в монашек официантками, с моей подачи заучили припев песни Истребители вампиров.

Ближе к ночи, протрезвев в очередной раз, я поймал момент и намекнул Валере, что нам пора бы отчаливать в сторону виллы FV33, в которой должна находиться Марьяна. Принц долгое время пытался сфокусировать на мне пьяный взгляд и собрать в кучу мысли.

– Прямо сейчас уходим?! – сквозь гремящую музыку заорал мне прямо в ухо Валера.

Как назло, крикнул он это аккурат в момент паузы между долбящими из колонок басами, так что его возглас услышал фон Валленштайн. Валера уже – запоздало, очистился стихийным импульсом и, придя в себя, кивнул. Но было поздно – на нас обратил внимание не только пра(пра)внук знаменитой одаренной, но и греческий наследник. Оба они подошли ближе, также стряхивая опьянение.

– Нам пора, – просто сказал Валера, скупым жестом показывая в сторону выхода.

– Ой ладно, так хорошо ж сидели, – воскликнул Барятинский, который также, заметив серьезность во взглядах, быстро скинул с себя пьяную пелену. Я только выругался мысленно – вот это вот ушли незаметно, по-английски.

Судзуки тоже подошел ближе. Один Йохен не присутствовал при разговоре – он спал на диване, запрокинув голову и смачно причмокивая.

– У нас здесь есть некоторые дела, – произнес я, взвешивая каждое слово. – Которые, при всей для нас важности, могут запятнать репутацию, поэтому нам лучше сейчас ретироваться.

Общий возмущенный гомон был наполнен смысловыми возгласами о том, что пили вместе и отвечать будем за все вместе. И вообще, это не мы должны бороться за репутацию, а репутация за нас.

– Это… личное, – произнес я, вновь пытаясь найти подходящие слова.

В ответ высказались почти все, и в многочисленных упреках прозвучало, что я сам в случае, если бы кому нужна была помощь в решении личных проблем, в сторону отходить бы не стал.

Подумав немного, я переглянулся с Валерой. Действительно, помощь бы нам не помешала, а план у меня нарисовался сразу достаточно простой. Для его исполнения потребовалась бутылка водки, два стакана яблочного сока, Барятинский и разбуженный Йохен. В результате первого этапа проводимой операции «Пьяный водитель и пьяный Казанова» через четверть часа мы уже летели по магистрали, оглашая ночную Хургаду песнями и криками.

Туристическая полиция также по-прежнему следовала за нами, но это было уже всего два патрульных автомобиля, а не целая кавалькада, как в самом начале. Вели мы себя прилично, хотя и не задерживались нигде надолго в безумном марафоне, поэтому количество сопровождающих к ночи уменьшили. И в сопровождении небольшого эскорта мы пролетели по стволу пальмы-острова, в сторону верхних веток.

Проезд в элитный район был перегорожен резными чугунными воротами, которые – на удивление, нам открыли. Потому что Йохен принялся громко сигналить, а Барятинский кричать о том, что его ждет прекрасная дама, с которой он познакомился совсем недавно, но уже беззаветно влюблен и желает предложить ей свою руку и сердце.

План был достаточно прост – и в финальной стадии его исполнения наш кабриолет въехал вместе с воротами на территорию виллы FV32. Йохен, которого с половины бутылки водки, выпитой из горла, уже ощутимо вело, будто бы случайно не справился с управлением. Мелькнули кусты, разорвали воздух самые разные крики, и кабриолет, пролетев через сад, заехал в красивую беседку прямо у бассейна, ломая деревянные решетки, увитые вьющимся растением.

Оставшаяся в машине компания принялась пьяными голосами звать прекрасную деву, кто-то сразу нырнул в бассейн. По легенде, Барятинский просто перепутал адрес – якобы или прекрасная дама сообщила его, сознательно введя в заблуждение, или он просто неправильно запомнил, ах какая незадача. И сейчас, пока впереди разборки с удивленной полицией и хозяевами участка, у нас достаточно времени. Которое с Валерой мы не теряли – выскочив из машины, едва пролетели через выбитые ворота.

Двигались в скольжении – мир вокруг расцвел серыми красками, растянувшись в серую пелену на периферии зрения. Ускорились мы оба для того, чтобы камеры – если они есть на участке, нас не заметили.

Перемахнув через отделяющий от соседней виллы забор, мы с Валерой двумя тенями заскочили на открытую террасу. Именно в этом доме – по информации Эльвиры, проживала Марьяна.

Только оказавшись под крышей, мы с принцем практически одновременно вышли из скольжения, возвращаясь к нормальному течению времени. К нормальному течению времени, но не облику – Валера так и остался в форме черного ягуара.

Вот только мельком глянув на него, я обратил внимание на изменения. В прошлый раз, когда видел принца, обернувшегося в иную форму, он был просто большим хищником, кожа которого была словно подернута мглистой пеленой лоскутов Тьмы. Сейчас же вполне обычный раньше на вид черный ягуар словно прошел апгрейд – лапы его стали шире, когти длиннее, а на глянцево блестящей шерсти узорами темнела чернотой густого мрака вязь растительного орнамента.

Это он так усилился в процессе обучения, или его облик изменился после ритуала кровавого союза? – заинтересованно подумал я, когда столкнулся с желтыми глазами хищника.

Вопрос оставил на потом – от угла к углу, от укрытия к укрытию мы передвигались по коридорам и залам просторного здания в поисках Марьяны. Следов человеческого присутствия видно не было – вокруг стерильные чистота и порядок, вилла словно необитаема. Внутренним радаром я сознательно не пользовался – потому что Марьяна может это почувствовать.

Валера не зря не стал возвращаться в свой истинный облик: в форме черного ягуара он обладал нечеловеческим нюхом и уверенно привел меня к лестнице на второй этаж.

Двумя бесшумными тенями мы поднялись, прошли по длинному коридору галереи и оказались у двери спальни. Створка была приоткрыта, а на пол ложился мерцающий отсвет огня живого света.

Нашли, надо же – удивился я.

На несколько секунд мы замерли, обдумывая дальнейшие действия. Краем восприятия я при этом слышал суету в соседней усадьбе – громкие голоса Барятинского и Йохена, которые рассказывали полиции занимательную историю знакомства с прекрасной дамой, демонстрируя забытый ей предмет гардероба. Это, кстати, был бюстгальтер – который Барятинский довольно виртуозно добыл в перерыве между глотками водки перед выходом.

После небольшой паузы я переглянулся с Валерой, глядя в желтые глаза ягуара сверху вниз. И пожал плечами: мол, что стоять – раз уж пришли.

Створка двери распахнулась, и мы вдвоем залетели в комнату, будучи готовыми в любой момент встретить угрозу – все же Марьяна одаренная, пусть и оперирует силой Земли. Я не знаю, в каком она ранге, но в гимназии часто поднималась тема того, что директор наша выбрала путь развития тупиковый, без возможности разрушения и лечения. Причем часто в разговорах сквозило пренебрежение – потому что тупиковой эту ветвь развития признали вполне официально, эдиктом одного из номерных конвентов стихийных одаренных, исключив из перечня обучения в магических заведениях.

Марьяна Альбертовна была здесь. Отстраненная от работы директор гимназии сидела в кресле у трюмо с зеркалом. Она была в полупрозрачном пеньюаре, с тщательно уложенными волосами и в фамильных – судя по блеску бриллиантов в свете свечи, драгоценностях.

– Вы пришли, – негромко произнесла Марьяна, глядя на нас через отражение в зеркале.

– Были сомнения? – с трудом контролируя голос, произнес я.

Краем глаза оглядевшись, я отметил, что эта комната – единственное место в доме, где видны следы человеческого присутствия. Увидел сбитое белье на широком ложе, несколько бутылок из-под вина на прикроватном столике, полупустой бокал. На подушке лежала перевернутая книга. «Бесы» Достоевского.

– Была, так скажем, надежда, – улыбнулась Марьяна.

– Не оправдалась, – глядя по сторонам больше не глазами, а внутренним радаром, произнес я. Говорить было непросто – я сейчас вошел в скольжение, будучи не в движении. Первый раз подобный трюк провернул с Самантой Дуглас, когда сражался с ней на смертельном турнире.