Ну а на этот раз собеседник у Троя более чем активный, и Мурзик, оставив штанину Троя, подошёл к похрапывающему Никанору, – он в мысленной реальности Троя лежал неподалёку от него, – сперва принюхался к нему, затем от неудовольствия и частично от потрясения фыркнул: «Ну, ты и даёшь Никанор!», и, вытянув лапу, похлопал ею по щекам Никанора. И что удивительно, так это то, что Никанор отреагировал и открыл глаза, которыми он воззрился на кота.
– Слушай Никанор, – обращается к нему Мурзик, – когда конец света?
Ну а Никанор нисколько не удивлён такому к себе кошачьему подходу. Он ещё и не такое видал с нетрезвых глаз. Всем известное изречение: «Сон разума рождает чудовищ», в полной мере получило подтверждение практикой Никанора, повидавшего таких чудовищ, что он иногда просыпался, не успев добежать до туалета. Так что говорящий кот, это ещё не сон разума, а так, всего лишь предисловие к ним. Что же касается ответа на этот вопрос Мурзика, то он лаконичен.
– Он уже наступил. – Пробурчал Никанор, прикрыв обратно глаза. И, пожалуй, сложно оспорить это утверждение Никанора, когда он так очевиден. Хотя Никанор в своём ответе слишком субъективен и значит, его ответ не может приниматься за точный отсчёт.
– Но тогда, сколько времени нам всем осталось? – задался вопросом Трой.
– Сколько? – повернувшись к Трою, переспросил Мурзик, и тут же дал, даже не ответ, а несколько больше: алгоритм поиска ответа на этот вопрос. – А так ты, вопрошая себя, никогда не узнаешь. А чтобы узнать ответ на этот вопрос, тебе нужно со всем вниманием подойти к этим, так чувствительно мыслящим людям. И это совсем не Никанор, а ты знаешь одного такого. – Мурзик так многозначительно муркнул, что Трой в раз догадался, о ком он ему мурчит – это Альберт. А вот на этот раз Трой почему-то удивился такой проницательности Мурзика, за которой, как и за всеми прежними действиями Мурзика, стоял он сам.
Ну а Мурзик, пока не закончилось действие этого его заворожения Троя, а для него странного типа, с не пробивным на ласки характером (видимо жмот) и таким же упорным на одной мысли лицом, в завершении своего разговора с Троем, добавляет. – А теперь Трой запомни главное. – Отчётливо до Троя доносятся человеческие, а не кошачьи слова. – Раз конец света не за горами, то надо брать от жизни всё и при этом самое лучшее (а что-то усреднённое, то это точно не про тебя). И никаких ограничений. Ты всё понял? – уставившись на Троя немигающими глазами, вопросил Мурзик. Ну а Трой, придавленный ошеломлением, в которое он впал при виде всего происходящего с ним, ничего другого сделать не может, как пробормотать в ответ: Да.
– Тогда чего сидишь и зря теряешь время, бери, что идёт тебе прямо в руки. – Мурчит Мурзик и поворачивает голову в противоположную от Троя сторону. Куда вслед смотрит Трой, и видит, не прямо перед собой, а через дорогу, смотрящую куда-то в неизвестную даль девушку неземной красоты, как бы выразились люди романтического склада ума и не большой фантазии. С чем Трой, спроси его об этом, полностью согласен, и он даже мог бы от себя пару восторженных слов добавить, сумей он справиться со сковавшим его волнением. И, наверное, с одной стороны хорошо, что эта неземная красотища находилась на своей отдалённости от Троя – у него есть аргумент: «Она далеко стоит», чтобы не подойти к ней и не спросить её: А у меня есть хоть какой-то шанс?
Сам же Трой, насчёт себя человек много чего знающий, определённо догадывался о том, что дальше может произойти, а если точнее, то куда его может привести ход его мысли: «А ты не сиди, а сократи расстояние между собой и ней. А там посмотрим, что она тебе скажет», решает предупредить эти свои действия (да и девушка может сейчас на него посмотреть и тогда у него не будет шанса устоять, если она вдруг захочет ему улыбнуться). Ну а лучшего средства для отвлечения своего внимания от интересующего тебя объекта нет, как через перенаправление своей мысли. И Трой, продолжая смотреть на девушку, мысленно вернулся к своему прежнему размышлению, о предтечи смутных времён и его признаков – людей до безумия интенсивно мыслящих, и к чему оно в итоге привело – к рыжему коту. И на этот раз, это всё вдруг неожиданно развеселило его.
– А я дурак, недалеко от них ушёл, – хлопнув себе по колену рукой, усмехнулся Трой, – раз верю всему, что мне скажут, и дошёл до того, что разговариваю с первым встречным котом. – А вот последняя мысль о первом встречном, а не каком-либо другом (как будто разговор с другим котом, кардинально бы отличался от этого), так развеселила Троя, что он не сдержался и, откинувшись на спинку скамейки, закатился задорным смехом. Где он сквозь слёзы увидел обращённый на себя взгляд посматривающей на него в удивлении девушки неземной красоты, и этого ему было достаточно, чтобы наполниться счастьем. Да, кстати, а кот Мурзик куда-то вдруг пропал.
Глава 4
Связующая собой, разбросанные во времени и пространстве события. За что нужно отдать ей должное, но при этом не стоит слишком расслабляться, так как нас ждут события куда как более запутанные, чем раньше.
Пребывающие на вокзал люди, даже если они беззаботно выглядят, вроде как не спешат и никуда, в общем, не собираются убывать, а всего лишь кого-то провожают или встречают (бывают и такие люди, кто здесь работает, а кто живёт в грязных переходах; это ничего, им нравится такая жизнь, а не нравилась бы, то они бы её не добивались), то всё равно слегка за что-то там переживают и спешат в тех же мыслях, боясь, что опоздает тот поезд, на котором убывает их хороший знакомый, кого они провожают. И тогда их хорошему знакомому придётся ещё на один денёк остаться, а провожающий уже столько радоваться не может, у него уже печень отваливается от перепоя.
Правда, есть среди пребывающих на вокзал и такие люди, кто в тайне своей души желал бы этого опоздания поезда навсегда и эти люди называются ещё влюблённые друг в друга, которые по прибытию на вокзал, даже не смотрят на информационное табло, не сводя своих взглядов друг с друга, как будто за то время, сколько они были вместе, они не насмотрелись друг на друга, когда только этим делом и занимались всё время. И ведь что интересно, – а этим влюблённым за этот факт крайне обидно, – что в их случае, ожидаемый только расписанием железной дороги поезд, а не ими, практически никогда не опаздывает, и что за нахал такой, вечно подаётся на первый перрон, чтобы значит, влюблённые с ним никак не разошлись и тут же на него натолкнулись.
– А вот и наш поезд. – С трудом скрывая своё разочарование, говорит вслух молодой человек, влюблённый во влюблённую в него девушку. А вот что он умалчивает по поводу пунктуальности машиниста поезда, то об этом лучше не говорить, даже если влюблённая в него девушка, была бы полностью на его стороне и в таких же выражениях.
Ну а при виде физического воплощения неизбежности расставания в виде поезда, ещё сильней подстёгивается сердечный ритм влюблённых друг в друга людей, и они, не теряя больше не минуты, забыв обо всём (может это их шанс не расстаться сейчас), с помощью рук укрепляют связь между собой, – я тебя никому не отдам, а я тебя тоже, – и погружаются взглядами друг в друга. Чем сбивают с хода и нервно волнуют людей не столь беспечных и спешащих по перрону к своему вагону с руками полными сумок.
Правда здесь, на перроне, были и такие люди, кто никуда особо не спешил, ни в ту, ни в другую сторону, а ещё заранее занял собой наиболее привлекательную для посиделок лавочку, – она находилась под ограждающим от дождя и солнечных лучей настилом, отличалась своей чистотой и была всех ближе к выходу из вокзала. А как занял, так и принялся вести своё наблюдение за всем происходящим на перроне, несколько нервируя своим внимательным вмешательством ответственных за чистоту перрона сотрудников вокзала. И эти сотрудники дистанции пути, отвечающей за чистоту перрона, с переживанием на лице покидают перрон, идут к себе в подсобку и там, вынимая из одного секретного места чекушку, в сердцах возмущаются. – Не могу я работать в таких невыносимых условиях, когда мне смотрят по руку! Я сбиваюсь и не могу полноценно выполнять свои служебные обязанности. Наливай!
