– А тебе видно совсем скучно. – Прямо в точку попадает этот тип, обращаясь к высокому человеку. – И высокий человек, явно что-то подобное за собой подозревая, – всё до чёртиков надоело и даже пользоваться своими возможностями, служебным положением и властью стало не в радость, – когда услышал этот свой диагноз, оформленный в слова, даже на мгновение растерялся и в своей растерянности задался вопросом: И, что ты мне посоветуешь делать?
Этот кудрявый тип, скорей всего, с такими же всколоченными мыслями, поднялся на ноги, вынул из бумажного пакета, что был у него в руке, пластмассовую бутылку брендового названия газировки, наполовину наполненную похожим на этот узнаваемый бренд напитком, открутил крышку и, знаково посмотрев на высокого человека, спросил его. – А ты мне скажи, что у меня в этой бутылке. И тогда я, быть может, отвечу на твой вопрос. – А высокий человек видимо никогда раньше не встречался вот так лицом к лицу с таким воплощением дерзости и неуважения к нему, что он ещё больше растерялся и не потребовал от своего подручного убрать с глаз долой этого нахала, предварительно забрав у него эту бутылку, для проведения бактериологическо-химического анализа.
Нужно же определить источник появления столь невыносимой дерзости для высоких людей у такого рода низких людей. А то не доглядишь за их кислотно-щелочным балансом во рту, и они подхватят вирус недовольства замешанного на такого рода дерзости и начнут себя вести не так, как предусмотрено установленными правилами проживания местного общества – те, кто вверху, снисходительно смотрят на тех, кто внизу, а те, кто внизу, задрав голову в благоговении вверх, греются в лучах славы этих поднебесных небожителей.
Но высокий человек хоть и растерян, но его расчётливость и рассудительность всегда при нём как неотъемлемая часть его существа. И он принимается за свои рассуждения. – Все внешние признаки напитка, цвет, загазированность, и неуловимое убеждение, что это он, указывают на то, что в бутылке находится именно заявленный этикеткой напиток. – Раздумал высокий человек. – А вот не совсем внятный и рассудительный вид этого человека себе на уме, да ещё то, что бутылка было спрятана в бумажный пакет, указывает на то, что там, в бутылке, может быть всё что угодно. Тем более, он бы не стал у меня об этом спрашивать, если бы ответ на этот вопрос был очевиден. – На этом месте высокий человек упёрся в свой логический тупик. Выход из которого, исходя из одной только логики, не найти, и здесь помочь может только случай.
Так этот ловкач с бутылкой, пребывая в отличном состоянии духа (вон как ловко он вогнал в стресс большого человека) излишне расслабится и в результате этого запнётся об свои ноги и, упав на обочину тротуара, выронит из рук бутылку и разольёт её. А вот по этому исходу можно будет сделать подтверждающие ту или иную версию ответа выводы.
И если этот смутьян с бутылкой, с надрывом в голосе и со страданиями в лице, выкрикнет: «Моё лекарство!», то можно не сомневаться в том, что там была налита совсем иного рода и качества жидкость, нежели просто газировка. Ну а если вытекшая из бутылки жидкость выжжет вокруг себя асфальт, то тогда там точно газировка, и даже высокому человеку станет немного обидно за этого, вроде бы взрослого человека, который лучше бы со смыслом не берёг свою печень, а не так беспечно.
Но как в жизни всегда бывает, вместо самых лежащих на поверхности случаев, выбор пал на самый не просматриваемый в данный момент случай. И этот тип смутьянской наружности, не захотел упасть, а обратился к высокому человеку. – Что, реальность при всей своей очевидности, не так очевидна? – спрашивает этот смутьян высокого человека. И высокий человек вынужден с ним согласиться. – А чем это не выход из твоего скучнейшего положения. Создавай свою очевидность. Это занятие, как мне по тебе видится, тебе по плечу.
И это предложение незнакомца смутьянского саморазумения, показалось заманчивым высокому человеку. На чём тот не останавливается, а углубляется в частности. – Ну а самый обычный человек, – говорю в порядке ознакомления, и вам может пригодиться в будущем, – в таких случаях принимается за преодоление условного себя, человека, ограниченного рамками жизни и главное самого себя. Так, к примеру, величайшие умельцы по преодолению всех этих рукотворных трудностей и само собой скуки, иллюзионисты, да тот же Гудини, связывал себя что есть силы всеми возможными ограничениями, в том числе и цепями, и погруженный в ящик, а затем в реку, пока есть воздух в лёгких и в ящике, искал для себя выход их этой ловушки, в которую он себя сам и загнал по причине своей непоседливости и большого таланта фантазии по борьбе со скукой.
– Ты же, – уже обратился на прямую к высокому человеку этот, не просто смутьян всякой упорядоченной мысли, а как сейчас выясняется, то и провокатор на безумные поступки, – я вижу, человек могущественный, и чтобы тебе себя развеять, тебе нужно ставить перед собой задачи до невозможности невыполнимые. И если тебе удастся создать такие невозможные для себя ограничения, то, пожалуй, ты сможешь оправиться от своей скуки. – Смутьян замолчал, и не по тому, что у него слова кончились, а ему, видите ли, захотелось смочить своё горло. И как по его выходу из этой связи с бутылкой выясняется, то там точно не газировка. А зачем тогда он так паскудно поморщился. – Хотя если это не игра с его стороны, – в момент сообразил высокий человек, уже отчасти взявший на вооружение слова смутьяна об очевидности.
А то, что ему(высокому человеку) так легко это далось, то его жизнь была тоже не сахар, а больше влияющий на внутреннюю потенцию сахарозаменитель. И такая его реальность с частичной подменой и заменой её настоящей сути на более обтекаемые по своей себестоимости вещи, где совсем не очевидно, что под тобой завтра кресло не зашатается в виду падения рынков и потери лица черед падение ликвидности акций крупнейшего инвестиционного фонда, во главе которого он стоит, можно сказать, подготовила его к такого рода реализации себя, к критическому отношению к настоящему. И встреча с этим типом послужила для него своим спусковым крючком, для формирования своей очевидности.
– Хочешь сказать, что мне стоит попробовать себя в качестве фокусника? – вот так околично спросил этого смутьяна высокий человек. Смутьян оценивающе посмотрел на высокого человека, и со свойственной ему дерзостью сказал. – Почему бы и нет, если к этому есть все природные задатки. – Высокий человек чуть было не вспылил, услышав в свой адрес такое. Что уж поделать, никому почему-то не нравится, когда их сравнивают с клоунами, или видят в них больших фокусников. А ведь сами от души смеются и отдыхают, наблюдая за их представлениями. Но высокий человек умеет сдерживать в себе эмоции и гнев, и он только интересуется у смутьяна:
– И чем я должен себя связать, как думаешь?
– Если тебе мало того, чем ты и так по гроб своей жизни уже связан, – кивнув в сторону небоскрёба, в котором находился офис высокого человека, проговорил смутьян, – то тогда самыми крепчайшими на свете верёвками – связью с человеком.
– Что это значит? – спрашивает высокий человек, делая вид или в самом деле не понимая, о чём ему тут говорят.
– А ты попробуй жениться. – С какой-то прямо издёвкой говорит этот тип, так многозначительно прищурившись, как будто он много чего знает о высоком человеке, в том числе и то, что не всем знать положено и чего только он один знает. – И кто ему вообще сказал, что я уже… это самое, – начал сбиваться в мыслях высокий человек, – не женат. – А этот смутьян, прищурившийся прямо в самую душу высокого человека, вычитывает там все его душевные сомнения, скорей всего, настоянные на одиночестве, как на настоящем источнике его скуки, и предупреждает возможное возмущение высокого человека. – Не женат же? – вопрошает этот смутьян. А высокий человек не обязан ни перед кем отчитываться, кроме налоговой службы и советом акционеров, и он со словами: «Деньги можете оставить себе», разворачивается и отправляется к себе.
