- Да, видел упоминания в паре трудов из библиотеки Верховных. Цмоки - считай что водяные. Зимой обычно в спячке, но сейчас их что-то разбудило, - Уве немного помолчал и добавил. - Мы далеко забрались, братец. Сам знаешь, что за Лисий ручей мало кто из наших ходил. А Вандъяль, можно сказать, - западный форпост всего королевства. Дальше нас на западе только леса, а потом пустоши да равнины. Кроме коротконогих степняков на своих оленях за сотни километров там больше никого и нет. А на северо-западе вот эти леса да болота. Дикие здесь места. Если кто и жил, то от них одни головешки остались. Дальше охотиться слишком опасно. Надо возвращаться.

  - Верно...

  - Сначала поищем место под ночлег. Быля долго не протянет нас двоих, да в такую стужу, да со всей поклажей. Гляди в оба. Может где пару стен сохранилось. Нам бы хоть от ветра укрыться и то ладно.

  - Уве.

  - Мм.

  - Что почувствовал, когда они попёрли на нас? Я, признаюсь, ничего не мог поделать, ноги подкашивались. Просто хотелось бежать куда глаза глядят.

  - Я знаю, Рем. Но ты всё же переломил ему хребет и спас меня. Мы с тобой не воины. Много крови не видали. Так как не бояться? Охота за зайцами, да и даже медведями - это одно, а вот такую тварину увидеть - тут можно и штаны обдристать.

  - У меня почти получилось, - хмыкнул Ремдаль. - Интересно, когда кого-нибудь из Вандъяля отбирают в королевскую армию, учат воевать с чем-то подобным.

  - Точно учат тому, как одолеть наших горных троллей, пещерного блазня или оборотня, но в основном, думаю, учат воинскому искусству - физическая подготовка и тактика ведения боя против армий, например, Речного народа или тех же мятежных гномов с Восточных Клыков Арма.

  Из-за туч луна иногда просвечивала им путь, и они время от времени пытались вглядеться вглубь редеющего леса. На пути стали появляться всё больше осколки скальных пород, почва стала более каменистой. Пройдя еще около трёх километров, друзья остановились перед широкой прогалиной. Лес в тех местах совсем поредел, местами еще попадались разрушенные и заснеженные основания небольших домов, но сквозь прогалину гномы увидели что-то более громоздкое, чем просто развал камней. Когда из-за их спин снова показалась луна, она осветила фасад двухэтажного строения, которое много лет назад, скорее всего, было домом старейшины или короля обитавшего здесь когда-то народа. Он строился более добротно и поэтому сохранился лучше, чем все другие сооружения. Массивные каменные стены все ещё держались и, казалось, продержатся еще сто лет. Однако перегородки между бывшими жилыми помещениями, построенные из дубовых брёвен, со временем прогнили и почти исчезли.

  Уве с Ремдалем осторожно обошли развалины, проверяя на всякий случай, не облюбовал ли это место кто другой. Вокруг была тишина. Болота - главная среда обитания цмоков - остались позади.

  - Разместимся внутри на втором этаже. Оттуда хорошо видна округа, - размышлял Уве вслух, сплёвывая остатки жевательного табака. - Огонь я бы не стал разжигать, разве что только чтобы растопить воды. Не больше чем на час. Мы хоть и на пару километров ушли от болот, но эти твари и по суше неплохо передвигаются. Могут увидеть дым и снова заявиться.

  Они спешились. Как можно тише вошли в просторный холл первого этажа. Холл был практически пуст, в центре завален снегом. Они поднялись выше. Крыша на втором этаже проломлена. В углу темнел огромный камин, труба от которого, кажется, была самой верхней точкой дома в теперешнем его состоянии. Здесь можно было заночевать. Гномы снова спустились, завели лошадь за дом в место, где её было бы не слишком видно из леса, привязали и оставили немного сухой травы. Сами же разожгли костёр в камине на втором этаже, не давая ему сильно разгораться. Стали греть воду в котелке, да и ноги успели погреть. Напряжение и страх немного спали.

  Ремдаль облокотился о стену, пересчитывая стрелы в колчане, а потом, отложив их, полез рукой себе за воротник, пытаясь что-то выудить. Уве спокойно наблюдал, как он, запутавшись в складках рубахи и теплой подстёжки из овчины, нервно дёргает рукой под одеждой в явной попытке залезть поглубже. Вот он что-то нащупал, вынул, подошел к огню, протянул руку поближе к пламени и раскрыл ладонь.

  На ладони поблескивал кристалловидный амулет аметистового цвета. Внутри амулета клубился серый дым, то обволакивая изнутри грани кристалла, то скрываясь в глубине, и тогда амулет походил на обычный кристалл, но через пару секунд клубы дыма снова возвращались.

  - Сегодня я даже не вспомнил про него, - Ремдаль засмотрелся на амулет, явно любуясь.

  - Чур можно использовать лишь один раз за жизнь...Я знаю, как он не просто достался тебе, и очень хорошо помню, как ты ходил к ведуну, который жил отшельником почти на границе королевства, - Уве похлопал по плечу друга, отошел расстелить сшитое из козьих шкур одеяло. - Но всё-таки... Только раз в жизни.

  - Я думаю это мог бы быть как раз тот момент. Мы были на грани смерти, Уве. Как ты не понимаешь? Умереть? Или выпустить чура? Я бы его точно выпустил, если бы вспомнил. Чёрт, у меня мозг в сапоги вытек, видать, как только я увидел, как эта нежить на нас таращится.

  Уве уже умывался талой водой, сплёвывая в сторонку и фыркая: 'Кххааа...Хорошо!'

  - Я свой ношу на запястье. Браслет Рагна подарила. А я потом туда и чура прицепил. Да ты уж видел сто раз, - заулыбался Уве, но все равно присел рядом с Ремдалем и засучил рукав. Кисть была обвязана в три оборота чёрными кожаными ремешками, в нескольких местах скрепленными серебряными скобами в виде зубов, торчащих из медвежьей пасти. На браслете был прикреплен кожаный чехольчик. Уве отстегнул кармашек и повернул к Ремдалю кисть, показать что внутри. В кармашке тускло мерцал зеленый стеклянный шарик. Так же как и у Ремдаля внутри него что-то шевелилось, но не дымок, а мелкая россыпь искорок, похожих на звёзды. Они то вспыхивали, как будто в миниатюрном небе зажигался млечный путь, то снова, искрясь и медленно завихряясь, как ил в мутной реке, пропадали в зелёной глубине амулета. Уве снова заговорил.

  - Ты же знаешь, что чура мне поселил сюда сам Брок Эцо Уйверг из столицы на моё тридцатилетие. Пришлось ему отдать за это лучшие работы покойного отца и мои творенья - пять топоров, восемь отменных мечей, да ещё и овец привез. За такое дома себе покупают в Фьяндхайме, причем не самые плохие.