<p>

 </p>

   Кто ты, явившийся мне в белом огне?

   Рари лежал на циновке за домом и глядел на звёздный шатёр, который извергал сияние и манил к себе. Ведь Рари - Рисующий небо. Он может взглядом и силой желания успокоить или взволновать его, укротить бешенство ветров, смотать в клубок молнии, сделать громады туч кружевом пены на розовой щеке восхода. Или пролиться дождём небеса, рыжие от жары.

   Рари выстрадал своё могущество, заплатил за него очень дорого. Так дорого, что заискивание кагана и раболепство племени не cмогли возместить ему утраченного.

   От самой большой звезды откололась крохотная частичка, полетела вниз потускневшей пылинкой. Очень скоро её уже нельзя было различить.

   Рари вздохнул. По мере приближения к земле гаснет всё: любая звезда, любой огонь. Но это означало, что скоро появится новый Рисующий. Ещё одного маленького человека оторвут от семьи и племени, заточат в горах, пока его способности не проявятся или несчастный не скончается.

   Ему-то какое дело до чужих страданий? Разве он не прошёл свой путь?

   Когда Рари было десять лет, к хижине его матери, вдовы рыбака, прибежал сосед-хитрюга. Он едва перевёл дух и заорал так, что козы в загоне заблеяли, а куры принялись кругами носиться по двору:

   - Эй, Фаира, выходи да выноси мне стаканчик вина за благую весть!

   Рари вместе с матерью нанизывал на шнурки раковины морских бабочек. Ох, и красивые браслеты получались! И раскупались они быстро.

   Мама побледнела и бросила укоризненный взгляд в угол, где висели дощечки с ликами богов, которые управляют миром. За них погибший отец отдал большие деньги. Но боги не смогли спасти его лодку от шторма. Похоже, мама винила их в чём-то ещё - вон как нахмурились её брови и сжались губы.

   - Фаира, да куда ж ты провалилась-то! - надсаживался сосед, тряся калитку. - Тащи вино, не скупись!

   - Будь здрав, Хутро, - сухо поприветствовала его мама, остановившись на пороге дома. - В последний раз ты мне принёс благую весть, что я овдовела и стала единоличной хозяйкой хижины и обломков лодки.

   - И ты мне даже воды не подала! - фальшиво обиделся сосед. - Но сейчас моя весть в самом деле благая. Твой Рари избран! Сам вчера слышал в городе. И сразу помчался на своём осле к тебе. Думаю, пока жрецы всё перепроверят, пока всадники доскачут, ты уже успеешь порадоваться своей доле - быть матерью избранного.

   Мать так глянула на Хутро, что он отшатнулся.

   Тут подоспели два всадника, осадили лошадей, тонкие мослатые ноги которых заплясали в сельской пыли. Он неё крутые бока каурых словно поседели.

   Мама повернулась к Рари, и он вздрогнул: её тёмные кудри над высоким лбом горянки тоже оказались присыпанными пылью. Позже Рари узнает, что такая "пыль" бывает от невыносимой ноши, которую взваливает на человека сама жизнь.

   А через два года его собственные волосы станут серебряными. И будет ему тогда всего двенадцать лет...

   На плоской крыше дома раздался шум, звякнула упавшая посуда. Старшая жена Рари принялась тихо, но строго отчитывать детей, которые заигрались и нарушили покой отца. Ему завтра предстоит рисовать небо, полное мощных западных ветров, которые должны нести рыбацкие судёнышки вслед за косяками рыб.

   Сердце Рари не отозвалось радостью при мысли о детях. Его отучили любить ещё в годы ученичества. К тому же отпрыски были бесталанны и бестолковы. Таким никогда не стать избранными.

   Небесный свод вспыхнул ликующими огнями, а погрязшая в темноте земля впитала в себя серебристый свет. Это взошла луна Эльсея. Умом Рари понимал, что свечение луны влило мощи в блеск ночного неба, но ему хотелось верить, что каждая звезда пылала любовной страстью к Эльсее. Он наделял небо самыми яркими проявлениями человеческих чувств и сторонился их на земле. Ибо они могли принести лишь горе.

   В этот час Рари обычно вспоминал свой первый побег.

   ... Он покинул молитвенное место в горах, где его оставили в одиночестве для познания собственных способностей, и рванул в родное село.

   В хижине матери он обнаружил колыбель с маленькой девочкой. И сердце Рари зажглось отчаянной братской любовью.

   Лучистые глазёнки девочки сияли, как звёзды; и сама она в бедной хижине была как луна, случайно сорвавшаяся с небес. Рари назвал сестру Эльсеей.

   Вездесущий сосед Хутро, который по неясной причине заглянул в хижину вдовы как раз сразу после того, как в неё пробрался беглый Рари, тотчас сообщил ему, что мать младенца - потаскуха. Не захотела пойти в наложницы к одному честному и хорошему человеку, зато повалялась под телегами бродячих лицедеев. И вот пожалуйста - нагуляла ребёнка, который уже целый год живёт без имени. Отца-то след простыл на дороге, да и поди узнай, кто заделал потаскухе приплод.

   Рари сказал ему, что он нарёк сестру Эльсеей.

   Хутро всмотрелся в него и остолбенел.

   А Рари добавил, чтобы Хутро шагал к себе домой и велел готовиться к похоронам, потому что он, Рисующий, только что создал соседу могилу за оградой кладбища. Там зарывали тех, от кого отказывалось племя.

   Рари был тогда невелик ростом, едва доставал макушкой до кушака на пузе здоровяка Хутро, но сосед тонко и мерзко завизжал, бросился перед двенадцатилеткой на колени и взмолился, предлагая ему всех жён, одну за другой, весь урожай зерна этого года, могилы родителей для поругания, задницы детей для порки или того, что может вдруг прийти в голову Рари.

   Вот тогда-то Рари принял решение никогда не рисовать судьбы людей. Его сосед был мелочным сплетником, а стал предателем близких. Лучше уж быть связанным с природой, чем людьми. Она не способна на измену.

   В хижину вбежала Фаира и увидела, как Хутро, в слезах и соплях, ползает на земле перед крошечным старцем, желтолицым и седоволосым. Она даже попросила прощения у него за Хутро, стала выталкивать соседа вон. Потом узнала сына и... не обрадовалась, а зарыдала.