<p>
</p>
Встреча с "жестокосердной иногородней женщиной" произошла именно в этот, "барменский", период - через три года после увольнения нашего героя из органов. Новость о том, что Кирилла среди бела дня скрутили, и вывезли в соседний район по подозрению в совершении разбойного нападения, повергло небольшое подразделение в ступор и шок. В хорошем коллективе не бывает "бывших", особенно если людей по штату меньше чем пальцев на обеих руках, и человек оставил о себе добрую память. Само управление, "орган", в котором они героически трудились, являлось человеческим муравейником, и все про остальных что-то знали-понимали-догадывались. В известных пределах, большой тайной не была и жизнь смежников как по горизонтали, так и по вертикали, тем более, что многое вообще доводилось в приказном порядке. В городе постоянно кого-то неожиданно повышали, по-быстрому снимали, увольняли по-тихому задним числом, переводили, выпроваживали на пенсию, арестовывали, кто-то умирал в кабинете, заканчивал суицидом или погибал при исполнении, регулярно заседали суды чести. В середине девяностых начальник управления, собрав офицерский состав, в ярости тряс над головой тринадцатью заявлениями - молодой участковый обложил данью торговые точки на своей территории. В прошлом месяце молодой майор в очередной раз сев за руль "немного выпимши", насмерть "настиг" бомжа на пешеходном переходе. Другой майор, уже не раз изумлявший коллег, на сей раз порекомендовал предпринимателю, торговавшему нижним бельём "во избежание проблем", подготовить небольшую партию для своей жены. На суде чести, находившиеся в зале женщины, сочли его поступок не только противозаконным, но и в то же время "матримониально правильным" - ведь он указал в своей "трогательной записке" только одни женские размеры-параметры белья - жены! Сотрудницы тихонько интересовались, если вдруг ЭТО уже изъято, можно ли покопаться в конфискате - просто посмотреть качество? Мужчины в зале отвлеклись от телефонов, бумаг, кто-то проснулся, вкуснопахнущий дорогим парфюмом господин - представитель ОБЭП, предложил ввезти для сотрудниц всё необходимое, можно и из Лондона - и всё за счёт ОБЭП "вот только краевую комиссию, отправим назад на Родину". "Разбираемый товарищами" майор, молча, краснел, шмыгал носом, подперев взглядом пол. Суд чести старшего офицерского состава тогда перерос в небольшой тематический фестиваль, и прошёл ярко и незабываемо - где еще можно было так просто и неформально собраться всем этим людям в отсутствии высокого руководства? Понятно, все эти, дисциплинарно-кадровые "шорохи в сумерках", невидимые посторонним, всё-таки были издержками службы и жизни большого гарнизона, сильно разбросанного по местности и сопоставимого по численности с какой-нибудь трёх-тысячной мотострелковой бригадой. Но состоявшего вовсе не преимущественно из как-то подконтрольных срочников, а из вооруженных и достаточно свободных личностей с амбициями, выдумкой, слабостями и вредными привычками. Гарнизона который в целом вполне сносно справлялся с поставленной задачей.
<p>
</p>
Ситуация с Кириллом, на фоне этого постоянного "шлейфа" приключений личного состава, понятно, была совершенно иной. Разные сотрудники "органа" оседлали телефоны, собиралась делегация для выезда в соседний район. Речь не шла о давлении, хотелось выяснить правду, удержать Фемиду, обитавшую во тьме и иллюзиях, от глупостей или подлостей. У многих сотрудников службы был опыт и в этой сфере, к счастью не на своих шкурах, но отделение могло немного переписать не только "Декамерон", но и какой-нибудь "Молот ведьм". Страсти накалились до предела, так как тамошние сотрудники, узнав, кто звонит, бросали трубки. Давили и сверху: "Не вмешиваться!", тот день прошёл напряжённо. Отделение, да и вся городская крим-служба в целом, привыкло к напряжению другого типа - когда на их территории произошло что-то эдакое - по профилю, и они тоже оказывались в "игре", закусив удила откладывали волей-неволей всю остальную жизнь. На этот раз колокол пробил по одному из них, пусть и "бывшему". Извечная, чёрнушная, сугубо внутренняя шуточка о том, что если кому-то вдруг не хватает средств на жизнь, и этот кто-то хочет на досуге заняться "квартирным" или "банковским", иным делом - пусть это делает в другом городе! Подразумевала наличие некоторого опыта и недопустимость из-за своего мелочного эго ухудшения статистики и положительной динамики раскрываемости в родных, дорогих сердцу местах. Здесь же было вооружённое нападение на женщину, которую де подвозил Кирилл в течении аж получаса, ради цепочки - абсурд в квадрате. Начиная от личности подозреваемого, его теперешних финансовых возможностей и заканчивая избранном способе обогащения.
Следствие и розыск управления - все кому приходилось иметь дело с Кириллом, так же давали соответствующие ручательства и характеристики. Рвался узнать правду и отец парня со своими сотрудниками из силового учреждения с большими возможностями. Кирилл упорно не признавался, что ставило в тупик следствие по делу о разбое. Потерпевшая же уверенно опознала водителя напавшего на неё. На чаше её весов находилось описание машины и мужчины, практически полностью соответствующие Кириллу и его красной восьмёрке. Описание, данное сразу после нападения, и за много часов до её опознания "в лицо". Потерпевшая, вместе с оперативниками ОУР приехали тогда в наш район, так как отсюда и вёз её "водитель-разбойник". Группа кружила по улицам, и тут женщина увидела Кирилку, привезшего свою какую-то bella ragazza побродить по бутикам - высокого стриженного брюнета, bello - всё как в описании, и на красной восьмёрке.
"Этот."
<p>
</p>
И вот уже через три минуты машина с подозреваемым на борту, как водится, без права на звонок и прочее, гнала на свою территорию. Узнав, кого они "изловили", сотрудники чужого розыска только ускорили темп. "Батя" первым узнал о задержании, но далеко не сразу - после часов очных ставок и допросов сына. Потерпевшая ликовала - опытный следователь, представители местного руководствам трамбовали подозреваемого. Кирилл только смеялся им в лицо. Это очень осложняло всем заинтересованным в раскрытии жизнь.
Бывших коллег не пустили в сопредельный район "сверху" - обе ветви двойной подчинённости. Милицейские власти города не хотели было пускать и отца Кирилла - даже на порог того райотдела. Представители руководства райотдела и дежурная служба преградили тогда путь. Он выторговал встречу через стекло и короткий разговор в присутствии наблюдателей. Как буд-то боялись, что отец передаст шифрованную инструкцию. "Мне бы лишь в глаза сына посмотреть." Взглянув же, удовлетворённо выдохнул: "Он невиновен, и скоро будет на свободе!" - сообщил батя, излучая спокойствие трехметрового групера. Вся эта "осада" накаляли атмосферу у соседей - телефоны звонили, и принятое решение о донельзя объективном расследовании реализовывалось. В камеру Кирилла закрыть не рискнули, разработка бы ничего не дала, а вот "расстроить" отца, наверное, было можно, или по другим причинам, но подозреваемый сидел в одном из кабинетов розыска пристёгнутым к батарее. Часть местных оперативников поверила ему, Кирилку кормили, принесли журналы, включили телевизор. Опера постарше и руководство шипели и покрикивали на молодняк - наивный и неопытный, "вступающий в сговор с матёрым преступником". Подозреваемому выдали бумагу и он подробно расписал, где и с кем проводил время в течении прошлых суток. На его счастье, во время "совершения преступления" парень активно "крутился" и всё время был на глазах тех или иных лиц, да ещё и в сотне километров от места разбоя. Сотрудники задержавшие Кирилла, весь следующий день проверяли его алиби, документировали, обзванивали свидетелей, искали нож, обследовали автомобиль на предмет возможности пребывания в нём потерпевшей, интересовались, есть ли ещё одна красная машина в пользовании семьи подозреваемого, пытались оценить, успел бы он в ночи пронестись туда и обратно на бедовом арестованном авто.
