В томящей тюремной тишине зазвенели ключи, загремели замки, стукнул отодвигаемый засов и ржаво заскрипела обитая железом дверь. Гулким эхом прозвучала суровая команда:

– Заключенный номер сто двадцать три: руки за спину, на выход!

Николай зажмурился от яркого коридорного света и повернулся к трем дюжим суровым конвоирам.

– Ого! Усиленная охрана, к чему бы это? – пронеслось у Костина в голове. На запястьях щелкнули наручники, и потянулся бесконечный коридор с отвратительно – крашеными серой краской глухими замковатыми дверями с окошечками.

Бывший росгвардеец был вынужден тренироваться до седьмого пота в условиях постоянного промозглого холода, влажности и недоедания в заплесневелой камере.

Николай не знал, зачем его ведут в допросную, но полагал, что все же это лучше, чем сидеть в сырой тесной каморке, каждый божий день рискуя заболеть крупозным воспалением легких, или того хуже – туберкулезом .

Человек в ярко освещенной допросной комнатке был похож на гладкого упитанного хомяка. Продолжая что-то усиленно жевать и причмокивать, хомякообразный небрежным жестом пригласил допрашиваемого сесть на колченогий стул и направил на бледное лицо Николая малый прожектор.

– Сигарету не желаешь? А, впрочем, ты ведь ведешь здоровый образ жизни. Ознакомился с твоим делом и даю совершенно бесплатно мудрый совет: с сильными мира сего никогда не связывайся и тебе воздастся. Это я к чему: сидеть тебе, сердешный, еще годков восемнадцать. Вряд – ли скостят или освободят по УДО. Не тот случай. Ведь двоих ты покалечил, а сына уважаемого в городе человека ударом кулака завалил так, что тот помер, так и не очухавшись. И это ради какой-то смазливой бабы? Глупость, да и только! А сейчас я тебя порадую: как насчет того, чтобы повоевать в частной военной компании? Харч – не чета тюремному, обмундирование бесплатное, оружие дадут и на должность командира взвода назначат. За один успешный бой, коли останешься в живых, могут скостить половину срока отсидки, а за победу во втором бою – гуляй зыкарь на воле, да и малым баблом одарят. Мне с тобой, паря, детей не крестить, а свое время ценю в денежном эквиваленте. Сейчас в тюрьме будет скучно. Камеры опустели и многие гопники согласились повоевать. Решай сейчас же, мне некогда с тобой базарить!

Костин пристально взглянул в поросячьи глазки «покупателя» и, быстро взвесив заманчивое предложение «за» и «против», нехотя согласился.

Песок, много желтого сыпучего песка, зубчатые барханы и жаровня яркого солнца на белесом безоблачном небе томили усталых бойцов Костина. Многие были ранены, а «тяжелых» бросили при отступлении. Битва за нефть и газ с сынами пустыни оборачивалась очередным поражением нигде неучтенной армии, от которой открещивалось руководство практически всех заинтересованных сторон военного конфликта.

Смахнув со лба капли пота, старший лейтенант Костин по рации попробовал связаться с базой, рискуя навлечь опасный рой вездесущих боевых дронов. Его просьба об эвакуации была проигнорирована командованием бригады по очень простой причине: посылать вертолет за десятком бывших зеков было крайне глупо. Ведь на родине можно было завербовать сколько угодно новых бойцов, отсиживающих свой долгий срок в сырых тюремных застенках под прицелом туберкулеза.

Хриплый голос в рации «успокоил»:

– Держитесь! Эвакуация в данный момент невозможна. Конец связи!

Поняв, что командование их «кинуло», и в надежде обнаружить хоть какое-то укрытие для своих бойцов, Николай стал взбираться на гребень самого высокого бархана. Марево у горизонта, созданное жаркими восходящими потоками, дрожало зыбкими прозрачными лентами, и взводный внезапно увидел потрясающий воображение мираж. За два долгих года в этих проклятых землях атмосферными видениями его было уже не удивить, но не в этот раз. Картинка миража проступила резко, как на экране телевизора, и Николай увидел старинную крепость среди бескрайней пустыни. К высоченным стенам древней цитадели множество воинов в гривастых блестящих шлемах катили стенобитные орудия и высокие деревянные башни. Можно было ясно различить упряжку буйволов, натужно подтаскивающих к сверкающим медью воротам крепости массивный таран. За зубцами крепостных стен проступала громада круглого циклопического сооружения, сверкающего в лучах утреннего солнца. Защитники крепости лили со стен горящую смолу, но тягловая сила и штурмующие воины были надежно укрыты деревянными навесами, покрытыми толстым слоем смеси мокрой глины и песка. Вглядевшись в снующие фигурки обороняющихся на гребне стены, Костин понял, что это были не люди. Зеленоватая чешуйчатая кожа, странные пропорции тел и отвратительные многоглазые морды свидетельствовали о том, что армия людей штурмовала оплот нечисти.

Картина яростной битвы была до того ясной и масштабной, что видавший всякое взводный в изумлении раскрыл потрескавшийся от жажды рот. И только когда четкое изображение стало тускнеть и рассеиваться, Николай понял, что это был всего лишь странный и очень реалистичный мираж.

Постепенно видение окончательно рассеялось, и заметив в километрах десяти некие развалины, он решил вести оставшихся в живых бойцов туда. Обернувшись, Костин заметил, как из-за дальней гряды волнообразных бархан показался караван преследователей. Над всадниками, словно ручные соколы, неспешно кружили дроны – убийцы. Поняв, что надо спешить, Костин буквально съехал с гребня высокого бархана по струящемуся песку к своим бойцам и рявкнул:

– Подъем! С тыла движется колонна духов, впереди, километрах в десяти видел развалины. Там можно хоть как-то обороняться, а здесь нам скоро придет хана. В походную колонну!

Бойцы – бывшие зеки уважали только силу, а взводный постоянно внушал им чувство страха и почтения. Старлея по кличке Бугай не только боялись, но и уважали по одной простой причине: он никогда не шмонал своих бойцов, и трофейное золотишко после «зачисток» селений духов мягко оседало в их простоватых заначках.

Поэтому солдаты, несмотря на крайнюю усталость, быстро вскочили на ноги и в колонну по два тяжело двинулись за взводным. К огорчению Николая стояло полное безветрие, и следы остатков его взвода четко выделялись на песке. Заметать отпечатки грубых солдатских берцев было нечем, да и некогда.

Увидев, что бойцы начали отставать, Костин остановил колонну и предупредил, что отстающих порешит лично из жалости, дабы не достались в лапы духов. Солдаты знали, что смерть от пули гораздо проще и гуманнее, чем пытки в душманских ямах и напрягли последние силы, быстро таявшие под жгучими лучами ослепительного солнца пустыни.

На полпути к развалинам Николай тревожно обернулся и увидел, что верблюжатые духи показались на дальней дюне. Пока преследователи и их дроны не видели бойцов Костина, но если преодолеют следующий песчаный гребень – быть беде.

К счастью подул сильный жаркий ветер, и Николай приказал солдатам зарыться в песок. Этот хитрый прием маскировки не раз спасал жизнь многим из его подчиненных. Лихорадочно заработали саперные лопатки и вскоре скрыли бойцов под слоем горячего рыхлого песка. Лишь пластмассовые трубочки от питья, скудно обеспечивающие воздухом легкие, торчали над их временными могилами. Усиливающийся ветер пустыни усердно и старательно сгладил все следы остатков схоронившегося взвода Бугая.

Всадники и водители пескоходов окончательно потеряли след и охотно повернули верблюдов и дроны обратно. В этом проклятом месте оставаться было крайне опасно. Развалин шайтанов боялись все местные племена, и сыны пустыни издревле обходили это жуткое место далеко стороной.

Выждав некоторое время, Костин осторожно приподнял голову и, стряхнув рукавом песок с лица и защитных очков, выплюнул колючий сгусток. Погони нигде не было видно, и настала пора продолжить нелегкий путь. Горячий колючий песок пустыни обжег лица и руки, но бойцы вздохнули глубоко: смертельная опасность миновала. Ветер усилился и свирепой поземкой сметал с зубчатых вершин бархан целые облака песка. Началась настоящая буря, небо окутала желтоватая густая пелена, и барханы пришли в опасное движение. Бойцам пришлось прикрыть глаза защитными очками и надеть респираторы.