- Если бы ты знала, насколько волшебная. Если бы ты только знала. - Говорит шепотом, почти неслышно, даже в тёмной комнате замечая, как загорается огонь в изумрудных глазах Чрагян. - Спой мне, пожалуйста, я хочу ещё раз услышать ее.

Диана даже не думает, чувствуя себя мороженым под жарким палящим солнцем, тающим от слов и прикосновений одной прекрасной волшебницы.

Прежде чем Чрагян успевает подумать и принять взвешенное решение первые слова песни срываются с ее губ.

«Беспрекословно…

Я ослепла от развратных ламп.

Финальный танец под объятия костров…»

Диана поёт шепотом, иногда только прорываясь на голос, хриплый, низкий, до безумия бархатный, который, сорвавшись с дрожащих губ, слетает вниз и томными касаниями проходится по шелковой коже Голощаповой, оставляя за собой след мурашек.

«Смог в шахту пригласить, где лифта нет…»

Девушка заканчивает петь, чувствуя, как сильнее на ней сжимаются тёплые руки Иришки и как сильно дрожат они от нахлынувших эмоций, разрывающих сердце шатенки вдребезги и склеивая его обратно.

- Я поражаться не успеваю тому, насколько ты талантлива в своей идеальности и идеальна во всем остальном, как, Чегорян, просто как тебе удаётся быть такой чертовски космической? - Ира чуть повышает голос, проигрывая эмоциям и с восхищением смотрит на девушку.

- Кстати, вопрос с моей фамилией все ещё актуален? Ты перестанешь над ней издеваться?

- На самом деле мне просто сложно из-за картавости правильно выговаривать твою фамилию, так что, извини, но придётся потерпеть. - Ирка улыбается и осторожно проводит рукой и по щеке девушки.

- А, то есть свою фамилию ты мне больше забрать не предлагаешь, да? - Наигранно обиженно проговаривает девочка и скрещивает руки на груди.

- Ну, вообще, нет, я просто подумала, что хочу двойную фамилию и, мне кажется, госпожа Голощапова - Чрагян, звучит ну просто шикарно, так уж и быть, я разрешу тебе оставить твою фамилию, но мою тоже взять придётся. - Девушка широко улыбается.

- Боже, мы обсуждаем, кто и чью фамилию возьмёт, это так мило, но с другой стороны, мы ещё ни разу не задумались о свадьбе. Хотя, может, ты просто хочешь поменять фамилию? - Чрагян смеётся и очень легко целует Иру.

- Мы поговорим об этом потом, дорогая, но точно не сейчас. - Говорит тихо, манерно растягивая гласные.

- Почему?

- Потому что у меня есть идея получше. - С этими словами Голощапова быстро поднимается и, перекинув ногу через Диану, оказываясь на ней и вжимая в кровать. Цепляет ладонями руки, вытягивая их вперёд, наклоняется и забирает в свой собственный плен губы с нежным привкусом ранней весны.

Целует так, будто только сейчас ей дали волю проявлять в полной мере свои действия и чувства. Не боится, что кто-то зайдёт или помешает им, просто любит, до боли, до потери сознания, до дрожи в согнутых коленях.

Ира ещё никогда прежде не была настолько разожжённый внутренним огнём какой-то нечеловеческой страсти.

Диана на несколько секунд теряется от неожиданности, но чувство свободы от всех окружающих гениально играет свою роль, позволяя ей расслабиться и быть полноценным участником развернувшейся цены без лишних мыслей.

Голощапова быстро переходит на шею, оставляя влажную дорожку вниз к ключицам, сжимает шелковую кожу зубами и слышит, как из грудной клетки Чрагян вырывается хриплый стон. По привычке Диана быстро кусает нижнюю губу, не позволяя себе лишнего.

- Не смей! Я хочу слышать тебя. - Проговаривает девушка и возвращается в сидячее положение. Нагло и беспардонно рассматривает девушку, даже не пытающуюся восстановить сбитое дыхание, а потом кончиками пальцев цепляет низ пижамной майки и медленно тянет ее вверх, медленно обнажая скрытые участки тела.

Диана чувствует неловкость, так как раньше в школе, они не могли позволить себе раздеваться полностью из-за страха незваных гостей, но сейчас, когда они только наедине друг с другом, Ирка была намерена сполна насладиться своей девушкой. Чрагян все ещё не уверена в себе из-за страхов и комплексов, молотком вбитых ей в голову прошлой жизнью, так что, сражаясь с собой, она сдаётся Голощаповой, позволяя стянуть с себя майку и отбросить ее в совершенно неизвестном направлении.

Ира жадно изучает глазами каждую клеточку тела и пока в голове у Дианы отчаянно бьются фразы «не такая!», «неправильная», «не красивая», шатенка искренне восхищается идеальностью тела. Потом рывком стягивает с себя футболку и возвращается к губам, снова вовлекая девушку в страстный поцелуй, вышибающий из головы все ненужное.

Осторожно спускается вниз, будто бы заново пробуя на вкус нежность, весну и любовь, которые, смешиваясь воедино, полностью отключают голову, позволяя поддаться инстинктам.

Пока Ира оставляет следы на каждой клеточке кожи, Диана сжимает волосы девушки, оттягивая чуть назад. Голощапова рычит, как дикая тигрица, проводя кончиком языка дорожку к низу живота, рассыпая поцелуи.

Давящий, тягучий ком дикого возбуждения грозится вот-вот взорваться и захлестнуть волной смертельного цунами их обеих, даже не намереваясь оставить ни единого шанса на спасение.

Чрагян на пределе, она даже не догадывалась никогда, что можно так чувствовать и так любить, но Ира открывает ей новые грани ещё неизведанного ранее мира и девушке это чертовски нравится.

Не давая ей придти в себя, Ирка быстро стягивает вниз шорты, отправляя их следом за футболкой и замирает, натыкаясь взглядом на тонкие шрамы, оставленные лезвием, скрытые от глаз они всегда напоминали о боли, тяжелой, разрывающей, которая стояла за плечами Дианы, не давая ей возможности разогнуться.

Самый нижний - пьяной гость, который в разгар ее танца позволяет себе грязно домогаться девушку, короткий - ссора с подругой, закончившаяся тем, что девочка в очередной раз осталась в одиночестве. Самый свежий - неспособность защитить себя, когда очередной пидарас с силой сжимает девушке горло. «Ты некрасивая!», «Ты жирная!», «Ты страшная!», «Ты шлюха!». Все эти слова шрамами были вырезаны на тонких ногах, напоминая каждый раз кто она такая и почему не достойна хоть чего-то хорошего в этой жизни. А самый большой, рваный, перекрытый несколько раз новыми - самый первый, попытка изнасилования, тот самый момент, когда совсем юная девочка поняла - мир, то ещё дерьмо.

Диана напрягается, когда понимает, что именно увидела девочка и внутри все сковывают железные шипованные цепи, вот оно - ее главное уродство и куда сбежать сейчас от него девочка даже представить себе не могла.

- Ир. - Диана резко дёргает рукой, надеясь закрыть ужасное зрелище, но вздрагивает, когда теплая ладонь резко перехватывает ее.

- Даже не думай. - Тихо отвечает девочка и осторожно целует, чувствуя губами неровности кожи. Ей становится больно только лишь от мысли о том, сколько мерзости пришлось пережить этой маленькой хрупкой девочке и в тот же момент она восхищается тем, как мир, пытавшийся сломать ее столько раз, оказался слабее.

Диана плачет, она чувствует, будто бы шрамы под действием огромной силы любви Голощаповой медленно и очень больно затягиваются, не на коже, где-то внутри. Стены рушатся, испаряясь куда-то в бездну забирая с собой отголоски давно брошенных в ее адрес фраз. Вот так всю жизнь ей кричали об уродствах, формируя на почве сломленной психики тысячи комплексов, а потом появилась Ира и показала, что она красивая вся целиком и полностью.

Шатенка переворачивает руки Дианы вверх, целуя запястья со старыми шрамами, спрятанными под татуировкой и чувствует, как внутри болит. Тянется вверх и ловит губами скатывающиеся капельки из под плотных сжатых ресниц. Она не будет ее успокаивать, знает, что так нужно, знает, что правильно, позволяя девушки выплеснуть эмоции. Такой особенный катарсис искалеченной души.

Когда Чрагян успокаивается, Ира снова возвращается к губам, целуя нежно, осторожно и очень трепетно, а когда Диана снова вспыхивает жарким огнём, проводит руками по обнаженному телу вниз и дарит девушке тысячи фейерверков под плотно сжатыми глазами.