Ледяной ночной ветер пробирается под расстегнутую куртку и миллиардами крошечных иголок вонзается в кожу, заставляя девушку дрожать и стучать зубами. Хочется снова вернуться в комнату, спрятаться под одеяло и забыть все это, как страшный сон, но уверенность в собственном решении не даёт сдвинуться с места.

Как только она выходит за ворота, перед ней резко тормозит чёрная машина и из открывшегося окна выглядывает сонное лицо Татьяны.

- Садись, и даже не вздумай сейчас возражать.

Послушная Диана немедля закидывает небольшой чемодан на заднее сиденье и тут же опускается рядом, мягко приземляясь на кожаные сидения. В голове звоном стучат обрывки недосказанных фраз, которые она уже никогда не сможет воспроизвести.

Дорога проходит в тишине и становится страшно от последствий, которые могут ее ждать, хотя, с другой стороны, она сама решила покинуть школу, а значит, ей просто нет смысла бояться выгона, но тревога, прочно поселившаяся глубоко внутри, не даёт успокоиться и расслабиться.

Откуда преподаватель могла узнать о ее намерениях? Думала девушка, но понимала, что вечно включённые камеры видеонаблюдения явно не скроют ни один ее шаг. Ни одно ее решения. Честно говоря, она даже была немного благодарна Татьяне, потому что в противном случае ей пришлось бы идти пешком по совершенно незнакомой местности в темноте.

Дорога проходит в полной тишина, Чрагян боится спрашивать о чем бы то ни было, а преподаватель намеренно не заводит разговор, ровно до того момента, пока машина не остановилась возле внушительных размеров дома и женщина грозным голосом сказала ей выходить.

- Заходишь, возле камина сразу направо, там положишь чемодан и переоденешься, а потом я жду тебя в гостиной. - Жестко, грубо произносит Татьяна и, резко развернувшись, уходит в совершенно противоположную сторону.

Диана решает послушаться, раз уж волею судеб она оказалась дома у одного из преподавателей, находит нужную дверь и заходит внутрь, оглядывая комнату. Все здесь состоит из пастельно-теплых оттенков в цветовой гамме от кремового до золотого. Ценитель искусства, проснувшийся внутри, активно восхищается окружающей картиной, пока сама Чрагян буквально валится с ног от усталости.

Девушка быстро находит в чемодане вещи, похожие на домашние и, взяв себя в руки, морально настроившись на тяжелый разговор, возвращается в гостиную, где стоит небольшой столик, на котором удачно расположился небольшой пузатый чайник и две чашки, напоминающие коллекцию довольно дорогого сервиза.

Татьяна сидела в халате, выглядела она при этом настолько по-домашнему, что девушке удалось немного успокоиться и почувствовать в себе легкую уверенность. Она осторожно присаживается на стул напротив преподавателя и выжидающе смотрит на женщину, прекрасно понимая, что серьезного разговора не избежать.

- А попрощаться? - Слишком неожиданно начинает Татьяна, замечая, как у ученицы начинают дрожать руки. - Решила уйти по-английски? Даже не объяснив ничего?

- Меня бы стали уговаривать остаться и, зная свое слабоволие, я бы не смогла уйти. А так без лишних слов и слез, тихо и незаметно для всех остальных. - Чрагян не может позволить себе поднять глаза на преподавателя, поэтому увлеченно рассматривает витиеватый узор на столе.

- А в чем причина такого твоего решения?

- Это сложно. - Диана вздрагивает, четко понимая, что именно такого вопроса она боялась больше всего, но вместе с этим прекрасно знала, что не сможет его избежать.

- Я знаю. Даже догадываюсь, что случилось, потому что камеры везде, и они фиксируют каждое ваше действие, так что, спрятаться или что-то утаить явно не получится. Но, сейчас мы не в школе и я не твой преподаватель, я просто женщина, которая готова тебя выслушать и помочь всем, что окажется в моих силах. - Полякова осторожно наполняет кружку девушки горячим чаем, аромат от которого поднимается вверх и приятно щекочет нос всевозможным разнообразием трав. - И, я обещаю тебе, этот разговор не покинет стен дома.

Чрагян знает, что рассказать все придется, потому что сил, желания и времени придумывать правдоподобную историю у нее совсем не было, однако, слишком сложно оказывается открыть рот и произнести хоть какое-то слово. Зубы будто бы против её воли сжимаются, а горло перетягивает веревка, мешающая дышать.

Женщина видит, как сильно ломает девочку и решает взять инициативу в свои руки, чтобы хоть как-то помочь начать.

- Я правильно понимаю, что история закручивается вокруг Ирины Голощаповой? - Спрашивает Татьяна и в ответ получает положительное мотание головой. - У вас сложились не самые простые отношения. - Как факт произносит Полякова и следит за изменениями в Чрагян, которая плотно закрывает глаза, не позволяя слезам вырваться наружу. - Что произошло между вами? Почему ты решила сбежать? Она обидела тебя чем-то? - Девушка отрицательно мотает головой и закрывает лицо руками. - Ты что-то сделала?

- Не совсем так. На последней вечеринке я была не в самом трезвом состоянии, честно говоря, но при этом находилась в полном сознании и адеквате. - Осторожно проговаривает девочка, пытаясь не обращать внимания на то, что перед ней преподаватель. - Потом ко мне подошла одна из одноклассниц, и мы с ней очень мило поговорили. Она сказала мне тогда очень важные вещи и на какой-то момент я потеряла бдительность, а она решила меня поцеловать. Я не сразу поняла, что именно произошло, а когда дошло, было уже поздно, Ира резко дернула её на себя и чуть не убила на месте, но потом они поднялись в комнату и, судя по тому, что она вышла оттуда живой, разговор получился адекватный. - Диана через силу вытаскивает из себя каждое слово, надеясь только на понимание со стороны преподавателя.

- А ты не считаешь эту самую одноклассницу виноватой в случившемся? - Осторожно спрашивает Полякова и заботливо кладет теплую ладонь на плечо девушки.

- Нет. Конечно, нет, она была не в курсе того, что мы с Ирой в отношениях, иначе, я уверена, просто не позволила бы себе подобного.

- А почему тогда ты считаешь себя виноватой?

- Потому что я позволила этому случиться, дала какой-то повод думать, что она может так сделать, не оттолкнула, не убежала, просто сидела на месте и ничего не делала. - Чрагян глотает льющиеся рекой слезы, но продолжает говорить, сама не понимает почему. Привычка молчать и прятать все в себе испаряется с невообразимо огромной скоростью. - Знаете, а я ведь так часто её просила не делать мне больно, боялась этих отношений, из-за страха разбитого сердца, думала, что когда все закончится, она уедет, и я буду ей совершенно не нужна, а что по итогу? Я та самая мразь, которая очень больно ударила безумно дорогого мне человека.

- Я знаю, как это сложно для тебя, но ты, девочка, должна понять, что вины твоей здесь нет. Ты ведь не хотела, чтобы так вышла, тем более, быстроту твоих реакций явно замедлял алкоголь и, если бы Ира подождала хотя бы пару секунд, она сама бы увидела, как ты прекратила бы это действие. Это дело одного случая, где никто не виноват, просто так получилось, а тебе, вместо того, чтобы сбегать из школы, стоило бы просто поговорить с Ирой и объяснить ей все так, как только что рассказала мне.

- Она не захочет со мной разговаривать, просто не поймет, не поверит. - Диана еле сдерживается, чтобы не поддаться окончательной истерике и не утонуть в собственной боли.

- Поверит, поймет тебя и простит, может не сразу, но это случится.

- Спасибо. - Шепчет девочка, чувствуя, как от выплеснутой наружу информации становится чуть легче.

- А теперь тебе нужно поспать, иди в комнату, будильников не будет. Отдохни, как следует, а завтра вернешься в школу и поговоришь с ней, потому что ты начинаешь раскрываться, но до конца этого еще не сделала и, если сейчас вернешься обратно, реагировать на окружающий мир будет в разы больнее. Представь, мы открыли давно гниющую рану, растревожили ее и оставили очищаться, пока она не заживет, тебе нельзя покидать изолированное укрытие, иначе все станет в разы хуже, так что, сама понимаешь, отпустить сейчас я тебя не могу. - Женщина осторожно проводит рукой по дредам и целует девочку в лоб. Для нее каждая девушка становится родной и не помогать им она просто не может.