Да уж, вправду есть чем заняться у Зарецки. Тестовые прогоны показали многие из привычных неполадок плюс пару магических расстройств, которые встретишь не во всяком наставлении по материальной и нематериальной частям. Наладчики со стажем о таких былины складывают. Так что будет мне теперь время профессионализм показать, а заодно и выведать кое-что.

Насчет цели нашей с высокородной инспекции. А то за кутерьмой первой пары дней как-то ничего яснее не стало. Этак здесь на неделю завязнуть можно, а там и вовсе поселиться. Меканские топи цепки и попросту никого не отпустят, если удалось прихватить на чем-то. В мои же планы повторно тут завязнуть никак не входит. В конце-то концов, у меня дома жена…

Для того чтобы залезть капралу в душу, пришлось забраться ему в самые потроха. Точнее, как раз между ходовым котлом и ретортой жизнеобеспечения. Тесновато, конечно, зато располагает к откровенности – как место, так и занятие. Тройной обогреватель у капрала давно уже барахлил, на соседние чакры тоже наводка шла. Ему-то наладить все недосуг было, да и неудобно. Все равно, что у самого себя с помощью зеркала аппендицит вырезать. Или хрустальный шарик вместо пилюли заглотить, желая посмотреть, что в кишках делается…

Так что процедура обоим пользительна оказалась – Зарецки для здоровья, так сказать, телесного, а мне для душевного. Под позвякивание инструментов и шорох амулетов разговор как-то сам собой пошел.

– Слушай, ты где так наловчился? – Обращаться на «вы» к засевшему в брюхе ремонтнику для кадорга невместно стало, будь я хоть трижды инспектор, к тому же непонятным образом эльфийского достоинства. Весь вчерашний день в обращениях путался, на полуслове осекаясь, после того как в мой статус вник, а тут определился. И то дело. Не со своим же, меканцем, в церемонии играться.

– Так я ж одно звание, что высокородный, – поделился я наболевшим. – А сам все тот же капрал войск магподдержки в запасе. Последнюю войну от звонка до без полугода, с ранением. Маготехник второго класса.

– А-а… – протянул, вникая, Зарецки. – А как же так?

– Да вот так!

Слово за слово, изложил я ему свою историю от первой стрелы в спинку кровати и до самого отбытия сюда, в инспекцию переклятую, надеясь, что доверия в общение это подбавит больше, чем зависти. После чего счел себя вправе осторожно поинтересоваться в ответ:

– Сам-то из Тайрисса?

– Ага, – покладисто бухнул Конрад. – А что, акцент заметно?

– Имя тамошнее, с Альтийских гор. – Обрадованный тем, как идет разговор и спорится работа, я, не думая, продолжил вопросом: – У тебя родители оба трансальтийцы были?

Хотел похвалиться знанием мест да обычаев, а вышло, что за живое задел. Хоть и сразу заметил, что о невозвратном прошлом ни один кадорг ни слова. Как-то теперь среагирует на зацепку капрал, официально погибший, от всей жизни Последней Завесой не хуже мертвяка отгороженный?

– Отец только. – Совсем было обошлось, да тут его последние слова вопроса догнали. – Почему были? И сейчас есть. Мать. За меня теперь почетную пенсию получает. По смерти кормильца…

Ну вот, поговорили по душам. Теперь только бы выбраться без урона из неживой утробы премьер-капрала. А то знавал я наладчиков, которых сбрендившие осадники ненароком в себе морили. У Зарецки теперь вполне достаточно причин повторить со мной этот нехитрый фокус.

На мгновение отпустив тормоза, кадорг и в самом деле тяжело заворочался – переступил с ноги на ногу, должно быть. Но этим дело и ограничилось. Переоценил я обидчивость посмертно живого. Или отходчивость недооценил.

– Твои-то как? – в ответ поинтересовался он. – Порадовались, небось, за сынка?

Вот тут он меня нежданно для себя самого на место поставил. За глупый вопросик умным отомстил. Того не желая, да в самую точку.

– Клановый я… – Вздох удержать не удалось. – В городе это совсем не то, что у вас в горах. Скорее, банда наследственная. Как говорится, отец – клан, мать – кухонный казан, братья-сестры – гвозди востры… Да и тех теперь не сыщешь. Сгинул клан в войну, кто жив – затерялись… И как бы еще приняли такого, в эльфы затесавшегося… Лучше уж людей не бередить, если хоть какая своя жизнь сложилась.

На один манер в чем-то у нас история получилась. И в суть капрала-кадорга я после этого как-то лучше вник. Когда наново живешь, старое хоть и помнится, да не каждое мгновение. Не пропадает никуда, но и не жжет неотступно.

– Это точно! – неожиданно понимающе подбодрил меня Зарецки. – Вроде как в офицеры выйти, когда ни родные тебе не свои, ни высокородные.

– Ты оттого на курсы и не поступил? – озарило меня. – А то способности командные-то видны…

– Да нет, – покаянно как-то объяснил он. – Я вообще по призыву, не своим умом пошел… В премьер-капралы выбился, а дальше ходу не было, даже пока в своем теле обретался. Только по должности до «мастера» дорос.

А, ясно… Тут Конрад прав. Офицерское звание старослужащим недоступно. Человеку вообще надо вольноопределяющимся службу начинать, по своей воле в армию идти в надежде на чин. Да еще деньги на патент офицерский иметь приличные. Так что особый прогресс Зарецки и вправду уже недоступен, даже если бы не кадавризация.

Но и унтерское сословие имеет свои карьерные вершины, повыше иных офицерских. Мастер-капрал – только первая из них, в масштабах полка. Квартирмейстерской службы капральство, если по полной форме. А там горизонты и пошире открываются.

Так что стоит капрала-кадорга уже дивизионного уровня настроить на этот, куда более жизнерадостный лад. В рамках вполне доступной ему и в нынешнем виде-звании карьеры.

– Еще капралом армии походишь! Да что там армии – капралом рода войск! – уверил я ветерана, споро закручивая последние барашки на люке шестой чакры.

– Это каких же таких войск? – неожиданно всерьез переспросил меня Зарецки.

– Ну, этих… Кадавризированных частей, – как само собой разумеющееся, бодро сморозил я.

То есть еще не понял, что именно сморозил, а не просто сболтнул, как в прошлый раз. Потенциальный капрал национального масштаба надолго замолчал и снова глухо заворочался. А потом еще более глухо пророкотал внутрь себя, так что у меня чуть уши не заложило:

– Да хоть бы вовсе тех войск не было! Остаток процентов биоадекватности за то готов отдать! Все двадцать восемь, как есть!

На это сказать нечего было. Урыл мастер-капрал чужака, на месте закопал, так что и сапоги из меканской грязи не торчат. И откуда только взялось у меня бодрячество это эльфийское? Привязалось, видать, незаметно, как запах. А не надо бы так-то. Соизмерять следует свой задор с реальным положением дел.

– Прости, если что… – осторожно подал я голос. – Судьбу дорогой не обернешь, хотя та тоже лентой вьется…

– Ладно, проскакали, – донеслось в ответ снаружи. – У всякого понимание свое.

– Однако дело делать все равно надо, на неурядицы такие не сбрасывая, – не удержал я бередившее душу.

И верно поступил, как оказалось. Настоящий разговор, ради которого все было затеяно, только теперь и начался:

– Не скажи, неурядицы всякие бывают… – Зарецки тяжело вздохнул. – Вот, инспекция твоя – с чего, думаешь? А с того, что при всем нашем усердии уперлись мы тут во что-то хуже, чем рогач в новые ворота. Слушай вот…

Из рассказанного капралом сразу выяснилось, что понимание проблемы у нас сходное. Не в кадоргах суть. Прежде, при всех своих странностях и таком же беспорядке, норму освоения КадБригада давала без труда. Как вышли на песчаные отмели болотного острова, на краю которого нынче лагерь приткнулся, так думали, вовсе легко дальше пойдет.

А оказалось наоборот. Размеренное и тяжелое, как поступь осадника, наступление освоителей на топь именно тут и завязло. Казалось, джунгли каждый раз отбрасывают натиск разума – когда на шаг, на полшага, когда лишь на ладонь, а когда и на двухдневную выработку назад!

Остров словно оборонялся, ведя войну по всем правилам, с засадами и отвлекающими маневрами, притом без всякого внешнего участия, как человеческого, так и кадавренного. В общем, списать заминку на тесайрские козни не получалось. Во всем происходящем не было ни следа привычной магии одной из разумных рас. Зато неразумной и непривычной – столько, что удивление берет. Будто природное колдовство всего Мекана свилось в тугой узел, чтобы освоителей наотмашь хлестнуть.