– Юлек, ты чего нахохлилась, как синица в депрессии? – наконец, спросил Степыч, когда ему надоело глотать чай в одиночестве.

Формально, конечно, он был не один. Как обычно, они сидели с Юлькой у нее на кухне, пили чай из пузатых кружек. Начиналось все довольно весело – болтали о праздниках, хрустели прошлогодними печеньками. К пятому января глаза уже на конфеты и шоколад не смотрели, а печенье хотя бы было не сладким.

Но уже полпакета печенек назад Юлька натянула до ресниц свитер, отставила чашку на подоконник и ушла в себя, не попрощавшись.

– Слова новые придумываешь? – без особых надежд спросил Степной, в основном, для поддержания разговора.

Если твой лучший друг – поэт-новатор и по совместительству – главная задира «на районе», никогда точно не знаешь, что у нее в голове. То ли рифму к слову «кирпич» придумывает, то ли соображает, где бы эти самые кирпичи достать, чтобы… Ой, иногда даже лучше не знать, зачем ей кирпичи. В общем, с Юлькой Ковалевой не соскучишься.

Бывает, конечно, и вот так с ней – погружается Юль в свой глубокий внутренний мир, и тут уж только ждать приходится, пока сама на поверхность не вынырнет.

Юлька вздохнула, наконец, вспомнила про печеньки и зашуршала пакетом.

– «Снегрусть» – мое новое слово, – мрачно доложила она.

– Чего так? – без особых сантиментов уточнил Степка.

– Ты пацан, ты не поймешь, – буркнула Юльча, обхватив чашку двумя руками и уткнувшись в нее носом.

– Аааа, – почти с облегчением выдохнул Степыч.

Если дело касается девчачьих страданий, то с Юлькой это точно не на долго, скоро само пройдет.

– Вот только не надейся так просто отделаться, – Юльке явно не понравилось это Смирновское «Аааа», что в расшифровке означало: «Хорошо, что у нас не такие большие проблемы».

– Дык, слушаю я тебя, – примирительно заявил Степной. – Влюбилась что ли?

– Больно надо, – хмыкнула Юлька. – У меня, может, новогодняя мечта детства опять не осуществилась, а ты мне про фигню какую-то.

– Мечта – это серьезно, – сразу признал Степка.

– Вот и я тоже думаю, что, если меня с детского сада до седьмого класса это цепляет, то надо уже что-то делать, – продолжила Юльча. – А то так и состарюсь, и будет мне каждый год снегрусть в праздники…

Смирнов удивительным образом умел настраиваться на Юлькину волну и, в принципе, он тоже был согласен, что мечты надо исполнять побыстрее, а не отращивать их до старости.

– Как сбывать мечту будем? – уточнил он. – Кирпичи нужны? Порох там? Парашюты?

– Да, не, – успокоила его Юлька. – Снегурочкой быть хочу.

– Ого! – Степной расплывался в доброй улыбке.

– Вот только не надо так на меня смотреть! – дернула плечом Юля. – В конце концов, я – девочка! И любая девчонка в детстве мечтает быть Снегурочкой! Они такие красивые…

– Ну, у некоторых к седьмому классу это все же проходит, – заметил Смирнов.

– Врут, – решительно заявила Юль. – Ну, если только это исполнилось…

– А в чем проблема-то – я не понял? – начал конструктивно мыслить Степан. -Какие у тебя препятствия на пути к мечте?

– Ээээ, дай подумать…– Юлянда закатила глаза в потолок. – Так меня ни разу Снегурочкой не выбирали!

– Кто не выбирал? -по-настоящему изумился Степыч.

Юлька как-то растерялась от такого простого вопроса, а потом честно ответила:

– Да, никто!

– Серьезное обвинение этому миру, – покачал головой Смирнов.

– А я вообще не знаю, кто их выбирает! – завопила Юлька. – Но всегда-всегда-всегда находится какая-нибудь милая девочка, которую кто-то назначает Снегурочкой. И каждый раз – это не я!!!

– На Эвелину намекаешь? – Степка начал медленно разворачивать конфету.

Вечер становился все интереснее, и уровень шоколада в организме надо было поддерживать на достойном праздничном уровне.

– Вот, кстати, да! Хотя бы на Эвелину! – с вызовом ответила Юльча. – Всегда найдется такая Эвелина Лавлинская, которой выдадут шубу, кокошник и микрофон! Мисс Совершенство – с кукольным личиком и бездонными голубыми глазами. Ей даже косу привязывать не надо, свою отрастила! Поет ангельским голоском – чисто снежинки на землю падают, хрусталями застывают. Эльке даже варежки офигительно идут!!!

– Ой, Юля, не могу, – хохотал Степной, рискуя подавиться конфетой

– Ладно, в детском саду ты еще как-то можешь себе все необидно объяснить: мол, Юлечка Ковалева, ты еще малышка, не доросла до Снегурочки. Но потом тебе становится уже десять лет, потом двенадцать… Родители продолжают тебя водить по разным новогодним елкам, и уже не везде Снегурочки- это взрослые тетеньки. Иногда тебе уже начинают попадаться твои ровесницы, и даже какие-то малявки… А в твоей родной школе уже третий год Эвелина Лавлинская – звезда всех новогодних праздников. Одноклассница!! И она так прекрасна, что свою голубую блестящую шубку уже никому не уступит до выпускных экзаменов! Так что, в школе мне уже ловить нечего. А до института еще целых пять лет! И не факт, что там тоже не объявится какая-нибудь своя Эвелина или Анжелика или… Ксалапендра Звездунова!

– Ну, прямо, крик души! – друг Степка охотно признал всю серьезность ситуации.

– Вообще, это была тихая снегрусть, – смутившись, вспомнила Юльча. – Но просто уже накопилось!

– Слушай, не хочу тебя расстраивать, но я вспомнил, откуда берутся снегурочки, – Степной налил себе чаю, потому что еще было о чем поговорить. – Прикинь, я всегда это знал!

– У? – рассеяно промычала Юлька.

Она на нервах захомячила целиком какую-то подозрительную конфету, а та оказалась с тянучей карамелью и так просто не глоталась. Юлянда отчаянно хватала воздух руками, требуя себе чашку, чтобы запить.

Степа соображал быстро, и Юльку, конечно, спас, подав чашку с подоконника.

Проглотив, наконец, карамель, Юльча разгладила на столе смятый фантик от конфеты и потыкала в него указательным пальцем.

– «Грушевая рапсодия», значит? Слышь, «Грушевая», мы тебя запомнили- будем кормить врагов, – строго предупредила Юлька бывшую конфету. – Смирнов, опасайся, она карамельная.

В большой хрустальной вазе лежала целая гора самых разных конфет, ссыпанных туда из детских новогодних подарков. Кто их только формирует, эти подарочки, таким вот карамельными?

– Погоди, тут надо обезвредить, – не могла успокоиться Юлька – Может, еще такие есть, они представляют угрозу!

Да, Юлия Ковалева никому никогда не давала себя в обиду, даже конфетам.

Решительно запустив обе руки в вазу, она не успокоилась, пока не вытащила еще четыре «грушевых рапсодии» на отдельное блюдце.

– Ладно, если ДинАзавр заглотит, – пояснила Юль, – Динка всеядная. А вдруг папе попадется? Он зубы два месяца уже лечит, а тут в составе наверняка полтонны сахара и клей «Момент», а сверху для маскировки типа шоколадом полили.

– Откуда? -зачем-то спросил Степыч про конфеты.

– Да, Васильку, наверное, в садике такую гадость подсунули, бедные дети!

Степа улыбался – его всегда восхищала такая вот обычная бескомпромиссная Юлька. А та, которая молчит, натянув свитер по самые брови, заставляла как-то переживать за нее.

Видимо, не очень страшная ее эта самая «снегрусть», если уж Юлец карамельную конфету без отмщения не оставила.

– Так откуда берутся снегурочки? – Ю все держала под контролем.

– Из дома творчества, из театральных студий…– начал перечислять Смирнов со знанием дела. – Просто у меня тетя Наташа во дворце молодежи работает, кружок какой-то театральный ведет. Они каждый год на елках выступают. А Эвелина, кстати, в образцовом детском ансамбле с трех лет занимается, ее там петь и научили, она с этим микрофоном с детсадовского возраста срослась уже. Ну, ее завуч и попросила елки в школе вести, она ж, наверное, не знала, что будут еще желающие…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».